Ларри Нивен - Молот Люцифера
Они направились к бару. Вечер уже шел к завершению. Джеллисоны уехали, но Лоретта нашла себе другого собеседника. Гарви узнал его: городской советник. Тот не раз уже бывал на студии Гарви, преследуя одну и ту же цель — сделать передачу о городском парке. Он, вероятно, решил, что Лоретта сможет повлиять на Гарви. Что было совершенно неверно. И что Гарви сможет повлиять на телекомпанию или ее лос-анджелесскую студию. Что было уже совершенно невероятно.
Родригес пока был занят, и они остались стоять возле бара.
— Для изучения комет существует много различных типов приборов. Существует превосходное новейшее оборудование, — говорил Хамнер, — такое, как большой орбитальный телескоп, использовавшийся пока только однажды — для изучения Когоутека. Во всем мире ученые пытаются изучать отличительные особенности комет. Чем отличается Когоутек от Хамнера-Брауна. В Калифорнийском Технологическом. Или планетарные астрономы из ИРД. Им всем захочется узнать побольше о Хамнере-Брауне.
«Хамнер-Браун» он произносил с резонированием, было очевидно, что слова эти имели для него определенный вкус, и вкус этот ему нравился.
— Комет в небе, видите ли, не так уж и много. Они — остатки гигантского газопылевого облака, из которого сформировалась Солнечная система. Если мы сможем больше узнать о кометах, посылая, например, к ним космические зонды, мы будем больше знать о том первоначальном облаке, на что оно походило до того, как обрушилось внутрь себя, породив Солнце, планеты, их спутники и все прочее.
— Да вы — трезвый, — от удивления вслух заметил Гарви.
Эти слова просто поразили Хамнера. Затем он рассмеялся.
— Я собирался сегодня напиться в честь этого события, но, похоже, я больше говорил вместо того, чтобы пить.
Освободился Родригес и выставил перед ними бокалы со спиртным. Хамнер поднял свой со знаком приветствия.
— Дело в том, что ваши глаза блестели, — сказал Гарви. — Поэтому я и решил, что вы пьяны. Но в том, что вы говорили — смысла много. Сомневаюсь, что будет запущен зонд, но — чем черт не шутит! — это вполне возможно. Вы говорите о чем-то большем, чем просто съемка документального фильма. Послушайте, а может, есть шанс? Я имею в виду, можно ли сделать так, чтобы к этой комете отправили зонд? Дело в том, что я знаю кое-кого в аэрокосмической промышленности и…
И, подумал Гарви, из этого можно было бы сделать книгу. Удастся ли только найти для этого хорошего редактора? И нужен еще Чарли Баскомб со своей камерой…
— А как далеко от Земли она пройдет? — спросил Гарви.
Хамнер пожал плечами.
— Орбита еще не рассчитана. Возможно, что очень близко. Во всяком случае, перед этим ей предстоит еще обогнуть Солнце. И двигаться тогда она будет заметно быстрее. Хотя она прошла уже долгий путь из кометного Гало, которое дальше орбиты Плутона, оченьдолгий путь, я не могу надежно рассчитать ее орбиту. Мне придется ждать, пока это сделают профессионалы. И вам тоже придется ждать.
Гарви кивнул, и они осушили свои бокалы.
— Но идея эта мне нравится, — сказал Хамнер. — Научный интерес к Хамнеру-Брауну будет огромным в любом случае. Но неплохо было бы преподнести сведения о ней и широкой публике. Идея эта мне нравится.
— Но, — осторожно сказал Гарви, — для того, чтобы всерьез заняться такой работой, нужно иметь твердые обязательства заказчика. Вы уверены, что «Мыло Кальва» заинтересована сделать такой заказ? Передача может привлечь внимание публики, а может — и не привлечь.
Хамнер кивнул. — Когоутек, — сказал он. — На этом уже обжигались раньше, и никому не хочется снова обмануться на том же самом.
— Да.
— Можете рассчитывать на «Кальву». Будем полагать, что изучать кометы важно даже в том случае, если разглядеть их нельзя. Ибо заказ обещать вам я могу, а прибытие кометы по устраивающему нас адресу — нет. Возможно, ее вообще не будет видно. Не обещайте публике сверх заранее известного.
— У меня репутация человека, честно сообщающего факты.
— Если не вмешивается заказчик, — добавил Хамнер.
— Даже в этом случае. Факты я излагаю честно.
— Хорошо. Но как раз сейчас никаких фактов нет. Могу только сказать, что Хамнер-Браун — весьма большая комета. Она должна быть большой, иначе я не смог бы ее увидеть с такого расстояния. И, похоже, она пройдет очень близко от Солнца. Возможно, что зрелище будет весьма неплохое, но точно предсказать это пока невозможно. Может быть, хвост ее расплывется по всему небу… а возможно, солнечный ветер вообще полностью сдует его. Это зависит от кометы.
— М-да. Но, — сказал Гарви, — сможете ли вы назвать хотя бы одного репортера, который потерял свою репутацию из-за Когоутека? — и кивнул в ответ на однозначный жест. — Вот именно. Ни одного. Публика ругала астрономов за наглое вранье, но репортеров не ругал никто.
— А за что же было их ругать? Они же только цитировали астрономов.
— Согласен, — сказал Гарви. — Но цитировали-то тех, кто говорил то, что было нужно. Вот, допустим, два интервью. В одном говорится, что Когоутек будет Великой Рождественской Кометой, в другом — что да, комета будет, но разглядеть ее без полевого бинокля будет невозможно. Как вы думаете, какое из них будет показано в выпуске новостей?
Хамнер засмеялся, затем осушил свой бокал. К ним подошла Джулия Суттер.
— Вы заняты, Тим? — спросила она. И, не дожидаясь ответа: — Ваш кузен Барри здорово надрался. Он на кухне. Не могли бы вы доставить его домой? — она говорила тихо, но настойчиво.
Гарви почувствовал к ней ненависть. А был ли сам Хамнер трезвым? И вспомнит ли он утром хоть что-то из этого разговора? Проклятье.
— Конечно, Джулия, — сказал Хамнер. — Извините, — сказал он, обращаясь к Гарви. — Не забудьте, наша серия о Хамнере-Брауне должна быть честной. Даже если это будет стоить дороже. «Мыло Кальва» может себе позволить это. Когда вы хотите приступить к работе?
Должно быть, есть все же в мире хоть какая-то справедливость.
— Немедленно, Тим. Надо будет снять вас с Гэвином Брауном на Маунт Вильсон. И его комментарии при осмотре вашей обсерватории.
Хамнер усмехнулся. Ему это понравилось.
— Хорошо, завтра созвонимся.
Лоретта тихо спала на соседней кровати. Гарви долго пристально смотрел в потолок. Слишком долго. Знакомое состояние. Придется вставать.
Он встал. Приготовил какао в большой кружке, отнес его в свой кабинет. Киплинг радушно приветствовал его там, и, открыв дверь, Гарви рассеянно потрепал ладонью уши немецкой овчарки. Внизу в полутьме лежал Лос-Анджелес. Санта Анна полностью сдула смог. Сейчас, даже в этот поздний час, шоссе казались реками движущегося света. Сетки фонарей отмечали главные улицы. Гарви заметил — впервые — что свет фонарей оранжево-желтый. Хамнер говорил, что все эти огни здорово мешают наблюдениям с горы Маунт Вильсон.
Город простирался перед ним и уходил в бесконечность. В тени, во тьме квартиры громоздились одна на другую. Светились голубые прямоугольники плавательных бассейнов. Автомобили. В воздухе мигает с определенными интервалами яркий огонек — полицейский вертолет, патрулирующий город.
Гарви отошел от окна. Подошел к письменному столу, взял книгу. Положил ее. Снова потрепал уши собаке. И очень осторожно, не доверяя себе и стараясь не делать резких движений, поставил какао на стол.
Во время походов по горам, на привалах, он никогда не испытывал бессонницы. Когда темнело, он просто залезал в спальный мешок и спал всю ночь. Бессонница мучила его только в городе. Когда-то, годы назад, он еще мог бороться с ней: лежал неподвижно на спине. Теперь он по ночам вставал и бодрствовал до тех пор, пока не ощущал сонливость. Только по средам бессонница не вызывала никаких трудностей.
По средам они с Лореттой занимались любовью.
Когда-то он уже пытался сломить эту привычку, но это было давно, годы назад. Да, Лоретта залезала к нему в постель и ночью по понедельникам. Но не всегда. И ни разу не залезала днем или когда светало. И никогда при этом им не было так хорошо, как по средам или субботам. Особенно средам. Потому что в среду они уже знали, что предстоит, они были к этому готовы. А теперь обычай этот совсем укоренился — словно отлили из бронзы.
Он стряхнул эти мысли и сконцентрировался на своей удаче. Итак, Хамнер согласен. Будет документальный фильм. Он задумался над возникающими проблемами. Нужен специалист по фотографии при слабом свете. Время появления кометы будет, скорее всего, определено с ошибкой. Это будет забавно. И надо поблагодарить Маурин Джеллисон за намек на Хамнера, подумал он. Милая девушка. Яркая. Гораздо более здравомыслящая, чем большинство встречавшихся мне женщин. Плохо, что там была и Лоретта…
Эту мысль он придушил столь быстро, что едва успел осознать ее. Многолетняя привычка. Он знал слишком много мужчин, убедивших себя, что ненавидят своих жен, но на самом деле не испытывавших к ним даже неприязни. Не всегда по ту сторону забора трава зеленее — так учил Гарви его отец. И уроки, полученные от отца, он никогда не забывал. Отец его был строителем и архитектором, всю жизнь обращался в Голливуде, но так и не заполучил крупного контракта, на котором мог бы разбогатеть. Зато часто бывал на голливудских званых вечерах.
