Сергей Лукьяненко - От судьбы
- Ты выйдешь за меня замуж? - спросил Сорс.
Она долго смотрела ему в глаза. Ну что же ты медлишь, - хотелось крикнуть Сорсу.
Твои родители спят и видят, что мы поженимся. Твои подруги сходят с ума от зависти. Все твои тряпки куплены на мои деньги. Ты студентка заштатного вуза, а я еще не стар, я обеспечен, я люблю, я обожаю тебя... Она медленно покачала головой.
В кармане Сорса зазвонил мобильный телефон.
Он выхватил трубку, чтобы хоть как-то оттянуть ее ответ. Изреченное слово становится правдой, но пока оно еще не произнесено - возможно все.
- У нас проблема, - даже не здороваясь, сказал его компаньон. И голос был таким, что сразу становилось ясно - и впрямь проблема. - Вагоны остановили на таможне... что-то не в порядке с декларацией... Он знал, что именно не в порядке. Знал это и Сорс. Но о таких вещах не говорят по телефону.
- Я занят, - сказал Сорс.
- Да ты что! - закричал его компаньон, с радостью переходя от уныния к злобе. - Ты понимаешь, что случилось?
Сорс выключил аппарат. Снова посмотрел на девушку. И сказал: - Кажется, моей фирме конец. Допрыгались. Ладно. Ты выйдешь за меня замуж?
- Ты это серьезно?
- Да.
- О фирме?
Сорс кивнул. И увидел, как теплеют ее глаза.
- Тогда что ты здесь делаешь? Тебе теперь не до игрушек.
- Ты никогда не была для меня игрушкой, - сказал Сорс. И подумал пораженно, растерянно, что она и впрямь не понимала того, что для него казалось само собой разумеющимся. Она не игрушка, с которой он ездит на теплые тропические острова и ходит по кабакам. Она для него - весь мир. Вся жизнь.
Она взяла его руку в ладони и прошептала: - Сядешь в тюрьму - разведусь. Понял? Я женщина молодая и горячая.
В тюрьму Сорса не посадили.
До этого было близко. Фирма трещала по швам, бухгалтер пила валокордин столовыми ложками. Сорса вызывали на допросы по два-три раза в неделю. Потом взяли подписку о невыезде - как раз накануне свадьбы. Веселья на свадьбе не было, родственники сидели словно пришибленные, большинство деловых партнеров проигнорировали приглашение, компаньон быстро и умело напился. Арестовали, а потом выпустили бухгалтера. Компаньон внезапно исчез из Москвы, прихватив немногую оставшуюся наличку. Следователь, молодой и энергичный, не то из этой, новой, очень честной породы юристов, не то хорошо имитирующий государственность своего подхода, сказал: "Я бы поставил десять к одному, что вы сядете. Может быть, ненадолго. На год, полтора. Но сядете. " Но Сорса не посадили.
Выходя из двери под скромной офисной вывеской он поскользнулся на невесть как долежавшем до середины апреля клочке подтаявшего снега, упал, и получил тяжелый сочетанный перелом. Боль была дикая, он даже потерял сознание. Его оперировали, соединили сломанные кости таза, посадили на титановый болт головку бедра, почти полгода он провалялся в больнице - пусть и в дорогой, комфортабельной палате, но все-таки не вставая с койки. Жена приходила к нему каждый день, сразу после института, глупенькая девочка, что так неудачно вышла замуж за разорившегося бизнесмена. Приносила фрукты, бульон, какие-то неумелые, подгорелые пирожки.
Искусно делала минет - на большее Сорс еще долго был не способен. Приохотила его к чтению Вудхауса и Гессе. Жаловалась на то, как одиноко и грустно в большой квартире, рассказывала "вести с фронтов".
Следователь утратил интерес к Сорсу. Его компаньон, чьи подписи и стояли под большинством незаконных контрактов, был объявлен в розыск Интерполом. Бухгалтер уволилась. Но фирма кое-как жила, даже приносила небольшую прибыль, и уходя от Сорса его молодая жена до поздней ночи просиживала в офисе пыталась склеить треснутое доверие и связать порванные нити.
Сорс лежал на кровати, смотрел телевизор и вспоминал Ивана Ивановича. "Вы согласны поменять судьбу из расчета восьми процентов удачи? В тюрьму вы не сядете, это я гарантирую. " Десять к одному.
Восемь процентов.
Сорс улыбался.
Октябрь был теплым, неожиданно теплым для Москвы. Сорс оставил машину за два квартала от офиса, у метро, припарковаться ближе было бы трудно, да и врачи советовали ему больше ходить. Поздоровался с охранником и прохромал на второй этаж.
Инженер человеческих душ Иван Иванович (с ударением на последнем слоге) встретил его у двери. Пожал руку, даже сделал попытку подвести к креслу.
- Не надо, - сказал Сорс.
Иванович кивнул. Печально сказал: - С вами было интересно работать. Вы ведь зашли попрощаться?
Сорс кивнул. Поинтересовался: - Всем хватает трех раз?
- Кому как, - уклончиво сказал Иванович. - Нет, ну вы скажите мне, мсье Сорс, почему всех так раздражают эти два процента? Ведь это совсем небольшие комиссионные. За услуги подобные нашим плата была бы столь высока... я боюсь не по карману большинству граждан. А тут - всего два процента!
- Я и сам не знаю, - ответил Сорс. - Я много думал. Ведь и впрямь мелочь. Два процента риска. К тому же основное обещание вы выполняете. Но есть в этом что-то... Иванович напряженно слушал.
- Что-то бесчестное, - кое-как сформулировал Сорс. - А сколько получаете вы лично?
- Полпроцента с каждого клиента, - признался Иванович. - Остальное идет выше. Вы же сами понимаете. Как часто сильные мира сего гибнут в катастрофах, болеют неизлечимыми болезнями, теряют близких, попадают в скандальные истории?
- Ну, всякое бывает, - не удержался Сорс.
- Эх, вы бы знали, мсье Сорс, что должно было происходить на самом деле, таинственным шепотом сказал Иванович. - Что ж... удачной вам судьбы.
- Спасибо, - Сорс встал, тяжело опираясь на подлокотник. - И вам счастливой судьбы.
Они пожали друг другу руки вполне по дружески.
У дверей Сорс все-таки остановился и спросил: - Скажите, Иванович, а приходят к вам счастливые люди? Менять ненужное счастье на нужное?
- Что вы, мсье Сорс! - Иванович развел руками. - Разве бывает счастье ненужным?
Это уже не счастье, это горе. Мсье Сорс, все-таки, рано или поздно... Нет, - Сорс покачал головой.
- От судьбы не уйдешь, - напомнил Иванович.
- А вы не судьба, - Сорс уже шагнул в двери, но все-таки не удержался и добавил: - Вы только два процента судьбы.
(c) Сергей Лукьяненко, 2001 г.
