Фрэнк Герберт - Пандора (сборник)
Твисп не раз слышал о гибели острова Гуэмес, он видел кинохронику, запечатлевшую спасение выживших, но Бретт наблюдал происходящее собственными глазами: разорванные на части тела, красное от крови море — и слышал своими ушами крики раненых и умирающих.
Словно в ответ на эти мысли, на светящейся сфере поплыли некоторые из запомнившихся ему картин, и были они ярче, чем в воспоминаниях.
Но были там и другие картины и образы — туманные и почти слаборазличимые, как возникающие на грани сна и яви. Твисп вновь увидел Калеба, но уже возмужавшего, отстаивающего свою позицию на требующем крови Флэттери совете. И они согласились пойти за ним.
— Вы все хотите погибнуть в борьбе, — сказал он. — Но, может, лучше накормить бедных?
Хорошо, уговорили, он пошлет армию против Флэттери, но состоять она будет из ангелов, несущих мешки с едой.
«Пока едят — не воюют», — написали на рясах пилигримов и раздали их во всех ближайших лагерях.
Твисп понял, что юноша вырос и ему не грозит превращение в нового Флэттери.
«Он больше не юноша, — напомнил себе Твисп. — Аваата заботится о нем. И его мать тоже».
Твисп вспомнил, как поначалу было трудно себя убедить в том, что он снова может общаться со Скади Ванг. Ее появившееся на сфере улыбающееся лицо было таким же юным и пленительным, как тогда, когда они познакомились столько лет назад.
«А как же она теперь без любви Бретта?»
Твисп почувствовал, что трудно дышать, и ослабил воротник. В озарявшем Калеба нимбе кружились все новые и новые образы. Все они были хорошо знакомы старому монаху, и что-то объединяло их всех…
«Да они же все мертвы!»
Сзади послышались тихие шаги — очевидно, это Моуз.
Но в этот момент силуэт Калеба на поверхности пруда словно выцвел на фоне еще ярче засветившейся воды, и Твиспу показалось, что тело начинает погружаться. Вокруг мельтешили призраки, напоминавшие о событиях жизни их обоих. Что-то происходило. Твиспа охватил благоговейный восторг, но страха он почему-то не испытывал.
Вода в пруде закружилась вокруг лежащего посередине тела юноши и пошла светящимися волнами, настолько яркими, что каменный барьер осветило целиком. Присутствующие монахи замолкли, а затем запели псалом «Возрождение». Это был один из древнейших псалмов, строившийся по принципу «вопрос — ответ» и дававший возможность импровизировать. Впервые Твисп слышал его от своего деда.
«Протяни нам навстречу свои листья… И открой сердце своих цветов…»
Свет был уже таким ярким, что тело Калеба растворилось в нем. Никогда еще Твисп не видел подобного. Но почему-то сияние не причиняло глазам боли, и можно было смотреть на него не щурясь. Старый монах почувствовал приближение состояния транса.
— Так везде! — крикнул женский голос у выхода из оракула. — Море, небо — все светится!
Твисп узнал голос: это была Снейдж — одна из Операторов.
— А на нем, как на экране, картины! — восторженно выдохнул еще кто-то. — Как здесь — только на все небо!
Свет залил уже всю пещеру, и Твисп больше не различал вокруг ни лиц, ни фигур. Даже тесно прижимавшийся к нему Моуз теперь был лишь стал светящимся пятном на светящемся фоне.
— Криста Гэлли в безопасности! — донесся ликующий голос Снейдж. — Они все в безопасности! Битва прекратилась!
На светлом экране перед глазами монахов прошли сцены последнего сражения Кристы и Бена с Зенцем и Спайдером Неви. И несмотря на то, что изображение было ярким и детальным, а вся сцена на пляже длилась около часа, старому монаху понадобилось всего несколько мгновений, чтобы во всех подробностях узнать, что же там произошло. Когда в финале Неви упал, по рядам наблюдающих монахов пробежал довольный ропот. Но тут действие перенеслось в другую пещеру, и весь экран заслонило ненавистное лицо директора.
Наступила полная тишина, лишь кто-то из монахов не удержался от сдержанного проклятия.
— Это что, чудо, старец?
— Флэттери заменили сознание. Это для нас намного важнее, чем любые чудеса, — ответил Твисп. — Аваата решила, что пора сменить директора.
Световые сполохи выплеснулись фонтаном из недр оракула и омыли всех стоявших вокруг пруда. Даже самые темные из них были лишь ярчайшими вспышками света на еще более сверкающем фоне.
— Смотрите, старец!
Твисп оглянулся на Моуза и увидел, что молодой монах воздел руки к потолку, словно хотел взлететь, и с его пальцев полились потоки упругого белого сияния и потянулись навстречу другим таким же, заполнившим уже всю пещеру. И хотя от световых бликов рябило в глазах, Твисп видел, что и другие монахи воздели руки и обмениваются сияющими посланиями. Он вспомнил, как когда-то, когда он был еще ребенком, к ним в школу пришел биоархитектор и показал много удивительного. Среди прочих было и такое «чудо» — он продемонстрировал живую амебу, приоткрыв все жизненные механизмы ее клетки: что ей нужно, чтобы начать двигаться, а что — чтобы поймать добычу и переварить ее.
— Так кто же мы на самом деле? — тогда вслух удивился Твисп. Хищники или жертвы?
Ответ обрушился на него с такой силой, что заставил его рухнуть на колени:
«Вы все мои братья, и я — ваша сестра».
Твисп попытался удержать равновесие, и его длинные руки ухватились за каменный край пруда. И вдруг навстречу ему из сияния протянулась чья-то рука — мокрая, но вполне реальная, и на каменный бордюр выбрался Калеб. Пещера наполнилась шумом голосов: монахи беседовали с Аваатой и своими предками, освобожденными из их воспоминаний и из тюрьмы генетических кодов.
— Давайте соединим руки и поблагодарим Аваату! — предложил Калеб. Его сильный звучный голос привлек общее внимание, и разговоры прекратились. — Аваата уничтожила созданную Флэттери чудовищную пародию на общество, а его самого взяла в плен. Там он останется до тех пор, пока не постигнет то, что мы знаем хорошо: все живущие имеют право на жизнь! Сегодня каждый получит еду. И пока мы держим планету в любящих руках, наши беды не вернутся.
Все находящиеся в пещере подали друг другу руки и встали вокруг пруда с оракулом, омываемые его ясным светом, в волнах которого кружились пленительные образы. Теперь тишину в пещере нарушали лишь восторженные вздохи и возгласы изумления.
И вновь пещеру захлестнул ослепительный поток света, и вновь растворил в себе без остатка пруд и древние каменные стены, и потолок. Теперь Твисп видел только хоровод держащихся за руки людей, а между ними клубился светящийся туман. И он чувствовал, что сейчас все жители Пандоры объединились в одну цепочку и стоят, устремив взоры на этот удивительный экран. Было тепло, и можно было уже не бояться ни демонов, ни охранки, ни голода.