Святослав Логинов - Замошье
- Величайшее открытие века - неведома лягушка! - проскандировал Андрюха.
Артем прикинул, что они уже незаметно прочвакали почти полпути до леса, и, вздохнув, сочувственно обратился к Георгию:
- Плоховато твой сын естественную историю знает. Объяснил бы ты ему, что был когда-то за Земле каменноугольный период, и жили тогда стегоцефалы - симпатичные такие зубастые лягушата, а вернее - тритончики, длиной до пяти метров...
- Правда? - восторженно переспросила Даша.
- Чего мне врать-то?
- И ты говоришь, они тут сохранились? - спросил Георгий.
Было непонятно, спрашивает ли он всерьез или разгадал приятеля и подыгрывает ему.
- Пятиметровых теперь, конечно, не встречается, - отступился Артем, а вот метр, даже полтора, это запросто. Местные их называют гадами, как змей. А иногда говорят: ящера. Ящерка - маленькая, так обычных ящериц кличут, а ящера - большая, это стегоцефал. Лежит такая тварь в мокрой траве, пасть распахнута - живой капкан да и только. Его не заметишь, пока прямо на хвост не наступишь.
- И тогда он тебя слопает.
Артем не разобрал, кто сказал это, но среагировал мгновенно:
- Нет, конечно. Стегоцефалы добычу целиком глотают, так что человека ему не одолеть, разве что Дашку. Они лягушек едят, зайца могут схватить зазевавшегося, куропатку. Ну, еще падаль едят, дрянь всякую.
- Чего тогда его бояться? Пойти да поймать... - голос Андрюхи звучал неуверенно, боясь, что его сейчас поднимут на смех, он оставлял себе путь к отступлению, но серьезный вид взрослых и правдоподобные детали начинали убеждать.
- Ты попробуй. Во-первых, стегоцефал зверь редкий, можно здесь всю жизнь прожить и ни одного ни увидать. На открытый мох он не выползает, в сухом лесу не встречается, прячется в кустах у речажин, в мокрых завалах. Ты там без топора шагу не сделаешь, мимо пойдем - покажу. К тому же, стегоцефалов ловить не так уж безопасно. Это тупая тварь, хватает все, что движется. Стегоцефал - значит плоскоголовый. Здоровая зверюга, а ума ни на грош. Я с ними дважды встречался, и охоты их ловить эти встречи мне не прибавили. Первый раз я просто струсил и удрал. А второй и того хуже. Я его не заметил, так он мне в сапог впился. Приличный экземпляр сантиметров семьдесят. Сапог прокусил, я еле ногу успел вытащить. Потом полчаса мучился, пока сапог отнял.
- Зачем отнимать, он все равно уже прокушенный, - скорее для порядка придрался убежденный рассказом Андрей.
- Что же мне потом в одном сапоге тащиться? Но главное не это. Желудок у стегоцефала, конечно, луженый, что угодно переварит, но резинового сапога и ему не осилить. Заглотал бы сапог, а потом издох. Жалко.
- Я бы, - сказал Андрей, - схватил его, когда у него зубы в резине увязли, и связал.
- Чем? Штанами? - вмешался Георгий. - А потом тащил бы его на руках. Сколько там было верст?
- Пять.
- Вот именно. Тоже удовольствие хорошее.
- Я бы все равно его поймал, - не сдавался Андрюха, но тут же, спохватившись, невпопад брякнул: - Только никаких стегоцефалов нет, это вы выдумываете.
- Есть! - сказала Даша. - Я сама видела. Вот такой, - она развела руки. - Только я думала, это крокодил. Он в кустах за деревней у ям, где раньше лен мочили, прячется.
"Вот и союзник появился", - подумал Артем, а вслух сказал:
- Зачем его ловить, пусть себе живет. Сами подумайте, мы в Европе. До Питера триста километров, до Москвы немногим больше. Если там узнают о доисторических чудовищах, сюда миллион самодельных натуралистов нагрянет. Каждый первым делом захочет чучело набить. Так они за месяц не только стегоцефалов, но и простых лягушек повыведут.
Беседуя таким образом, путешественники добрались к следующему острову, низкому и болотистому, где, словно подтверждая слова Артема, на каждом метре тропки нежились в лучах низкого солнца десятки разнокалиберных лягушек. Затем тропа по широкой дуге огибала повалившийся горелый лес. Покрытые мохом деревья лежали внахлест в несколько ярусов. Мох и мелкая травка нивелировали местность, путь казался довольно ровным, так что Георгий неосмотрительно предложил пройти прямиком.
- Давайте, - согласился Артем, но сам остался на тропе.
Андрюха, балансируя на стволах, углубился в завал метров на пятьдесят, но потом сорвался и по пояс провалился в выгоревшую яму, по счастью сухую.
- Хватит, - испугался Георгий. - Ноги переломаем.
- Скажи лучше - стегоцефал утащит, - добавил Андрей.
Они сняли Дашу, качавшуюся как на качелях на конце елового хлыста, и вернулись на тропу. Дорога, обходя гиблое место, вывела их к лесу. В лесу уже начинало заметно темнеть, так что разговор сам собой прекратился. Лишь когда они вышли в поле, и вдали в призрачном свечении белой ночи обозначились шиферные прямоугольники деревенских крыш, Даша спросила:
- Папа, а если стегоцефала очень-очень хорошо кормить, он пять метров вырастет?
- Вряд ли, - ответил Артем. - Уцелела только мелкая разновидность. Полтора метра - предел. А что, тебе мало?
- Мало, - вздохнула Даша. - Я хочу пять.
- Да нет никаких стегоцефалов! - жалобно выкрикнул Андрюшка. - Дядя Артем, ведь это вы смеетесь!
- Я смеюсь? - удивился Артем. - Ничуть. Я серьезен, как никогда. Я даже ни разу не улыбнулся. А тебе, друг мой, не мешало бы осознать, что природа, равно как и наука, умеет много гитик. Скажи, где пролегает северная граница распространения цикады?
- Я почем знаю? - буркнул Андрюшка.
- Так я подскажу. На широте Москвы. Вернешься в город - проверь в энциклопедии. А сейчас дойдем до поворота - и сам услышишь.
Они прошли еще немного, Артем остановился, повелительно поднял ладонь. И словно в ответ на этот знак из травы грянул такой оглушительно-переливчатый серебряный звонок, что он сразу заглушил и самозабвенное стрекотание кузнечиков и скучную песню коростеля, сходную с треском заводимых часов.
- Цикада! - восторженно выдохнул Георгий. - Ты волшебник, Артем. Где ты ее раскопал?
- Здешняя. Второй год хожу слушать. Видишь, живет. А наука говорит, что их тут нет.
В это время, перекрывая его слова и разливы цикады, из ближайших кустов раздался резкий, скрежещущий, какой-то отчаянный звук.
- Что это? - вздрогнув, разом спросили Андрюшка и его отец.
- Лягушечка кричит, - простодушно объяснила Даша.
- Чего она так? - Андрюшка, словно маленький, прижимался к отцу.
- Наверно ее змейка кушает.
- А не стегоцефал?
- Не... Стегоцефал сразу глотает - ам! - и готово, а змея потихоньку ест, вот лягушечка и кричит.
- Во, где простота нравов! - пробормотал Георгий. - С вами поживешь, в любую ящеру поверишь.
- Артем!.. Жора!.. - донесся со стороны деревни крик.
- Нас кличут, - сказал Артем, повернулся в сторону деревни, сложил ладони рупором и заорал:
