Евгений Лотош - Корректор. Книга вторая: Птенцы соловьиного гнезда
– Караби? Тролль, судя по имени, – хмыкнул мужчина. – А нападали люди, верно? Да даже если бы он вообще драться не умел, все равно бы их заломал. Как раз тот самый случай: прямым в череп, и в лежку. Какие еще ножи против тролличьей шкуры? Потыкай вон Панаса пальцем, если непонятно. Извини, госпожа, но придется привести пример поубедительнее. Вот ты, например, сможешь отбиться от пятерых?
– Нет, разумеется, господин. Я всего лишь ученица. При помощи искусства Пути я смогу отбиться от одного, от двоих максимум, и то если они будут не слишком умелыми бойцами. Но… – Она заколебалась. Показать им фокус? Боязно. Она еще не демонстрировала такое умение никому, кроме папы и мастера Караби. Ну и что? Представление так представление, верно? Все равно никто не догадается, как она это делает. – Но если речь именно про меня, я могу так…
Она сошла с матов и подошла к цилиндрическому боксерскому мешку в полторы сажени высотой, за растяжки прицепленному к полу и потолку. Так. Явно рассчитан на силу и массу троллей, на глаз весит килограмм двести пятьдесят – триста. Силовые манипуляторы эффектора скручены в тугой комок – распустить один свободной волной – распластать ее по бедру, колену, голени, нацелив векторы воздействия перпендикулярно телу – удар бедром в мешок, совмещенный с хлещущим ударом манипулятора…
Результат превзошел все ее ожидания. Она рассчитывала, что мешок всего лишь отскочит на пол-локтя и, вернувшись на место, протяжно завибрирует. Вместо того верхняя растяжка с резким щелчком лопнула, и обитый мягким пластиком цилиндр с тяжким глухим ударом рухнул на пол, едва не зацепив вовремя отпрыгнувшего Панаса. Обшивка лопнула, и в воздух взлетело облако древесных опилок, ровным слоем покрывая пол, тренажеры и полицейских в радиусе трех саженей. Вот, оказывается, что у них внутри, мелькнула и пропала глупая мысль. Опилки…
Несколько секунд в зале стояла глубокая тишина.
– Ни хрена ж себе ударчик… – ошеломленно сказал кто-то позади Карины, и только тут девушка опомнилась.
– Прошу прощения, господин Панас! – обернувшись к вайс-капитану, пролепетала она, снова краснея до корней волос. – Приношу свои глубочайшие извинения! Я не хотела, честно! Я возмещу ущерб!…
Вот и все. Теперь ее вышвырнут отсюда, и будут глубоко правы. Потому что так не рассчитать силу воздействия манипулятора простительно лишь восьмилетней соплячке, только-только осознавшей свой эффектор. Ей же за такое следует просто оборвать руки, голову и прочие части тела. Устроила представление, называется! И сколько же ей придется заплатить? Сэкономила на платном зале, ага…
– Браво, госпожа! – раздался позади ироничный мужской голос. – Просто восхитительная демонстрация. Прими мои поздравления.
Открывший было рот тролль дернулся и быстро встал по стойке смирно.
– Господин директор Теодар! – отрапортовал он. – Группа занимается тренировкой в обычном режиме. Происшествий… э-э-э… – Он запнулся. – …почти не случилось.
Карина обернулась.
Со стороны дальнего и самого темного угла зала к ним неторопливо приближался высокий представительный мужчина с пепельно-белыми от седины висками. Его официальный серый костюм с черным шейным шнурком казался в спортзале столь же уместным, сколь и спасательный жилет на рыбе. Мужчина шел слегка враскачку, как бывший моряк, а на его лице держалась кривая ухмылочка.
– Вольно, Панас! – сказал он все тем же ироничным тоном. – Насчет происшествий можно не докладывать, сам вижу. Я предполагаю, что имею дело с той самой великолепной госпожой Кариной Мураций, о которой мне рассказывал Дентор? – обратился он к девушке.
– Да, блистательный господин, – прошептала та, опуская голову. – Рада знакомству. Прошу благосклонности.
– Радость взаимна, госпожа, благосклонность пожалована. Я – Теодар Маракус, директор бедлама на колесах, который почему-то называют окружным полицейским управлением, – мужчина прошелся вдоль валяющегося мешка, присел возле дальнего конца и внимательно осмотрел его. – Как я и думал, – фыркнув, констатировал он, выпрямляясь. – Поздравляю тебя, госпожа, ты только что спасла от весьма неприятной смерти человека. А может, и не одного. Если бы эта хреновина упала на голову одного из моих людей во время обычной тренировки, я бы отвернул интенданту башку и засунул ее в… неважно куда. А так он отделается лишь вычетом из жалования.
Неожиданно директор слегка подмигнул Карине.
– Расслабься, госпожа, – сказал он нормальным тоном. – Ты не виновата. Верхнее проволочное кольцо, к которому сходились цепи, не выдержало и лопнуло. Да и сами цепи растянуты просто неприлично. Дентор жаловался мне еще два периода назад, что заметил проблемы с крепежом во время профилактического осмотра, но интендант упорно отказывался выделять деньги на новый мешок. Мол, столько лет держался, и еще столько же продержится. Растяжка могла лопнуть в любой момент, и то, что это совпало с твоим ударом, лишь случайность. К тебе нет претензий. Панас!
Он повернулся к троллю.
– Завтра еще раз внимательно осмотреть весь инвентарь. Мне на стол отчет о замеченных проблемах. Мусор, – он кивнул на слой опилок, – пока не трогать, завтра ткну интенданта носом. Итак, госпожа Карина, я думаю, что дискуссию о преимуществах искусства Пути перед тёкусо можно свернуть ввиду твоей безоговорочной победы. Не хотел бы я оказаться среди тех, кто попробует тебя остановить в темном переулке.
Он неожиданно тепло улыбнулся.
– Ты ничего себе не повредила? – осведомился он. – Отдача, или что там?
– Нет, господин директор, – пробормотала постепенно оживающая Карина. Значит, ее не прогонят? – Я не ногой била. Тебе ведь Дентор сказал, что я девиант, да? А манипулятор не передает усилие в обратную сторону. Воздействие односторонне.
– Вот как? – остро глянул на нее директор. – А как же быть с законами физики? Действие равно противодействию, все такое?
– Я не знаю точно, – Карина наморщила лоб. – Я не физик, здесь Цукку надо спрашивать. Она понимает. Цукка – моя опекунша, – пояснила она торопливо, – она физический факультет закончила. Я только знаю, что у эффектора есть опорная точка пространства, ее еще называют базой, относительно которой откладываются генерируемые манипулятором импульсы. При воздействии классическая физика не действует, там иные законы.
– Интересно, – директор машинальным жестом потер верхнюю губу. – А повредить с помощью… манипулятора что-то в своем теле ты не рискуешь?
– Нет, господин директор. Это невозможно. Силовой эффектор никогда и ни при каких условиях не воздействует на тело носителя. Я не могу ударить себя саму даже намеренно. Вектор воздействия просто обнуляется на границе кожи. Как максимум я могу порвать себе одежду.
