Антон Медведев - Сокровища негодяев
Тем временем наемники обменялись парой жестов и начали осмотр помещения. Один из них пошел в дальнюю от меня сторону, другой, с пистолетом, в сторону девушки. Я тихонько стукнул лезвием по трубе — убийца с пистолетом замер, затем осторожно пошел в мою сторону.
Этого я и добивался. Неслышно скользя по настилу, я медленно обошел приближающегося наемника, пригнувшись и прячась за каким-то коробом. Убийца осторожно шел по узкому коридору между труб, его шаги эхом разносились по всему помещению. Неожиданно шаги стихли — наемник остановился, наткнувшись на мои башмаки. Однако удивиться он не успел — трудно чему-то удивляться с шестью дюймами стали под левой лопаткой. Зажав предплечьем рот убийцы, я плавно опустил его на пол, едва успев подхватить выпавший из ослабевших рук пистолет.
Остальное было уже совсем просто. Как только голова другого убийцы показалась среди переплетения труб, я поймал ее в прицел и спустил курок. Грохот рухнувшего тела возвестил о том, что заряд не пропал даром. Тихонько насвистывая, я вытер рукоять пистолета и вложил его в руку лежавшего передо мной наемника. Так же аккуратно и неторопливо вытер о его серый в крапинку костюм свой кинжал и спрятал в ножны. Затем обулся и направился к девушке, по праву чувствуя себя ангелом-хранителем. Каково же было мое удивление, когда я обнаружил, что девушка исчезла!
Вернувшись в свою каюту, я тщательно осмотрел одежду — пятен крови нигде не было, не зря меня в свое время один мудрый человек научил аккуратному обращению с оружием. Нельзя сказать, что я был сильно разочарован бегством юной особы, но какой-то неприятный осадок в душе все же остался.
— Что, оставили тебя с носом, — усмехнулся я своему отражению в зеркале. — Так и бывает, когда лезешь не в свое дело.
Смех смехом, но только сейчас я начал понимать,всю необдуманность своих действий. Я понятия не имел, кто эта дама и почему за ней гонятся, я просто пошел на поводу у своих чувств, что в итоге могло привести к самым неприятным последствиям. Завалившись на кровать, я начал размышлять о том, видел ли кто-нибудь меня в момент подъема на технический ярус — слишком уж я спешил тогда и не успел принять необходимых мер предосторожности. Оставалось лишь надеяться, что никто не обратил на меня внимания — люди обычно па .редкость беспечны и невнимательны. Правда, некоторые опасения внушала проклятая изумрудная звездочка — такие детали хорошо запоминаются, особенно женщинами. Чертыхнувшись, я молча обозвал себя безмозглым пижоном, встал и отправил звездочку в утилизатор — так будет надежнее. Затем выпил баночку цертаринового сока и завалился спать.
Проснулся я уже «ночью» — умеренное освещение корабельных коридоров говорило о том, что настало время отдыха. Впрочем, на пассажиров это особого влияния не оказало — многие из них привыкли к разной продолжительности дня в соответствии с условиями их родных планет, поэтому народу на палубах практически не убавилось. Тем не менее это время подходило мне как нельзя лучше — те, кто мог меня видеть раньше, сейчас должны были мирно похрапывать.
Поднявшись на дальний конец торговой палубы, я купил стандартный деловой костюм и пару непрезентабельных, но крепких башмаков. Несколько черных рубашек и простые атомные часы дополнили гардероб. Вернувшись к себе, я выбросил в утилизатор костюм Роллинга и мои изящные штиблеты, затем с некоторым сожалением отправил следом свои часы — они верой и правдой служили мне четыре года, пройдя вместе со своим героическим хозяином, то бишь со мною, множество передряг.
Захлопнув крышку утилизатора, я не спеша переоделся. Все доступные мне на данный момент процедуры отхода были выполнены, поэтому я с легким сердцем включил видео и отключился от всех забот — к чему тратить нервы на бесплодные волнения, если от тебя все равно уже сейчас'ничего не зависит?
Через пару часов я выключил видео и стал размышлять о том, чем заняться на Мельхиоре. Следы запутаны, Сагате до меня не добраться — правда, при случае надо не упустить возможности избавиться от него навсегда.
Впрочем, на данный момент силы были слишком неравны-» ми поэтому я и удрал с Виолы без всяких суперменских глупостей. Возможно, я и дожил-то до своих тридцати двух лет только потому, что всегда очень четко понимал, когда следует драться, а когда — уносить ноги.
Из раздумий меня вывел тихий сигнал поступления корреспонденции. Это было плохо — меня здесь никто не знал, поэтому тихий прерывистый звук говорил о том, что наступила пора пожинать горькие плоды дневных событий. Выключив освещение — в ящике для корреспонденции могла оказаться реагирующая на свет мина, я осторожно открыл дверцу ящика и медленно ощупал приемную нишу. Ничего, кроме листка бумаги. Это уже лучше. Включив свет, я взглянул на послание. Тонким изящным почерком было написано лишь несколько слов — «Спасибо. Каюта 6-812, в 17.30».
Я улыбнулся — судя по всему, в юной леди все же проснулось, пусть и с некоторым опозданием, элементарное чувство благодарности. В то же время меня несколько смутил тот факт, что она сумела меня выследить, и я мысленно записал одно очко в ее пользу.
До назначенного срока было еще почти полтора часа, поэтому я отправился на торговую палубу и приобрел «малый джентльменский набор» — коробку роскошных нортвиллских конфет и бутылочку весьма недурного шампанского.
К назначенному времени я поднялся на шестой ярус, нашел каюту номер 812 и ровно в 17.29 тихо постучал в дверь.
— Входите, дверь открыта. — Прозвучавший из-за двери голос был довольно мелодичен, однако что-то в нем заставило меня вздрогнуть, словно голос этот затронул в моей душе какую-то давно позабытую струнку.
Открывая дверь, я изобразил на лице дежурную улыбку и вошел в номер. Впрочем, улыбка моя тут же остекленела — в нескольких метрах от меня, в покрытом роскош-ной тигровой шкурой кресле сидела — или, скорее, восседала, закинув ногу на ногу и направив мне в грудь опаленный ствол пистолета, — высокая белокурая дама, один вид которой заставил мое сердце болезненно сжаться.
Ноги мои уже готовы были подкоситься, чтобы уйти с линии выстрела, бутылка с шампанским сама заняла в руке удобное для броска положение, но тут же в спину мне уперлось что-то острое, и спокойный, слегка насмешливый и чуточку хриплый голос негромко произнес:
— Даже не пытайся…
Что-что, а уж этот-то голос я бы не забыл никогда в жизни, и спорить с его обладателем мне как-то сразу расхотелось.
— Входи, Макс, не стесняйся. — Не опуская пистолета, девица в кресле приветливо улыбнулась. — Присаживайся, будь как дома.
Нож за моей спиной нетерпеливо шевельнулся, и я поспешил принять приглашение.
