Ник Перумов - Череп в небесах
Времени у нас оставалось немного. Скоро Дарк оправится окончательно. И тогда церемониться уже не станет. От показательного процесса она точно не откажется.
Отец, конечно же, отвечал. Из-за разрыва с Империей он не мог заявить, что его старший сын дезертировал, но, разумеется, распускать свою маленькую армию не собирался. Потому что атаки можно было ожидать в любой момент. Кроме того, им прикормленные журналюги выдали несколько статей, куда более желчных и разоблачительных. Уж чего-чего, а компромата у отца всегда хватало. И притом на всех. Как он при этом ухитрялся сам выходить сухим из воды, я не знаю, но факт: в сети валом замелькали записи весьма высокопоставленных людей, которые либо занимались сексом с малолетками обоих полов, либо бессвязно мололи языками в наркотическом угаре, либо… А вот на отца никто при всём желании ничего накопать не мог, и все крики, что записи – подделка, разбивались об оценки независимой экспертизы. Прокуратура начинала расследования, ей просто некуда было деваться. А Дариана Дарк могла только скрипеть зубами от злости. Пока правила игры существовали, она ничего не могла с нами сделать. Конечно, донельзя соблазнительно – объявить всю Думу Нового Крыма коррупционерами, предателями и имперскими агентами, разогнать её к чёрту вкупе с судом, прокуратурой, коллегией адвокатов, независимой экспертизой, Ревизионной палатой, арбитражем, комиссией по деловой этике и так далее и тому подобное. Заманчиво, но пока что и Дума, и прочие институты стояли на её, Дарианиной стороне; распусти их – и на планете неизбежно гражданское столкновение, чего имперцы только и ждут. И пойдут они тогда набивать трюмы идущих на Сваарг каторжных транспортов и новокрымчанами, и интербригадовцами вперемешку.
…В тот день, когда мы начали поиски сидящего сейчас передо мной человека в зеркальных очках, отец как-то криво улыбнулся, хмыкнул и достал из сейфа старую-престарую записную книжку. Не наручный компьютер, не электронный блокнот – бумажную записную книжку в потёртом кожаном переплёте, светло-коричневом, с вытесненным на обложке двуглавым орлом. Уголки переплёта окованы металлом – записная книжка была не из дешёвых, Новый Крым не изобиловал скотом, и кожа ценилась высоко.
– Старые друзья, – нехорошо усмехаясь, сказал отец, раскрывая пожелтевшие, сплошь покрытые записями страницы. Я, признаться, чуть рот не разинул – неужели отец держал совершенно секретные сведения вот так, на бумаге, пусть даже и зашифрованными?
– Есть всякие шифры, сын, – угадал он мой невысказанный вопрос. – Иные ставят многоуровневую компьютерную защиту, да только зря – имперские специалисты взломают любые пароли. А есть шифры старые, временем проверенные… хе-хе… о которых забыли даже в Его Императорского Величества Криптографической службе. Ты же знаешь, какой это фетиш у имперцев, как они безоглядно доверяют всякого рода машинерии… достаточно вспомнить твоё приключение с полиграфом. То же и тут…
– Что ты хочешь делать, пап?
– Я уже сказал – будем искать старых друзей. Далеко не все тогда приняли моё решение уйти из «непримиримых». Далеко не все сложили оружие. Но также далеко и не все пошли следом за Дарк и ей подобными. Я разделяю твои подозрения, Рус, что так называемые «легальные» интербригады находятся под плотным колпаком Гехайме Стаатсполицай, вернее, имперцы долго и свято в это верили. Тем не менее внутри остепенившегося вроде бы движения продолжают действовать самые оголтелые экстремисты, вроде той же самой Дарианы. А есть и такие, кто сперва воевал с нами рука об руку, а потом по разным причинам наши пути разошлись. Нам потребуются люди, много людей, не столько бойцов, сколько информантов, тех, кто сможет сказать, что на самом деле творится там-то и там-то… Потому что меня весьма волнует ещё один момент из твоих рассказов, – вдруг сменил он тему. – Ваше приключение на Зете-пять. Когда колонна БМД попала в то подобие засады в лесу. Помнишь?
– Что за вопрос, отец, конечно, в мельчайших деталях…
– Ну и что это, по-твоему, было?
Я пожал плечами:
– Думаю, ещё какой-то эксперимент Дарианы. Неудачный. Подобный тем, что она проделывала с лемурами, пытаясь поставить их под контроль.
Отец покачал головой.
– Нет. Ты ведь тогда что сделал? Списал на «необъяснимое», на «флуктуацию»… помню-помню, как ты мне всё это излагал. Но необъяснимого и сверхъестественного не бывает, во всяком случае, на войне его быть не должно, а если таковое и случается, то случаться должно исключительно к нашей пользе. Так вот, я боюсь – этот эпизод не имеет никакого отношения ни к Дариане Дарк, ни к чему-то остальному. Это именно лемуры, их персональная особенность, и, признаться, я огорчён, что ты так беспечно отмахнулся от этого эпизода.
– Папа, да когда же мне было…
– Согласен, – вздохнул отец. – Хотя в разведке нет и не может быть такого понятия «когда ж мне было». Мы слабы. И потому, как учил Сун-Цзы, обязаны использовать любое нестандартное решение. Понимаешь меня?
Я кивнул.
– Ты хочешь узнать, что это был за феномен, и, возможно, его использовать?
Отец всплеснул руками.
– Слава богу, наконец-то дошло. Какое же мы имеем право пройти мимо такой возможности? Целый взвод оказался небоеспособен, и его могли перерезать без всякого труда!..
– Но моё-то отделение сознания не теряло… – возразил я.
– И это тоже требует изучения, – непререкаемо заявил отец.
– Папа, мне кажется, у нас есть более срочные дела…
– Верно. Но спину верблюду, как известно, ломает последняя соломинка. Я не могу и не хочу упускать никакого, даже самого малого шанса отыскать для нас эту соломинку. Вот ещё почему я буду звонить старым друзьям…
…Разумеется, «звонить» – это слово, оставшееся из глубокого прошлого. Отец рассылал сообщения. Некие каналы сношения с Империей всё равно оставались, несмотря на блокаду и так далее. Лайбы контрабандистов по-прежнему приходили за нашими ползунами и октопусами.
Кому и о чём писал отец – оставалось тайной даже для меня.
– Если нас таки раскроют, не хочу, чтобы ты выдал этих людей даже невольно, допустим, не успев вовремя умереть, – заявил он мне. – Обычные психотропные препараты на тебя особо действовать не должны, но кто ж знает этих палачей из Гехайме, до чего они там додумались за эти годы?..
…Человек в зеркальных очках – Конрад – согласился встретиться со мной сразу. Некогда «непримиримый», он «непримиримым» и остался. У него была собственная организация, небольшая, но мобильная и глубоко законспирированная. Помимо своих, так сказать, прямых обязанностей эти люди не брезговали и сугубо мафиозными заработками – якобы для великой цели. Отец сообщил мне об этом с плохо скрытым отвращением:
