Андрей Николаев - Клуб любителей фантастики, 2005
— Долго мне еще сидеть в этом хлеву? — брезгливо оглянувшись на них, громко спросила Инга.
— Сейчас, дорогая, одну минуту.
— Не нравится — не сиди, — посоветовал один из парней.
— Тебя не спросили, дебил слюнявый, — подкрашивая губы, сказала Инга, — Стойков, ты что, не слышишь, как меня оскорбляют?
«Только скандала не хватало», — подумал Борис. Парни были явно на взводе, и настроение у них быстро менялось в худшую сторону.
— Слышь, мужик, утихомирь свою подругу. Че она на людей кидается?
— Все нормально, ребята, все нормально, — Борис попытался остановить вскочившую на ноги Ингу.
— Я на людей кидаюсь? — она схватила со стола вазочку и выплеснула недоеденное мороженое в лицо ближайшему парню.
Тот отпрянул назад, опрокидывая стул, и бросился на нее. Борис оттолкнул Ингу в сторону, обернулся и еще успел увидеть летящий в лицо кулак…
По лицу текло что-то мокрое, прохладное. Стойков открыл глаза и увидел над собой лицо Инги. Он лежал на асфальте, а она поливала его минеральной водой. Рядом официант поднимал опрокинутые стулья. Парней и след простыл.
— Ну, очухался? — Инга отставила бутылку в сторону. — Что ты за мужик — с одного удара вырубился!
Борис попытался сесть, ощупал лицо. Бровь была рассечена, по виску текла кровь. На затылке проросла здоровенная шишка.
— На, утрись, — Инга протянула ему бумажную салфетку. — Я уже опаздываю, — сказала она, деловито посмотрев на часы, — завтра позвоню.
Только сейчас Борис увидел возле тротуара вишневый «Ауди». Инга села в машину и, прежде чем захлопнуть дверцу, укоризненно посмотрела на него.
— Мне даже машину пришлось самой ловить! Кстати, расплатиться не забудь, — она кивнула в сторону официанта.
— Ликер, мороженое, вазочку разбили, стул поломали… — забубнил тот.
Борис посмотрел вслед отъехавшей иномарке и полез в карман за деньгами.
Рабочий день в «Доллз» уже закончился, но Ирина предупредила охрану, что ждет посетителя, и Бориса проводили в кабинет. Они знали друг друга со школы, но отношения были чисто дружеские. Возможно, если бы они виделись чаще, все было бы по-другому. Борис никогда не смотрел на нее как на женщину, а Ирине, видимо, претил его образ жизни. Она сделала неплохую карьеру в «Доллз инкорпорейтед», и местом консультанта Борис был обязан только ей.
Увидев разбитую бровь, Ирина всплеснула руками.
— Что случилось?
Голос у нее был мягкий, лицо усталое, и Борису вдруг показалось, что они давно женаты и просто обсуждают семейные проблемы. «Как ей удалось сохранить такую фигурку?» — подумал он.
— А-а, — Стойков плюхнулся в кресло, — несчастный случай на производстве. Кофе угостишь?
— Конечно, — Ирина прошла к маленькому столику в углу, сразу потянуло знакомым ароматом. — Сейчас будет. Личный рецепт. Секретарша такие помои варит, — она махнула рукой. — Ну, так что скажешь?
Борис потрогал бровь и поморщился — ранка покрылась спекшейся корочкой.
— Давай промоем, — предложила Ирина.
— Обойдусь. Значит, так: с точки зрения анатомии, у твоих «барби» все прекрасно. Просто не к чему придраться, даже обидно. Стандарт. Ну, об интеллекте я судить не берусь, хотя, если честно, одна дура набитая, а другая просто стерва, каких мало. Надеюсь, ты их научишь, как отвечать на конкурсе, чтобы понравиться жюри.
— Жюри обычно нравится нечто другое, — вздохнула Ирина. — Ты меня понимаешь?
— Понимаю, понимаю, — пробурчал он. — В этом смысле тоже все в порядке. По крайней мере, с одной. А, да что там, — разозлился он вдруг, — если надо будет — лягут под любого.
Борис вскочил и пробежался по кабинету.
— С кого вы сняли личностную ментограмму, это же кошмар! Они видят цель и прут напролом, как бульдозер! Где многомерность восприятия мира, где чувственность и тайна? Где, я вас спрашиваю? Меркантильность и похоть…
Тихий смех заставил его остановиться и замолчать. Ирина закрыла лицо руками и, не пытаясь сдерживаться, смеялась от души.
— Извини, — она вытерла слезинку, — извини, пожалуйста.
— Не понимаю, что я сказал смешного, — сердито заявил Борис.
— Ну, как же, как же… ой, я не могу. Бедный Стойков… Раньше, бывало, подаришь цветы, стихи почитаешь, и женщина твоя, а теперь…
Она отсмеялась, поправила каштановые волосы и стала серьезной.
— Да, дорогой мой, современные женщины узнали себе цену.
— Надо сказать, она несколько завышена, — пробормотал Борис. — А ты? Тоже знаешь свою стоимость?
Ирина погрустнела, подперла кулачком щеку и посмотрела на него.
— Нет, к сожалению. Я — пережиток, мне достаточно цветов. Только не дарит никто.
Инга позвонила на следующий день около двух и заявила, что позировать она сегодня не в настроении, поэтому Стойков может пригласить ее на обед. Не уловив связи, Борис тем не менее согласился. Инга предложила модный ресторан, предупредила, что ждать не будет, и повесила трубку.
«Ладно, сегодня отмучаемся, а завтра — все», — решил Борис. — Завтра вас, девушки, поведут другие. Не знаю, кто это будет, да и не мои это проблемы. Я свою работу сделал. Ну, почти сделал. Последний штрих — красиво расстаться! Тоже, между прочим, искусство».
Повязывая галстук, он подмигнул себе в зеркало. Опухоль на брови опала, и тонкий шрам был почти не виден.
К ресторану он подъехал загодя. Швейцар, весь в лампасах и позументах, приглашающе приоткрыл дверь, но Борис сказал, что ждет даму, и стал прогуливаться вдоль огромных зеркальных окон. Посетители ресторана угадывались за стеклами дымчатыми силуэтами.
— Борис! Как я рада тебя встретить. Я звонила, звонила, а тебя нет и нет… ах, как я люблю красивые рестораны!
«Пропал, — подумал Борис. Откуда тебя только принесло, радость моя?»
— Елена! — Он раскинул руки. — Я ждал-ждал твоего звонка — и вот, решил пообедать.
— Пойдем вместе. Я тоже проголодалась. А здесь есть устрицы? Я обожаю устрицы и шампанское!
— У нас есть все, — провозгласил швейцар, широко распахивая двери и одобрительно кивая. Мол, такую женщину стоило дожидаться.
Нервно улыбаясь, Борис подхватил Елену под локоток, спеша исчезнуть с улицы.
— Стойков, — лязгнувший металлом голос заставил его втянуть голову в плечи, — мне показалось, что мы обедаем вдвоем! Кто это?
— Это? Дорогая, видишь ли…
— Расплатись с водителем, — скомандовала Инга, выбираясь из «Мерседеса». — Так кто это?
— Милый, мы будем есть устриц, или нет? — воззвала от дверей Елена.
Инга смерила ее презрительным взглядом.
