Александр Соловьёв - Мятежник Хомофара
Расин на миг обернулся, но в комнате было слишком темно. Он поднялся в воздух и, дождавшись, пока голова второго контролера поднимется над уровнем перил, стукнул её носком туфля в лоб. Это длилось ровно одно мгновение, но Расин успел заметить: контролер улыбался.
Резкий поворот назад… Никого. Вадим перегнулся, посмотрел вниз. Трое красных уже стояли на перилах балкона девятого этажа.
Дав им тридцать секунд на подъем, Вадим бросился в спальню.
Один, два… Пирамиды. За ними может быть засада. Он взмыл вверх, пролетел под самым потолком… Никого.
Шесть, семь… Дальше… Кухня… Пусто.
Одиннадцать…
Коридор совсем темен. Расин внутренне напрягся, выставил вперед кулак… Нет, это не кулак, это молот. Пятнадцать, шестнадцать… Серия ударов в пустоту… Никого.
Туалет — удар ногой… Ванная — серия ударов…
У него остается несколько секунд. Он выскакивает в коридор и видит: там, на балконе из-за перил вырастают одновременно две головы.
Еще одна комната… Вадим влетает в нее, не успевая изогнуться, и больно ударяется коленом. В комнате никого.
Он вновь бросается в коридор, в спальню, огибает пирамиды и в прыжке наносит удар ногой.
В груди гермафродита что-то щелкает, и он улетает на улицу, задевает перила, переворачивается через них, ноги исчезают в сумерках.
Вадим успевает остановить собственное тело, которое по инерции движется за поверженным контролером. Силой воли втягивает себя обратно, захлопывает дверь перед скалящейся физиономией одного из красных, защелкивает замок.
Тяжелый кулак контролера обрушивается на стекло, но почти не вызывает сотрясения.
Глава 18
Вадим провел ночь на ногах. Было холодно, и становилось ещё холоднее. За окном, по меньшей мере, август, хоть и трудно достоверно определить время года. К сожалению, балконную дверь нельзя открыть. Там, за стеклом, постоянно дежурили гермафродиты. Совсем стемнело. Один раз Расин подошел к балконной двери вплотную, и ему показалось, что во мраке он различает зловещую улыбку.
Среди ночи, когда температура стала приближаться к нулю, он отворил форточку на кухне. Наружный воздух повалил горячим потоком, и Расин протянул к нему озябшие руки. Он стоял долго, наслаждаясь теплом, чувствуя, как унимается дрожь, но вдруг встревожился, вообразив, что коварные гермафродиты, раскусив его хитрость, сейчас опускаются по веревке сверху. Проверить это нельзя: за окном слишком темно. Пришлось форточку закрыть.
Было уже далеко за полночь (впрочем, он не имел представления о времени), когда Расин трясущейся рукой вновь распахнул форточку и, отойдя на шаг назад, ринулся в темноту. Вылетев наружу, он словно окунулся в парное молоко и завис тут же, в метре от форточки. Прищурив глаза, Расин стал затравлено осматриваться. При этом он держал руки полусогнутыми перед грудью, кулаки крепко сжатыми.
Небо было беззвездным, но все же обладало слабым свечением. На этом фоне можно было различить контуры стен и крыши. Вадим долго смотрел вверх, но никакого движения не заметил. Тогда он обнял себя за плечи, подтянул колени и замер.
С теплом возвращались силы. Расин думал о том, что перепады температуры здесь вряд ли имеют отношение к привычным представлениями о кинетической энергии молекул, а процессы, происходящие на пятом уровне, едва ли можно объяснить при помощи второго начала термодинамики.
Думая о воде, он задремал. Но через мгновение его разбудил громкий многоголосый призыв:
— Вадим Борисович! Прошу вас опуститься на землю. Вы должны быть срочно переведены в Западный Карман!
Светало.
Небо было серовато-румяным, и по нему ползли маленькие тучки. Расину это показалось хорошим знаком. Вчера небо весь день было одноцветным.
Бывает ли здесь дождь?
Вадим медленно влетел в кухню, сделал сальто, стал на подоконник, плотно закрыл форточку.
Спрыгнув на пол, он прошел в спальню, бросил по пути взгляд на закрытую дверь туалета. Физиологические потребности не давали о себе знать.
На балконе находилось пятеро гермафродитов. Увидев Расина, они перестали разговаривать и приосанились, один из контролеров поднял рупор.
Стекло почти не пропускало звук голоса.
— …Борисович… Западный… — разобрал Вадим.
Он подошел к пирамидам, достал ключ.
Во время отпуска Расин планировал менять дверь. В магазине ему показали некоторые варианты, его заинтересовала дверь с сувальдным замком. Он допускал применение временных ключей — таких, которыми можно воспользоваться однократно: вышел, закрыл — и все, обратного входа нет. Это удобно, если у тебя есть подружка, которой условно можно доверять, но вместе с тем держать ухо востро. У Вадима в его холостяцкой жизни бывали такие девушки, и им, как правило, не требовалось уходить в полвосьмого на работу, и вставали они поздно.
Расин с сожалением посмотрел на пирамиды. Почему в каждой из них нет по скважине для сувальдного ключа? Между двумя керамическими глыбами и вещицей, которую он держал в руках, общего было не больше, чем между нормальной дверью и резинкой от трусов.
Вадим присел на корточки, принялся постукивать ключом по основанию пирамиды. Выше, ниже… Так перкутируют грудную клетку, а также брюшную стенку. Там, где пусто, звук тимпанический, коробочный, там, где полость заполнена веществом, звук глухой. Но над всей поверхностью пирамиды раздавался одинаковый звук.
Открытию предшествует миг прозрения. В данном случае таких мигов было два.
Расину показалось, что его окутал поток теплого воздуха. Он отвернулся от окна, чтобы скрыть выражение, внезапно возникшее на лице. Он улыбался.
Без практического подтверждения открытие всего лишь гипотеза, но разум на девяносто девять процентов уже знает: ответ найден!
Вадим поглаживал пальцем по тому месту, где основание пирамиды плавно переходило в пол. Никакой щели — даже намека на нее — не было. Пирамиды просто вырастали из пола, как два купола. Даже охряно-шоколадный оттенок носил след окраски пола. Где же основания этих пирамид?
Одновременно с этим (миг прозрения номер два!) Расин вспомнил, что Ковалевский, живший как раз под ним, в начале лета менял входную дверь. Ещё спускаясь по лестнице с Пиликиным, Расин обратил внимание на эту дверь: светло-ореховая, с виду надежная, простой неброский узор, сувальдный замок, — именно такая дверь, какую он хотел бы установить в собственной квартире.
Расин поднялся и подошел к входной двери, посмотрел в глазок.
Почувствовав его присутствие, красные контролеры загалдели. Один из них закрыл рупором глазок и провещал:
