Филип Дик - Ветеран войны
Ивлин Каттер попыталась что-то сказать, но не смогла. Лицо Паттерсона стало белым, как мел.
— Продолжайте, — выдавил он с трудом. — Я слушаю.
— Мы держали оборону близ кратера Коперника, а они долбили нас углеродными снарядами. И так пять лет! А потом им это надоело, и они высадили десант. Все, кто остался жив, ушли на скоростных ударных катерах. Мы создали пиратские базы в области внешних планет.
Ангер неуютно поерзал на стуле.
— Все это вам должно быть известно. Поражение, конец. Зачем вы меня расспрашиваете? Я строил 3-4-9-5, лучшую из наших баз. Между Ураном и Нептуном. А потом снова вышел в отставку. Но пришли эти грязные утколапые и лениво, не спеша, разнесли ее в клочья. Пятьдесят тысяч человек. Мужчины, женщины, дети. Вся наша колония!
— А вы спаслись? — прошептала Ивлин Каттер.
— А что, разве не видно? Я был в патруле… Расшиб один из кораблей этих утколапых. Влепил заряд и смотрел, как они дохнут. Затем перелетел на 3-6-7-7 и пробыл там несколько лет. Пока и ее не атаковали. Это было в начале нынешнего месяца. Я дрался до последнего, поверьте!
Рот старика мучительно скривился, мелькнули желтые, грязные зубы.
— Тут уж бежать было некуда. Во всяком случае, я таких мест не знал.
Он обвел роскошный кабинет взглядом единственного, налитого кровью глаза.
— Не думал, что такое еще существует. Вы, ребята, здорово оборудовали свою базу. Все почти в точности как было на Земле. Ну, малость ярковато и суеты много; раньше было спокойнее.
Некоторое время все молчали.
— Значит, вы попали сюда после того, как… как эта колония была уничтожена? — хрипло спросил Паттерсон.
— Ну да, — устало пожал плечами Ангер. — Последнее, что я помню: треск купола, свист уходящего воздуха… И вдруг — лежу здесь, на улице, и кто-то помогает мне встать… Ну поболтался я здесь, пока меня не доставили в больницу.
Паттерсон с шумом выпустил из легких воздух.
— Понятно, — его пальцы бесцельно перекладывали истрепанные, грязные документы. — Ну что ж, ваш рассказ вполне объясняет недоразумение.
— А разве всего этого нет в бумагах? Чего-нибудь не хватает?
— Все ваши документы на месте. Когда вас доставили, пенал висел на запястье.
— Само собой. — Цыплячья грудь Ангера надулась от гордости. — Этому меня научили еще в шестнадцать лет. Даже если ты погиб, трубка должна быть при тебе. Это как бы твое второе «я».
— Документы в порядке, — глухим голосом повторил Паттерсон. — Вы можете вернуться в палату. Или в парк. Куда хотите. — Он сделал знак, и робот бесстрастно проводил старика в коридор.
Как только дверь закрылась, Ивлин Каттер начала ругаться — медленно, монотонно и грубо.
— Боже милосердный, в какое дерьмо мы влипли? Схватив интервид, Паттерсон набрал шифр коммутатора.
— Свяжите меня с Генеральным Штабом. И сейчас же, — бросил он оператору.
— С Луной, сэр?
— Да, — резко кивнул головой Паттерсон. — С Главной лунной базой.
На стене кабинета, вдоль которой, словно зверь в клетке, вышагивала стройная, подтянутая Ивлин Каттер, висел календарь с датой: четвертое августа две тысячи сто шестьдесят девятого года.
Если Дэвид Ангер родился в две тысячи сто пятьдесят четвертом, ему сейчас пятнадцать. А он действительно родился в две тысячи сто пятьдесят четвертом. Так значилось в этих истрепанных, пожелтевших, насквозь пропитанных потом документах. Эти документы он пронес через войну… которая еще не началась.
* * *— Он действительно ветеран, — сказал Паттерсон В-Стивенсу, — ветеран войны, которая по его информации, начнется через месяц. Чего уж удивляться, что компьютеры выкинули его заявление.
— Схватка между Землей и двумя колонизованными планетами? — В-Стивенс нервно облизал темно-зеленые губы. — И Земля ее проиграет?
— Ангер прошел всю войну. Он видел ее от начала до конца — полного уничтожения Земли.
Подойдя к окну, Паттерсон пустыми, отсутствующими глазами посмотрел наружу.
— Земля проиграла войну, и земная раса перестала существовать.
Из окна кабинета В-Стивенса открывался прекрасный вид. Паттерсон смотрел на город. Миля за милей зданий — белых, сверкающих в косых лучах заходящего солнца. Одиннадцать миллионов людей. Огромный центр торговли и промышленности, ось, вокруг которой вращается вся система. А дальше, за горизонтом, вся планета с ее городами, фермами и дорогами. Три миллиарда мужчин и женщин. Здоровая, процветающая планета, мир, из которого вышли предки этих мутантов, самоуверенных поселенцев Венеры и Марса. Бессчетные грузовые корабли, снующие между Землей и ее колониями, нагруженные рудами, сырьем, товарами. А экспедиционные корабли исследуют тем временем окрестности внешних планет, объявляют собственностью Директории все новые и новые источники сырья.
— Он видел, как все это стало радиоактивной пылью, — не оборачиваясь, сказал Паттерсон. — Он наблюдал последний штурм, который прорвал оборону Земли. Потом они уничтожили Лунную базу.
— Так вы говорите, военные уже летят с Луны к нам в гости?
— Я рассказал достаточно, чтобы они задергались. Обычно эту публику не так-то легко расшевелить.
— Хотелось бы посмотреть на вашего Ангера, — задумчиво сказал В-Стивенс. Нельзя ли как-нибудь…
— А вы его уже видели. Ведь как раз вы его и оживили, помните? Когда его подобрали и притащили к нам в больницу.
— О-о, — вскинул голову В-Стивенс, — этот замызганный старик? — В темных глазах венерианца вспыхнуло удивление. — Так значит, это и есть Ангер… ветеран войны, в которой мы будем воевать друг с другом.
— Войны, которую вы выиграете. А Земля превратится в пустыню. Резко повернувшись, Паттерсон отошел от окна.
— Ангер считает, что его доставили на искусственную станцию, расположенную где-то между Ураном и Нептуном. Реконструкция небольшой части Нью-Йорка, несколько тысяч человек и техника, прикрытые пластиковым куполом… Очевидно, каким-то непонятным образом его отбросило назад по временной траектории.
— Наверное, огромное высвобождение энергии вкупе с его страстным желанием бежать куда-то, спастись. — В-Стивенс на секунду смолк, размышляя.
Дверь открылась, и в кабинет проскользнула В-Рафия.
— Ой, — вскрикнула она, увидев Паттерсона, — я не знала…
— Ничего страшного, — ободряюще кивнул В-Стивенс. — Ты должна помнить Паттерсона, ведь это он сидел за рулем, когда мы тебя спасли.
Сейчас В-Рафия выглядела значительно лучше, чем несколько часов назад. Царапины исчезли под слоем пудры, волосы причесаны, вместо порванной при бегстве одежды — строгая юбка и серый пушистый свитер, ярко-зеленая кожа сверкает. Все еще нервная и беспокойная, она подошла к соплеменнику, словно в поисках поддержки.
— Я хотела бы остаться здесь, — нерешительно повернулась она к Паттерсону, а затем бросила умоляющий взгляд на В-Стивенса. — Мне нельзя возвращаться, по крайней мере — в ближайшее время.
— На Земле у нее никого нет, — объяснил В-Стивенс. — Кстати, В-Рафия биохимик второго класса. Работала в вестингаузовских лабораториях, рядом с Чикаго. Поехала в Нью-Йорк, чтобы походить по магазинам.
— Но ведь она может улететь в Денвер, там есть В-поселение. Лицо венерианца потемнело.
— Вы считаете, что здесь и без нее хватает утколапых?
— Ну а что она будет у нас делать… Мы ведь не в осаде: пошлем ее в Денвер скоростной транспортной ракетой.
— Давайте возвратимся к этому вопросу позже, — раздраженно бросил В-Стивенс. — Сейчас у нас есть значительно более серьезная проблема. Так вы подвергли экспертизе документы Ангера? Вы вполне уверены, что они настоящие?
— Это конфиденциальный разговор, — озабоченно сказал Паттерсон, искоса взглянув на В-Рафию.
— Вы имеете в виду меня? — растерянно спросила В-Рафия. — Тогда мне, наверное, лучше уйти.
— Ты останешься здесь! — крепко схватил ее за руку В-Стивенс. Послушайте, Паттерсон, эту историю все равно нельзя сохранить в секрете. Ангер рассказал ее уже нескольким десяткам людей, он ведь круглый день сидит в парке, на этой самой скамейке, и пристает со своими воспоминаниями к каждому прохожему.
— А что там такое? — заинтересовалась В-Рафия.
— Ничего особенного, — в голосе Паттерсона звучало предостережение, явно адресованное В-Стивенсу.
— Ничего особенного? — эхом отозвался В-Стивенс. — Ничего особенного, просто небольшая такая война, совсем маленькая. — Венерианец говорил возбужденно, на его лице читалось жадное предвкушение. — Делайте ставки прямо сейчас. И не надо рисковать, ставьте на верного победителя. Ведь эта будущая война, если разобраться, уже в прошлом, в истории, как походы Александра Македонского. Разве я не прав? — повернулся он к Паттерсону. — Вот что вы скажете? Я не могу ее остановить, и вы тоже не можете, верно?
