Конни Уиллис - Письмо от Клири
Огонь в печи почти погас. Чтобы его разжечь, я сунула внутрь несколько смятых страниц из журнала, и они вспыхнули голубым и зеленым пламенем. На горящую бумагу я швырнула пару сосновых шишек и немного щепок. Одна из шишек откатилась в сторону и застряла в слое пепла. Я протянула руку, чтобы швырнуть ее обратно, и ударилась о дверцу.
В том же самом месте. Замечательно! Волдырь сдерет старую корку, и все начнется сначала. И конечно же, мама стояла рядом, держа в руках кастрюльку картофельного супа. Она поставила ее на плиту и схватила меня за руку, потянув вверх, словно это было доказательство преступления или еще что. Она ничего не сказала, просто стояла, держа мою руку в своей, и моргала.
- Я обожгла ее, - сказала я. - Просто обожгла.
Она осторожно потрогала края старой, засохшей корочки, как будто боялась чем-нибудь заразиться.
- Это просто ожог! - закричала я, отдергивая руку, и принялась засовывать дурацкие поленья Давида в печку. - Это не лучевая болезнь. Просто ожог!
- Ты знаешь, где отец, Линн? - спросила она.
- Там, у заднего крыльца, - ответила я. - Строит свою дурацкую теплицу.
- Он ушел, - сказала она, - и взял с собой Стича.
- Он не мог взять Стича. Стич боится темноты.
Она молчала.
- Ты знаешь, как там темно?
- Да, - сказала она и поглядела в окно. - Я знаю, как там темно.
Я сдернула с крючка у камина свою парку и пошла к двери. Дэвид схватил меня за руку:
- Куда тебя черт понес?
Я вырвалась:
- Искать Стича. Он боится темноты.
- Там слишком темно, - сказал он. - Ты потеряешься.
- Ну и что? Это лучше, чем торчать здесь, - ответила я и хлопнула дверью, придавив ему руку.
Он догнал меня и снова схватил, когда я была уже около дровяного сарая.
- Отпусти, - сказала я. - Я ухожу. Я найду каких-нибудь других людей и буду жить с ними.
- Никаких других людей нет! Черт побери, прошлой зимой мы дошли до самого Саут-Парка. Нигде никого нет. Мы не видели даже тех мародеров. Но вдруг ты на них наткнешься? На тех, что застрелили мистера Талбота?
- Ну и что? В худшем случае они меня пристрелят. В меня уже стреляли.
- Ты ведешь себя как ненормальная. Это ты хоть понимаешь? - спросил он. - Пришла тут с этим сумасшедшим письмом и всех просто-напросто убила.
- Убила! - Я так распсиховалась, что чуть не закричала. - Убила! А ты вспомни прошлое лето! Кто кого тогда убивал?
- Нечего было срезать через лес, - сказал Дэвид. - Отец говорил тебе не ходить там.
- И что, из-за этого нужно было в меня стрелять? И убивать Расти?
Дэвид так крепко сжимал мою руку, что я думала, он ее сломает.
- У мародеров была собака. Мы обнаружили ее следы вокруг мистера Талбота. Когда ты прошла через лес и мы услышали лай Расти, мы решили, что это опять банда мародеров. - Он посмотрел мне в глаза. Мама права. Паранойя действительно убийца номер один. Прошлым летом мы все немного сошли с ума. Да и сейчас, наверное, это осталось. - А ты берешь и приносишь письмо, напоминая всем о том, что случилось, и о том, что все мы потеряли...
- Я же сказала, что нашла его, когда искала журналы. Я думала, вы обрадуетесь, что оно не пропало.
- Да уж.
Он пошел в дом, а я еще долго стояла снаружи, дожидаясь отца и Стича. Когда я наконец вернулась, никто на меня даже не посмотрел. Мама все так же стояла у окна, и в черном небе над ее головой я увидела звездочку. Миссис Талбот перестала плакать и принялась расставлять на столике посуду. Мама разлила суп, и мы все сели, а когда начали есть, вернулись отец со Стичем. Все журналы отец принес с собой.
- Извините, миссис Талбот, - сказал он. - Если вы хотите, я спрячу их в подвале, и вы будете посылать Линн, чтобы она приносила их по одному.
- Это не важно, - ответила она. - Мне не хочется их больше читать.
Отец положил стопку журналов на диван и сел к столику. Мама налила ему тарелку супа.
- Я принес семена, - сказал отец. - Семена томатов немного набухли от влаги, но зато с кукурузой и тыквами все в порядке. - Он взглянул на меня. - Дверь на почте я заколотил, Линн. Ты, надеюсь, понимаешь? Ты понимаешь, что я не могу больше позволить тебе ходить туда? Это слишком опасно.
- Я же сказала, что нашла его. Когда искала журнал.
- Огонь гаснет, - заметил он.
После того как они застрелили Расти, мне не разрешали никуда ходить целый месяц, потому что они боялись застрелить меня, когда я буду возвращаться. Даже когда я пообещала ходить только длинной дорогой. Потом появился Стич, и ничего страшного не случилось. Мне опять разрешили выходить. До конца лета я ходила каждый день, а потом - когда отпускали. Я просмотрела каждую пачку, наверное, раз по сто, прежде чем нашла это письмо от Клири. Миссис Талбот была права насчет почты. Письмо действительно положили в чужой ящик.
