Николай Горькавый - Астровитянка
— Кого возьмёшь? — спросил лейтенант Джонсон-бей.
— Пойду с медиком-стажёром Бениной, пусть привыкает… — Патрик вздохнул и наморщил лоб. Из-за этой привычки на его загорелом лбу выделялись светлые полоски.
Две фигуры в скафандрах выбрались из шлюза приземлившегося крейсера, наклонились вперёд и плавно, будто в воде, двинулись к разбитому кораблю.
— Восьмого марта 52 года. Расследование аварии фрегата класса «фобос» на астероиде номер 4654. Запылённость обшивки небольшая… — Старший спасатель, не теряя времени, привычно бубнил в микрофон информацию для отчёта. Кибер-ассистент Патрика оформлял реплики в официальный отчёт, уточняя имя и размер астероида, приставляя к годам всем известный век и убирая нечаянную ругань и жаргонизмы. — Не думаю, что он стоит здесь больше нескольких лет… Фатальные повреждения рубки… Уровень радиации снаружи в норме… Шлюз реголитом не засыпан, пробуем войти через главные двери…
Фрегат вблизи увеличился до размеров трёхэтажного дома, и стало видно, что весь он практически уцелел. Лишь шар передней рубки, принявшей на себя весь удар при несчастливой посадке, смялся под чудовищной силой инерции и глубоко вдавился в рыхлый грунт, усеянный оскаленными валунами и серыми скалами.
Патрик с Бениной подошли к главному шлюзу. Вдруг его массивные створки бесшумно раскрылись.
— Канис меня задери!.. — осёкся Патрик, всё ещё бормотавший в микрофон. — Рулевой компьютер цел, что ли? База, нас приглашают…
Они осторожно заглянули в проем люка и, не найдя ничего примечательного в открывшемся шлюзе, забрались в него. Входная дверь плавно закрылась, и в камере зашипел воздух.
— Святой Амбарцумян! Здесь даже воздуховоды исправны!
Когда же открылся внутренний люк шлюза, то космонавты остолбенели и онемели…
В ярко освещённой кают-компании их встречала высокая худая девочка с огненно-рыжими волосами, одетая в длинное, почти до пола, вечернее платье изумрудного цвета, очень помятое и не по росту. Глубокое декольте платья открывало неуместную белую майку-безрукавку с застарелыми пятнами и лохматой прорехой на плече, а на спине девочки красовался ещё и чёрный засаленный рюкзак. Пыльные босые ноги подростка нервно переминались на светлом пластике пола.
— Здравствуйте, люди! Приветствую вас на борту «Стрейнджера», — срывающимся голосом сказала девочка. — Как же вы медленно чалились! Проходите, пожалуйста, и садитесь! Гость — это драгоценный камень на подушке гостеприимства! — И она указала на роскошно сервированный стол.
— База, у нас живой человек!.. Очень странный… — очнулся и сдавленным голосом сообщил спасатель.
— Сам вижу… — ошарашенно откликнулся лейтенант Дик из рубки патрульного крейсера. — Эвакуируйте её немедленно!
— Спокойно, я ещё не разобралась…
Медик Бенина немедленно взяла ситуацию в свои руки, как и полагается, если вопрос идёт не просто о разбитом корабле, а о живом человеке, и быстро отбросила шлем за спину.
— Здравствуй! Как у тебя мило! — улыбнулась она девочке.
Спасатель посмотрел на анализатор атмосферы, помедлил и тоже снял шлем.
— Привет! — хрипло сказал он.
Вдруг девочка смело подошла к ним и неожиданно потрогала прямые белокурые волосы Бенины — та стояла, замерев, — потом поерошила жёсткие каштановые кудри Патрика и даже слегка потянула их — тот только удивлённо таращил глаза.
— Демон Максвелла! Совсем другие! — явно огорчилась девочка и стремительно повернулась к столу.
Патрик и Бенина посмотрели друг на друга — Патрик вопросительно округлил глаза, но Бенина поднесла палец к губам — тихо, мол, — и сделала приглашающий к столу жест. Вслед за медиком спасатель послушно снял скафандр, и они прошли в середину кают-компании, всё ещё ошеломлённо озираясь. Стол оказался сервированным на несколько персон, с целой батареей бутылок с вином и тарелок с разноцветными салатами. В центре стоял гигантский благоухающий букет жёлтых роз.
— Я знаю… я читала… вы с дороги и устали, вам нужно обязательно поесть и отдохнуть… Эх, так и не поняла, что значит «баньку истопить»…
Бормоча, девочка в почти лихорадочном возбуждении орудовала у плиты. Она достала из духовки огромное блюдо, полное жареной форели, и поставила его на стол.
— Вот… вы самый большой, вам — Эрика…
Она ловко нагрузила и подала Патрику тарелку с ещё скворчащей крупной форелью. Спасатель, прошедший через десятки аварий, кровь и трупы, всё никак не мог прийти в себя от такого странного оборота: на разбитом корабле вместо разгребания грязных обломков он попал на званый приём.
— Помилуй меня протуберанец!.. Кто это — Эрик?.. — растерянно спросил он, взяв тарелку и наколов на вилку кусочек рыбы с золотистой корочкой.
— Это я вам одного знакомого зажарила…
Патрик чуть не подавился.
— А! — махнула Никки рукой. — Он всё равно был неважным собеседником… Да и мне уже ничего не нужно… Я ведь могу отправиться с вами?
Она встрепенулась и ожидающе посмотрела на гостей.
— Конечно! Мы за тобой и прибыли… — дипломатично покривила душой Бенина, посматривая на окологлазный монитор. — Тебя зовут Никки?
— Да. Вижу, вы уже получили мой файл. А как ваши имена?
— Бенина Мильдоса-Рен.
— Патрик де Рубиник.
— Невыразимо приятно… Попробуйте зелёный салат, это авокадо. — Никки подвинула к ним одну из тарелок. — Я его редко делаю — очень медленно растёт, ленивая скотина… Но безумно вкусен, особенно с оливковым маслом — его хорошо синтезирует мой биохимический реактор. Да и форель я хорошо готовлю… Так, конечно, мне кажется — сама рыба угрюмо молчит на эту тему.
— Всё просто потрясающе! — удивилась Бенина, попробовав угощение. — Когда ты столько наготовила?
— Да я уже девять часов за вами слежу! Волосы даже успела покрасить, лучшее мамино платье достала…
— А волосы зачем красила? — по-женски заинтересованно спросила Бенина.
— Ну… — уклончиво сказала девочка. — Рыжий вроде бы хорош к зелёному платью.
— Ты здесь… одна? — осторожно задала медик вопрос, который, как она опасалась, мог вызвать серьёзные осложнения.
— Да. — И девочка отвернулась к плите.
Патрик оторвался от вкусной форели и настороженно спросил, возвращаясь к профессиональным обязанностям:
— Никки, ты можешь рассказать, почему произошла авария?
— Я неважный летописец, — сказала Никки, не поворачиваясь, — пусть вам Робби расскажет…
— Кто это — Робби? Ещё один знакомый?
Баритон компьютера неожиданно наполнил рубку, заставив гостей вздрогнуть. Робби вступил в разговор очень официально:
