Нагару Танигава - Вздохи Харухи Судзумии (Перевод с японского)
— Нагато-сан тоже думает по-другому, я считаю… — сказала Асахина, наматывая на пальчик краешек школьной формы. — Мм… говорить так, наверное, нехорошо, но…
Стоящая поодаль Цуруя с улыбкой до ушей наблюдала за нами. Выглядела она как мама-ласточка, птенцы которой впервые покидали родительское гнездо. Должно быть, что-то не то себе вообразила.
Асахина продолжала простодушно объяснять:
— То, что говорит Коидзуми-кун и то, что думаем мы, отличается друг от друга. Если сказать, что я прошу тебя не слишком доверять Коидзуми-куну, это будет не совсем так, но вот…
Она будто в замешательстве всплеснула руками.
— Прости, пожалуйста, я не очень хорошо объясняю и еще есть ограничения… вот так…
Она то опускала голову, то поднимала ее и бросала взгляд на меня.
— У Коидзуми-куна есть свои теории, у нас тоже. Наверное, и у Нагато-сан тоже…
Асахина, будто собираясь с духом для того, чтобы на что-то решиться, смотрела на меня. Даже с серьезным лицом она такая милая! Трепеща от счастья видеть ее личико так близко, я набрался уверенности и ответил:
— Я все понимаю. Действительно, какой из Харухи может быть бог?
Если этот парень возьмет на себя сбор пожертвований, а Асахину сделать основательницей новой религии, можно учредить собственную секту и вербовать себе верующих. Остается заручится поддержкой двух заинтересованных сторон.
— Лично мне твое объяснение куда легче понять, чем объяснение Коидзуми.
Асахина чуточку улыбнулась; если бы цветы душистого горошка могли улыбаться, наверное, это выглядело бы также.
— Да, спасибо. Но для меня места, включающего Коидзуми-куна, нет. Запомни это, пожалуйста, тоже.
Сказав эти весьма неясные слова, она одарила меня взглядом и, будто отстранившись, быстро развернулась. Эй, да я и не думал лезть обниматься!
Легонько помахав мне ручкой, Асахина, как утенок за мамой-уткой, проследовала за Цуруей.
Пора бы нам, действительно, поторопиться с работой. Раздумывая так, попутно размышляя и над тем, с чего это у меня появились такие похвальные мысли, я направлялся в клубную комнату, намереваясь повозиться с компьютером. Там уже сидел и читал книгу некто в привычной черной остроконечной шляпе, закутанный в черную же, похожую на занавеску, мантию.
Я даже не успел ничего сказать.
— Полагаю, позиция Асахины Микуру такова.
Будто видя меня насквозь, она продолжила:
— Судзумия Харухи не является Творцом. Она не создавала этот мир. Мир существовал в этой форме уже раньше. Экстрасенсы, субъекты временнЫх релокаций, внеземные формы жизни и прочие сверхъестественные существа не появились согласно желанию Судзумии Харухи, а существовали изначально. Роль Судзумии Харухи — их неосознанное обнаружение, эта способность проявилась у нее три года назад. Однако эти открытия не затрагивают ее саму. Она способна к детекции аномалий, но не к их осознанию. Основным фактором, мешающим осознанию, является существование этих аномалий.
Никогда не знавшие улыбки губы равнодушно произнесли эти слова. Глядя мне прямо в глаза, она закончила:
— То есть, мы.
— У мотивов Асахины-сан есть отличия от Коидзуми. Открытие Харухи необыкновенных феноменов принесет вред?
— Да.
Нагато снова перевела взгляд на открытую книгу. Видимо, продолжать разговор или нет, ей было все равно.
— В этом пространственно-временном континууме она появилась ради спасения пространственно-временного континуума, которому она принадлежит.
Как можно говорить так ровно о таких важных вещах?
— Для пространственно-временного континуума Асахины Микуру Судзумия Харухи — переменная. Для стабилизации будущего необходимо придать ей правильное цифровое значение. Роль Асахины Микуру — регулирование этого цифрового значения.
Нагато, не произведя ни звука, перелистнула страницу. Ни разу не моргнув жесткими черными глазами, она продолжила:
— Коидзуми Ицуки и Асахина Микуру отводят Судзумии Харухи разную роль. Они ни за что не признают интерпретацию противоположной стороны. Различия их теорий затрагивают, базовые основы их существования.
Стоп. Коидзуми же сказал, что обрел свои способности лишь три года назад?
На мой вопрос Нагато незамедлительно ответила:
— Нет никаких гарантий, что слова Коидзуми Ицуки — правда.
Я представил себе его обычную смазливую физиономию с привычной улыбочкой. Да, действительно, гарантий никаких. Теория Коидзуми просто правдоподобно объясняла все те происшествия, свалившиеся на мою голову, и только. Но кто знает, правильна ли она? Фактически, Асахина сказала ему не верить. Хотя и с теорией Асахины то же самое: кто гарантирует, что верна ее версия?
Я взглянул на Нагато. Вполне возможно, то, что сказал Коидзуми — наглая ложь, Асахина, вполне возможно, и не подозревает, что заблуждается. Наверное, только эта спокойная пришелица меня не обманет.
— А что ты думаешь? Кто прав? Ты раньше говорила про возможность автономной эволюции — что это такое, вообще?
Запасы невозмутимости книголюбки в черном были неисчерпаемы.
— Какую бы правду я ни сообщила, ты не можешь быть уверен в ее достоверности.
— Почему?
Но в это время я стал свидетелем тому, что мне до того не доводилось видеть. На лице Нагато отразилась растерянность. На секунду я пришел в ужас.
— Потому, что также никто не может гарантировать, что и мои слова являются правдой.
После этих слов Нагато положила книгу и вышла из комнаты.
— Для тебя.
Раздался звонок.
Ничего не понимаю.
Как такое понять обычному человеку?
Нагато, Коидзуми, следовало бы вам выражаться понятнее для других людей! Я даже думаю, может, они специально так мудрено говорят? Вам бы подумать да привести мысли в порядок, а то так и будет — в одно ухо влетело, в другое вылетело. Никто вас и слушать не будет!
Я шагал, сложив руки на груди. Мимо меня прошли несколько человек в средневековых костюмах и завернули за угол коридора. Если бы Нагато в своих черных одеждах пристроилась к ним, никто бы ничего и не заметил. Наверное, какой-то класс или кружок решил не уступать Харухи и снять собственный фантастический фильм. Ну, ладно, ребята. Может, избежите моих страданий, и съемки пройдут весело. Наверное, режиссер-то будет посерьезней, а в руководстве будет побольше здравого смысла, это уж наверняка.
Я вздохнул и вошел в кабинет 10-Д.
Единственной, кто считал, что съемки идут гладко, была Харухи. По лицам же меня, Коидзуми и Асахины проходила одна тень за другой.
На всем протяжении съемок случалось много всякого. Игрушечный пистолет внезапно стрелял не шариками, а водой; всякий раз, когда Харухи приносила очередную цветную контактную линзу, Асахина палила какими-нибудь опасными штуками (золотая — ружейными пулями, а зеленая порождала микроскопические черные дыры) — и тут же оказывалась покусанной Нагато; сакура, не успев толком поцвести, на следующий день осыпалась; белые голуби около храма превратились в представителей давно вымершего вида перелетных голубей (так по секрету сообщил мне Коидзуми), слегка изменился даже период равноденствия (согласно Нагато).
