Заброшенный сад Персефоны (СИ) - Нимченко Анатолий Олегович
— Так что же, колонисты намерено отключили маяки?
— Ну не чудища же! Даже если таковые и существовали не только в воображении этих несчастных… Понятно, что вывести из строя автономные маяки никакому монстру не под силу. Начать с того, что он просто не смог бы найти устройства без схемы расположения. Даже из колонистов не многие знали, где искать, а отключить и вовсе могли только очень осведомленные. Опять же, подобраться к маякам довольно затруднительно, без инструментов не получится. Не забывай, в колонии было не так уж много инженеров. Биологи, агротехники, ученые… — Горыныч зачем-то посмотрел на свои ладони, развел их в стороны и тихо выдохнул: — …дети…
Виктор вздрогнул и внимательно посмотрел на шефа. Тот выглядел довольно необычно — как-то виновато, потерянно. Еще показалось, что лицо Горыныча резко постарело. Сглотнув возникший невесть откуда ком в горле, Виктор постарался сохранить спокойный тон, но голос предательски дрогнул.
— Значит, колонисты коллективно сошли с ума? Странно. Неужто вся тысяча?
— Тысяча двадцать два человека, — поправил шеф. — По всему выходит, что так. Во всяком случае, на связь они больше не выходили и маяки не перезапускали. Гадать можно долго. Все равно до них не добраться.
— А орбитальные станции и обсерватории могли их засечь? — спросил Виктор и тут же прикусил язык.
— Сам, надеюсь, понял, о чем спросил? — усмехнулся Горыныч.
— Извините, Николай Львович, сморозил глупость.
Ему и правда стало стыдно. Площадь самой поверхности Венеры — что-то около четырехсот шестидесяти миллионов квадратных километров. Колония должна была зависнуть километрах в пятидесяти над поверхностью, где давление примерно как на Земле на уровне моря. К тому же на Венере свирепые и полновластные хозяева верхних слоев атмосферы — ураганы, перемешивающие вечные плотные облака. Ну и ионосфера, опять же. Поди попробуй нащупать узким обрывающимся лучом под плотным слоем облачности объект, пусть и диаметром в четыре километра, мчащийся по непредсказуемой траектории со скоростью, превышающей триста километров в час. А если вспомнить про десятки исследовательских зондов-автоматов, отправленных для изучения воздушных потоков… Ко всему, для сбора информации есть всего два искусственных спутника, один из которых — обсерватория. Короче, иголку в стоге сена отыскать — легкое развлечение по сравнению с поиском «Дилоса» такими средствами. И потом, руководство Центра звездоплавания официально заявило о гибели колонии. Наверняка именно поэтому предшественник Айка получил команду засекретить все данные. Хотя, возможно, инициативу проявил вовсе не Центр, а непосредственно ОЗ, но не суть. Так или иначе, поиски прекратились: кто же в здравом уме станет искать то, чего не существует? Наверное, даже случайные прохождения через луч фиксировали как аномально плотную облачность.
Внезапно на душе стало до невозможности гадко, словно бы это он, Виктор, обрек людей на мучительную смерть вдали от дома. А ведь вполне может оказаться, что те, кого оплакивали на Земле, на момент принятия решения о сокрытии информации были еще живы. Даже наверняка живы, раз четверка сошедших с ума умудрилась улететь на эвакуационном боте. Ну, да, возможно, что оставшиеся превратились в безумцев, но в живых безумцев. И что вдвойне страшно — там с ними оставались дети. И вообще, похоронили живых людей! Это ж так удобно было — «разбить» колонию. На каменистой поверхности Венеры никто и никогда не найдет обломков, а камни земных памятников расскажут только то, что на них высекли люди.
Виктор постарался взять себя в руки и взглянуть на проблему с другой точки зрения. Скажи тогда Центр правду, сразу бы возникла другая проблема: организация спасательной экспедиции. Как они смогли бы объяснить людям, что спасти оттуда никого невозможно? Как сказать, что никакие, даже самые могучие силы, не в состоянии не только одолеть стихию, но даже найти колонию? И при современной технике отыскать объект в бешеной атмосфере — очень непростая задача, а уж тогда… Любая попытка спасения была бы заведомо обречена на провал. Всех нюансов теперь не узнать, но с данными явно поработали аналитики и пришли к выводу, что проще стереть все «лишнее». В итоге, колония с людьми зависла в облаках, а на Земле поставили обелиски с именами и фотографиями героев-колонистов. И началось долгое старательное замалчивание истории.
— Прочувствовал? — поинтересовался Горыныч, внимательно наблюдавший за лицом Виктора.
— Что да то да. Но тогда кому пришло в голову сооружать еще один «Дилос»? Разве недостаточно того, что произошло?
— Видишь ли, сокрытие информации — штука невероятно трудная. И уже который раз подобное действо играет злую шутку с упрямо наступающим на грабли человечеством. Квазир очень старался, но вышло как и с физическими артефактами. Не все мелочи возможно просчитать, особенно когда система достаточно большая. Слишком много в сети работает обрабатывающих чисто служебную информацию машин, занятых своими мелкими делами и обращающихся к специализированным базам. Короче говоря, когда зашла речь о строительстве новой станции, какая-то очень специализированная конструкторская программа «вспомнила» про «Дилос». Точнее, ее заставили «вспомнить» люди, которые задались целью спроектировать новую колонию. Система, едва получив запрос, тут же обратилась ко всем известным ей служебным базам. В том числе и к тем, в которых хранились архивы телеметрических отчетов. А они, надо сказать, сохранились прекрасно, ведь таковые предназначались исключительно для машин, а вовсе не для людей, и потому не интересовали квазир. Как ты понимаешь, до момента прекращения связи практически все системы передавали служебную информацию. Эдакий удаленный «черный ящик». Так вот, эти отчеты показались системе настолько хорошими, что она предложила конструкцию «Дилоса» как наиболее подходящую для решения поставленной задачи. В общем, не люди, а машины выдали добро на реинкарнацию «Дилоса». Результат — на сегодняшний день, ты видел, инженеры достраивают «Аврору». И наверняка уверенны, что учли и исправили все ошибки, предусмотрели все нештатные ситуации, способные привести к катастрофе.
— Доработки видны, что называется, невооруженным глазом. Думаю, «Аврора» и правда сконструирована лучше. И техника не стоит на месте, опять же…
— Техника! — фыркнул Горыныч. — Интуиция подсказывает мне, что именно в человеческом стоит поискать отгадку тайны. Нет, я не отрицаю возможность технической ошибки, но тут мне видится некий симбиоз, превративший какой-то случайный недосмотр в катастрофу.
— Николай Львович, там и медики в проекте поучаствовали, — заметил Виктор.
— Знаю. И отчеты смотрел. Все это так, баловство… — махнул шеф рукой. — Поведение людей, как тебе должно быть известно, невозможно смоделировать. Будь это возможно — не существовало бы нашей организации. Начинать строить такие вещи надо с изучения человека, а не с обращения к конструкторской программе.
Да, прав Горыныч: машины не разбираются в людях. Вторую колонию может постичь участь первой, если не понять причин старинной катастрофы. Невозможно предусмотреть всего. Если же техническая ошибка накладывается на человеческий фактор, то все прогнозы и вовсе никуда не годятся. И испытания «Авроры» мало что прояснят. Разве что натурные, но их-то как раз невозможно провести в автоматическом режиме. Лаборатория спустится в атмосферу уже с людьми на борту, и экипажу придется столкнуться с тем, чего никто не в состоянии предсказать. Безусловно, на случай нештатной ситуации есть эвакоботы. Только будет ли у людей шанс и время уйти от опасности?
Координатор вздохнул, будто подслушал мысли Виктора, и продолжил:
— Невозможно всего предусмотреть заранее, поэтому нам надо точно знать, что произошло. Так и обстоят дела на сегодняшний день, Виктор. Бери расследование в свои руки. У тебя есть один месяц, чтобы все разузнать. И тогда мы поможем внести коррективы в проект. Или вовсе его отменим, правда тогда одна грандиозная затея пойдет насмарку. Венера сегодня ох как нужна. Это раньше колония была всего лишь дерзким прорывом, шагом на пути освоения Солнечной системы, а нынче из Венеры хотят сделать стартовую площадку для перелетов к дальним звездным системам. Планета станет эдаким трамплином к звездам.
