Я Алия - Месть из прошлого
- Хорошо, обещаю, но...
Тут я сделала ему знак замолчать. Мы и так слишком разговорились. Меньше всего мне хотелось, чтобы нас услышала Кашин. Так что дальше мы опять пошли молча.
Сад располагался прямо за домом, и его практически не было видно с дороги. В него можно было попасть через небольшую, заросшую плющом калитку, которая была приглашающе приоткрыта. Сам сад был в еще большем запустении, чем дом. Он почти превратился в огороженный лес, это бросалось в глаза даже в сгущавшейся темноте. Где-то далеко, сквозь деревья, было видно, как догорают последние остатки дня.
Я включила подсветку на часах. Было без четверти десять. До полнолуния оставалось где-то часа два. Совсем мало. Эх.
Мы шли по саду, и я была бы готова поверить, что здесь кроме нас никого нет, если бы не чувствовала силу магии, которая постепенно нарастала. Но никакого дискомфорта я не ощущала. Эта магия имела со мной что-то общее, а вот для Андрэ она, похоже, была чужеродной. Это было заметно по тому, как напряглось все его тело.
Но у нас не было времени обсуждать это, так как мы вышли на обширную поляну. Наверно, здесь когда-то был розарий. Одичавшие розовые кусты до сих пор боролись за свое существование среди сорной травы. И все же не это привлекало внимание, а то, что творилось в центре поляны, где из растительности осталась лишь невысокая трава. Там было возведено некое подобие алтаря высотой в пояс человека, который был украшен свежими египетскими письменами. А в его центре, на какой-то немыслимой хрустальной подставке был установлен артефакт. Темный и молчаливый под древней росписью.
Рядом с алтарем возвышалась странная металлическая конструкция, больше всего напоминавшая растяжку для больных с поврежденным позвоночником. И сейчас к ней была прикована Иветта. Она была бес сознания, ее голова склонилась к груди, так что распущенные волосы полностью закрывали лицо. Ее одежда превратилась в лохмотья, виднелись ссадины, и я чувствовала запах крови. Она сопротивлялась.
И еще я увидела Миу. Она была посажена в обычную клетку для птиц. Но в ее теперешнем состоянии и это было дня нее нерушимой тюрьмой. Но он жива.
Сама Кашин стояла возле алтаря между Иветтой и Миу, скрестив руки на груди и злобно ухмыляясь. При виде этой довольной рожи, руки у меня сами собой сжались в кулаки. Это не осталось незамеченным. Кашин расхохоталась и сказала:
- О, какая прыть! Ты не меняешься, Ашана! Но, я вижу, ты пришла не одна. Ты что, решила выменять свою волчицу на этого красавчика?
Я заметила, как глаза Андрэ превратились в две узкие щелочки (да, моя ирония его так не задевала). Он что-то зашептал, и прежде чем я поняла, что он задумал, в его руках вспыхнул лиловый огненный шар, который он метнул прямо в Кашин. Но та лишь продолжала смяться, и вскоре стало ясно, в чем дело. Шар не долетел до нее нескольких метров и разбился о невидимую стену, на миг огнем мерцнувшую в лунном свете. Она сотворила вокруг себя и своих пленников круг силы.
- Умно, - не сдержалась я от комментария.
- А ты как думала? Я хорошо подготовилась к нашей встрече, благо времени у меня было предостаточно. Этот круг пропустит внутрь только тебя. Входи. Воспользуйся дарованным тебе шансом спасти своих друзей, - она произносила эту пламенную речь с недобрым блеском в глазах. Конечно, я понимала, что это ловушка.
Едва смолкли ее последние слова, как я увидела, что Иветта приходит в себя. С легким стоном она подняла голову и обвела взглядом поляну. Ее глаза остановились на мне, и она не без труда произнесла:
- Лео, зачем ты пришла?
- Я не могла не прийти, - грустно улыбнулась я.
- Уходи, не надо так рисковать... из-за меня, - в ее голосе слышалась мольба, и это было невыносимо.
- Заткнись! - Кашин резко обернулась в ее сторону, и перед лицом волчицы полыхнуло пламя, от которого та в ужасе отпрянула, насколько ей позволяли оковы. Все оборотни боятся огня, и она это знала.
- Не надо, Кашин. Я иду.
С этими словами я ступила в круг. Андрэ попытался остановить меня, положив руку мне на плечо, но я просто стряхнула ее и пошла вперед.
Круг принял меня. Обратной дороги не было. Теперь я стояла лицом к лицу с Кашин, и чувствовала, как в ней кипит жгучая ненависть. Она была просто пропитана ею. Я не удержалась и спросила:
- Почему?
- Что почему? - зло переспросила она.
- Почему ты возненавидела нас? Ведь мы и Баст... мы были семьей!
- Семьей! - Кашин произнесла это слово так, будто оно было грязным ругательством. - У меня была только одна семья! И именно Баст лишила меня ее! Ее жрецы вырвали меня из рук моей матери и отца!
- Но у нас была великая судьба.
- Как же! Нам даровали силу, но на самом деле лишили права называться людьми. Мы стали оборотнями, и наш удел - вечное служение. И с этим ты предлагаешь мне смириться? Конечно, ты и Нашут-Фет, вы просто искрились от своей значимости! Покорные рабы!
- Не правда. Баст никогда не относилась к нам, как к рабам или слугам. Мы, скорее, были ее детьми.
- Детьми? Как же! Мы монстры, оборотни. И если так, что ж, я стану оборотнем над оборотнями, я стану их богом. Если Баст была нам матерью, как ты говоришь, то пусть теперь уступит место дочери.
- Ты с ума сошла! - только и смогла я сказать. - Ведь ты была нашей сестрой!
- Я не сестра тебе, рабыня! Забудь об этом. Ненавижу вас!
Выплюнув эти гневные слова, она кинулась на меня. Речи кончились, настало время схватки.
Гепард выглядывал из глаз Кашин, мой зверь тоже рвался на свободу. Сила выползала из нас подобно языками, ощупывая друг друга. Мы и сами не заметили, как стали кружить. Еще чуть-чуть и мы бросимся друг на друга, это я понимала отлично. Вопрос, кто нанесет удар первым?
Я медлила, где-то в глубине души продолжая видеть в Кашин что-то родное. Триста лет большой срок, даже если ты был бессмертным. Но ей, похоже, подобные терзания были незнакомы. Поэтому она, издав рычанье, бросилась на меня. Прямо в воздухе, за считанные секунды, она обратилась в гепарда. Но если она хотела поразить меня, застать врасплох, то не на ту напала. Я рванула в сторону, так что она пролетела мимо, а через миг сама обратилась в зверя и нанесла удар. Мне удалось оставить пару кровавых царапин на ее морде.
Как зверь я была тяжелее ее, но это обманчивое преимущество. Я, как никто другой, знала, что наши силы равны. Мы бросались друг на друга, катались по земле, и это была не только физическая борьба. Каждая из нас пыталась подавить другую еще и ментальными силами. Но никому из нас это пока не удавалось.
Но чем дольше мы боролись, тем больше я впадала в раж. Во мне кипела ненависть и просыпалась чисто животная ярость. Я хотела только крови, ее крови. Хотела ощутить, как разрывается ее плоть под моими когтями и клыками. Со мной такого никогда не было. Я просто обезумела. И именно это стало моей роковой ошибкой.
