Коллектив авторов - Полдень, XXI век (июнь 2011)
Генка готов был заплакать, но знал – нельзя. И без того подорванный авторитет был бы тогда окончательно втоптан в землю. Он скрипнул зубами, с трудом подавил рвущийся наружу гнев и ехидно поинтересовался:
– А что же там шуршало тогда, а?
– Льдины, – поколебавшись ответил Димка. – Папка говорит, что если солнце до них не достает, то льдины могут и до зимы не растаять. Так что нет там никого.
– Нет, значит? – Генка прищурившись, пристально посмотрел Димке прямо в глаза. – Может, тогда полезешь и посмотришь?
Повисло молчание. Вся компания не дыша переводила глаза с одного мальчика на другого. Все понимали, что одно дело утверждать что-то и совсем другое – проверить. Это уже тянуло на «слабо?».
– Дим, не надо лезть… – донесся откуда-то снизу рассудительный голос Лысика.
– Рот завали, – резко одернул ее Генка. И тут же вновь переключил свое внимание на Димку.
– Ну так что? Посмотришь? Лестница-то целая.
Димка с сомнением глянул на лестницу. С виду она действительно была целой, но доверия, тем не менее, не внушала. Двадцать метров грубо сваренного между собой «уголка», вместо перекладин перечеркнутого арматуринами, ломано тянулись до самой крыши. Пролезть по такой – уже было нешуточным испытанием.
А если учесть, что гипотетически лестница вела прямо в пасть к некоему жуткому созданию, то сложность становилась запредельной.
– Что, – не унимался Генка, – слабо?
Полукруг завороженно ахнул. Это произошло. Волшебное слово названо, и дальше все будет развиваться согласно старой детской магии. Возможны лишь две развязки, и в обеих плохо придется не тому, кто произнес слово, а тому, на кого оно направлено.
– Дим, не лезь туда, – попросила Лысик. Она пыталась остановить или хотя бы отсрочить начинающуюся битву двух характеров. – Поехали домой, а, Дим?
– Еще раз хайло откроешь, – с угрозой пообещал Генка, – зубы выбью! Пшла отсюда, дура лысая!
Он с силой вытолкнул Лысика за пределы сжимающегося полукруга. И битва началась.
– И ничего мне не слабо! – сжав губы в ниточку, попытался защититься Димка.
– Не слабо? А чего ж ты еще не там? – Генка бил проверенным, испытанным, много раз апробированным и никогда не дающим осечки оружием.
– А чего ты сам не лезешь? Самомуто слабо? – все еще маневрируя, Димка понимал, что его медленно, но верно загоняют в тупик, где и прицельно расстреляют из всех орудий.
– Залезть мне не слабо, – Генка уже полностью вернул себе уверенность. Он хлестал противника заготовленными фразами, которые были заранее известны обоим.
– А чего ж ты еще не там? – Димка все же попытался отсрочить неизбежное.
– Не хочу, чтобы мне голову оторвали, – Генка ответил с явным чувством собственного превосходства. – Я-то знаю, что там Кракен.
– Да нет там никого!
– Так ты проверил, прежде чем трепать!? Тявкать всякий может, а ты докажи!
Некоторое время они молча сверлили друг друга глазами, а затем Генка презрительно выплюнул:
– Ссыкло!
Лицо Димки вспыхнуло, словно лампочка. Краска мгновенно залила его от шеи до кончиков ушей. Рот приоткрылся, чтобы в ответ бросить что-нибудь едкое и злое… Но вместо этого Димка круто развернулся и направился прямиком к лестнице. Следом за ним поспешили остальные.
Вообще-то лестница была наспех срезана болгаркой, примерно на уровне двух метров от земли, видимо, как раз для того, чтобы не лазали дети. Но кто-то заботливый (возможно даже «пятьдесят шестые», первыми обнаружившие, что на привычной и давно знакомой площадке для игр поселилось страшное нечто) приставил к металлическому боку цистерны сколоченные вместе доски, достающие почти до самой первой ступеньки.
Димка задрал голову к небу, чтобы оценить расстояние, и обмер.
По ржавым перекладинам медленно ползли синие босоножки Лысика. Легкий ветер трепал серое платьице, из-под которого сверкали тощие ножки и смешные белые трусики. Из-за роста ползти ей было неудобно, и потому Лысик передвигалась пошагово – ставила правую ногу на ступеньку выше, перехватывала руками толстый металлический уголок и подтягивала себя наверх. Получалось не слишком скоро, но, судя по тому, что до верха ей оставалось метров семь, ползла Рита уже давно.
– Рита! – заорал Димка.
На секунду развевающееся платьице остановилось, и из него показалась лопоухая голова в синей косынке. Лысик смело помахала ему рукой и, улыбнувшись, крикнула в ответ:
– Дима, ты не лезь сюда! Здесь очень страшно! Я сейчас все посмотрю и быстренько вернусь!
Голова вновь скрылась, и тоненькие ножки в синих сандалиях вновь продолжили свое ступенчатое восхождение. Генка заржал:
– Даже девчонка не боится! А ты зассал!
Он даже не понял, откуда прилетел удар. Средь бела дня в глазах вспыхнули звезды, и Гена мешком осел на землю. А мимо него уже молнией промчался Димка. Вихрем взлетев по упруго пружинящим доскам, он подпрыгнул и ухватился за перекладину. Ноги сами нашли опору, и Димка не пополз – полетел догонять почти добравшуюся до крыши Лысика.
– Ну, блин! – отбросив палку, Стас резко метнулся к «байкам» и рывком вытащил свой. – Мы так не договаривались!
Генка, уже пришедший в себя, помотал головой и, глядя на беглеца мутными глазами, зло рявкнул:
– Куда?!
Игнорируя его, Стас спросил:
– Кать, ты едешь?
Без каких-либо раздумий Катя юркнула к нему под руку и, даже не поморщившись, устроилась на жесткой металлической раме. В ее глазах по самому краю плескался испуг, готовый вот-вот пролиться слезами.
– Пузырь, ты с нами?
Бывший штурман уводил остатки мятежного экипажа с собой. Сашка Пузырь послушно тряхнул сальными щеками и побежал поднимать свой велик.
– Бежите, да? – с ненавистью прошипел Генка. – Кракена испугались?
– Придурок ты, – ответил Стас. – Плевал я на твоего Кракена. А вот когда Лысик или Димка грохнется и башку себе поломает, нас тут не будет. А ты можешь сидеть и ждать ментов, баран безмозглый!
С этими словами Стас крутанул педали и исчез, увозя на раме законную добычу – прекрасную Катеньку с золотистыми волосами. Солнце, отразившееся в бешено вертящихся спицах, послало солнечный зайчик в припухший Генкин глаз.
Глядя вслед удаляющемуся велику восхищенными глазами, Пузырь тоже надавил на педали и медленно, будто тяжеловесный таран, покатился к бывшим воротам. Здесь, на безопасном расстоянии, он остановился и, обернувшись к сидящему в пыли Генке, крикнул срывающимся голосом:
– Генка – баран безмозглый!
И глупо хихикнув, воодушевленный своей смелостью, Пузырь покатил вслед за новым командиром сильно поредевшего отряда.
– Су-уу-каа-аа! – от обиды и злобы Генка заорал так, что вздулись вены на шее.
