Георгий Мартынов - Гость из бездны
— Ого! — сказал Петров.
— А её муж получил это высокое звание при жизни, — продолжал Северский. — Мстя за Родину и свою жену, он лично уничтожил более четырёхсот фашистов.
Петров даже затормозил машину. С выражением удивления и восторга на молодом, свежем лице он воскликнул:
— Какие люди! Вы должны быть очень горды, Михаил Петрович!
Северский улыбнулся.
— Ими горжусь не только я, — сказал он. — Ими гордится весь наш народ… Поехали дальше… — после нескольких минут молчания он вдруг прибавил: — Уцелев в огне войны, где он не щадил себя, мой друг едва не сгорел после смерти.
— То есть как это?
— Да, представьте себе. В тот день, когда тело было положено в гроб, в комнате возник пожар. Его не сразу заметили. Свинец мог расплавиться, но, к счастью, этого не произошло.
— Гроб был свинцовый?
— Да. Дело в том, товарищ Петров, что тело Дмитрия, моего друга звали Дмитрием, решено было отправить в Москву. Об этом настойчиво просили друзья Дмитрия, сослуживцы из министерства и товарищи по полку. Его очень любили все, кто знал. Мы заказали герметически закрывавшийся свинцовый гроб и попросили парижских медиков принять меры к сохранности тела, хотя бы на одну неделю. Известный профессор, крупный учёный, взялся это сделать. Мы не хотели бальзамировать труп, а только предохранить его от быстрого разложения. Когда Дмитрий умер, профессор ввёл в его тело какие-то препараты, а гроб был наполнен инертным газом под большим давлением. Профессор уверил нас, что, пока гроб не вскроют, тело будет в полной сохранности долгое время. Но гроб так и остался закрытым.
— Из-за пожара?
— Да. Обе половинки гроба приварились друг к другу под действием огня. Не было смысла вскрывать его. Ведь тело, вероятно, сильно пострадало.
— Действительно, очень странный случай, даже необычайный. Михаил Петрович, почему вы не сказали мне, куда и зачем мы едем? Я купил бы в Москве венок.
— Мы возложим венки от нас обоих, — ответил Северский. — Я везу с собой два.
Петров замедлил ход, — машина шла уже по улицам города. На перекрёстке она остановилась. Шофёр вышел и поговорил с постовым милиционером.
— Тут три минуты ходу, — сказал Петров, садясь на своё место. — Сейчас повернём налево, и в конце улицы будет парк. Эту могилу, по-видимому, хорошо знают в городе.
Автомобиль медленно тронулся вперёд.
Михаил Петрович ничего не ответил шофёру. Он сильно волновался. Сейчас он будет на месте, где вечным сном спят самые дорогие ему люди. Как живые они предстали перед его мысленным взором. Милое лицо Ирины, с большими чёрными глазами и массой белокурых волос над чистым лбом, а рядом такие же тёмные глаза, характерные черты и узкие, твёрдо сжатые губы Дмитрия.
Машина остановилась.
Широкая аллея уходила от ворот в глубину. В её конце виднелся белый обелиск.
— Это и есть могила, — сказал Петров.
Они взяли венки из живых цветов, обёрнутые в прозрачную тонкую бумагу, и пошли по аллеям парка.
Низкая чугунная решётка окружала могилу, покрытую цветами. Масса венков, старых и совсем свежих, свидетельствовала о том, что жители города чтили память героев. Несколько пионерских галстуков, алевших на ограде, молчаливо говорили об экскурсиях школьников.
На белом мраморе обелиска, под золотой звездой, была выбита золотыми буквами надпись:
ГЕРОИ СОВЕТСКОГО СОЮЗА Дмитрий Александрович и Ирина Петровна ВОЛГИНЫПетров и Михаил Петрович обнажили головы. Несколько минут они молча постояли, держа венки в руках. Потом они сняли бумагу, и Северский осторожно перешагнул через ограду и положил венки у подножия обелиска.
— Спите, дорогие! — прошептал он. — Вы хорошо послужили своему народу. Родина никогда не забудет своих славных детей!
3
Четыре межпланетных корабля, стоявших по углам огромного квадрата взлётного поля, направляли яркий свет двадцати четырёх прожекторов на готовую к прыжку в Космос исполинскую громаду фотонной ракеты.
Над полем — гладкой площадкой, отвоёванной у дикой природы неприветливого Плутона упорным трудом, — над четырьмя вспомогательными кораблями, над ракетой раскинулось чёрное небо, усеянное бесчисленными точками немигающих звёзд.
Ослепительно яркой огромной звездой сияло на этом чуждом человеку Земли небе далёкое Солнце.
Приближался торжественный и волнующий момент старта.
Через несколько часов четыре звездолёта, доставившие на Плутон межзвёздную экспедицию и провожающих, улетят обратно на Землю, захватив персонал космической станции Плутона. Фотонная ракета возьмёт старт в другую сторону.
Впервые люди готовились покинуть Солнечную систему, устремиться в безмерную даль пространства, к далёкой звезде, к другому солнцу — центру другой планетной системы.
Человек давно шагнул в Космос. Но до сих пор он не удалялся далеко от Солнца. Настало время выйти на просторы Большой Вселенной!
Кроме дежурных, которые всегда оставались на борту звездолётов, все экипажи собрались в салоне — каюте межзвёздного корабля.
Последнее прощание с улетающими товарищами. Прощание навсегда!
Двенадцать человек готовились проникнуть не только в бездну пространства, но и в бездну времени. Им предстоял путь в будущее.
Когда ракета вернётся, никого из тех, кто сегодня провожал её, не будет уже в живых.
Всего несколько лет, несколько десятков месяцев будут находиться в полёте двенадцать человек экипажа ракеты, а на родной планете успеют пройти века. Не одно поколение людей сменит друг друга. Таковы законы сверхвысоких скоростей.
Грустным и радостным одновременно было прощание остающихся и улетающих.
Десять мужчин и две женщины не колебались и не жалели о принятом решении. Они шли на свой подвиг ради светлой цели соединения двух миров, двух родственных общностью происхождения, но потерявших друг друга культур.
Человек грустит при разлуке и радуется, совершая подвиг во имя жизни!
На Плутоне нет атмосферы.
Самая отдалённая от Солнца планета не обогревается его лучами. На ней свирепствует космический холод и замерзают все газы.
В этот день вековой порядок был нарушен. На огромном пространстве планеты появилась на несколько минут газовая оболочка.
Улетели к Земле четыре вспомогательных корабля, в могучем рёве своих двигателей отделившись от взлётного поля.
Фотонная ракета осталась одна. Её старт должен был состояться без свидетелей. Ничто не смогло бы уцелеть, находясь расстоянии тысяч километров от места её подъёма. Именно потому и выбрали для ракетодрома столь удалённую планету. На ней ещё не было ни одной научной станции, ни одного поселения учёных. Таких мест немного осталось в Солнечной системе.
