Филип Дик - Мечтают ли андроиды об электрических овцах?
Рик зашагал прочь, сжимая в руке ключ от аэрокара.
— Извините, если обидел вас, — нервно произнес ему вслед Барбур.
Рик Декард молча открыл дверцу кара. Ему больше нечего ответить соседу. Его мысли уже были заняты работой, наступающим рабочим днем.
2
В пустой комнате заброшенного гигантского многоэтажного дома, где жили раньше тысячи людей, один телевизор продолжал работать.
До последней Мировой войны эта ныне не принадлежащая никому руина была ухоженным, оберегаемым и любимым многими людьми домом.
Тогда здесь был пригород Сан-Франциско; до самого города легко добирались монорельсовым экспрессом.
Весь полуостров пел и шумел жизнью, словно усаженное птицами дерево, но ныне жители его или умерли, или эмигрировали на одну из планет-колоний.
Люди исчезли, потому что война обошлась слишком дорого, несмотря на залихватские прогнозы Пентагона и его самодовольного научного вассала, корпорации Рэнд, которая к тому же находилась неподалеку от этих мест. Как и владельцы квартир, корпорация, чтобы спастись, переехала в другое место. Ни одна живая душа по ней не скучала.
Теперь уже никто не помнил, почему началась война, и кто, если вообще кто-нибудь, одержал победу. Пыль, заразившая всю атмосферу планеты, возникла как бы ниоткуда, и ни один из противников на предполагал, что она может появиться.
Сначала, как это ни странно, вымерли совы. Тогда такое событие казалось почти забавным — толстые, в белом пуху перьев птицы валялись тут и там, во дворах и на улицах. Обычно они вылетали из своих убежищ только после наступления темноты и редко попадались на глаза людям. В Средние века эпидемии чумы появлялись так же — сначала погибали крысы. На этот раз чума спустилась сверху.
За совами последовали остальные птицы, но к тому времени загадка уже была решена. Программа колонизации планет потихоньку разрабатывалась еще до последней войны, но теперь, когда солнечные лучи больше не падали на зеленую поверхность, колонизация вступила в новую фазу. Поэтому новейшее орудие войны, Синтетический Борец за свободу, было переконструировано.
Способный функционировать в условиях другой планеты гуманоидный робот — иными словами, андроид из органических материалов — превратился в мощный двигатель всей программы колонизации. По принятому ООН закону, каждый эмигрант автоматически становился владельцем андроида, тип которого он выбирал сам. Разнообразие андроидов превзошло всякие разумные пределы, подобно разнообразию моделей автомобилей в Америке 60-х годов XX века.
Это было лучшим стимулом эмиграции — слуга-андроид в качестве пряника и радиоактивные пыль и осадки в качестве кнута. ООН позаботилась о том, чтобы эмигрировать стало легко, а оставаться — трудно, если вообще возможно.
Промедление с переселением означало угрозу для наследственности человеческой расы. Если на гражданине закреплялся ярлык «специал», он, даже добровольно приняв стерилизацию, выпадал из истории. По существу он больше уже не был частью человечества. И все же то тут, то там кое-кто отказывался эмигрировать. Данный факт даже для профессионально занимавшихся этой проблемой оказался непостижимой иррациональностью.
Рассуждая логически, все нормально мыслящие люди должны эмигрировать. Но, очевидно, даже в искалеченном обличье Земля оставалась слишком привычной, чтобы от нее можно было так легко отказаться.
Или, возможно, оставшиеся надеялись: смертоносный пылевой чехол постепенно рассеется.
Во всяком случае, тысячи людей продолжали оставаться на Земле, по большей части они скапливались в больших городах, где могли видеть друг друга и находили в этом поддержку. Они были в общем-то относительно здравомыслящие индивиды.
Однако, в покинутых пригородах стали селиться всякие необычные типы.
Один из них — Джон Исидор, который как раз брился в ванной комнате, а телевизор в пустой квартире продолжал вопить и стонать в пустоту.
Джон забрел в эти места еще в первые послевоенные дни, да так и остался. В те мрачные времена никто толком не знал, что делать. Все пришло в движение: толпы, сорванные с насиженных мест, люди в одиночку и группами скитались из однойместности в другую. В тот период радиоактивная пыль выпадала нерегулярно и неравномерно. Некоторые штаты были от нее почти свободны, а другие уже просто задыхались. Сорванное с насиженных мест население кочевало в соответствии с выпадениями радиоактивной пыли. Полуостров к югу от Сан-Франциско был сначала почти свободен от пыли, и многие спешили поселиться здесь. Когда появилась пыль, некоторые умерли, остальные уехали. Джон Р. Исидор остался.
Телевизор не умолкал.
— …воссоздавая безмятежную атмосферу южных штатов послевоенных и предвоенных лет! В качестве личного слуги или неутомимого помощника в работе, сделанный по индивидуальному заказу андроид, приспособленный специально для ваших личных, уникальных нужд, для вас и только для вас, вручается вам по прибытии совершенно бесплатно, в качестве подарка, полностью экипированный в соответствии с вашими указаниями, отданными перед отлетом с Земли. Он станет вашим верным спутником, разделит трудности величайшего и отважнейшего приключения, на которое человечество отважилось впервые за всю свою историю…
Телевизор продолжал в том же духе нескончаемо.
«Не опоздал ли я на работу», — думал Исидор, скребя подбородок. У него не было исправных часов. Обычно он сверял часы с сигналами времени по телевизору, но сегодня, судя по всему, был День планетного праздника. Во всяком случае, как утверждали дикторы, наступила пятая — или шестая? — годовщина основания Новой Америки, главного американского поселения на Марсе, а неисправный телевизор Джона Исидора принимал только один канал, национальный правительственный, национализированный в дни войны и оставшийся без изменений по сей день.
Таким образом, Исидор был вынужден регулярно слушать официальную программу правительства в Вашингтоне, посвященную успехам колонизации ближайшей к Земле планеты Солнечной системы.
— Послушаем миссис Мегги Клюгмен, — предложил Джону диктор на экране.
Но Джону гораздо больше хотелось узнать, который час.
— Миссис Клюгмен, совсем недавно эмигрировавшей на Марс, в записанном на пленку в Нью-Йорке интервью был задан следующий вопрос: «Миссис Клюгмен, как вы считаете, сильно ли отличается жизнь на зараженной радиацией Земле от жизни здесь, на новой планете, открытой для любых перспектив?»
Последовала пауза, потом прозвучал усталый, хриплый голос женщины средних лет:
