Андрей Геращенко - Ночь быстрой луны
- Допустим, это я понял. Но меня сейчас интересует не Эйнштейн, а нечто более прозаическое, - перебил Мухин. - Меня интересует, мог ли всё-таки Гусев жить в режиме своего собственного времени и мог ли он украсть деньги из банка, пользуясь своими способностями? Если нет, а если у меня пока нормально с головой - то, очевидно, что не мог! Тогда свидетелем чего являются снимки новых камер и что всё это означает?
- Мы уже говорили с вами вчера на эту тему. Я учёный, а не следователь и кто что крал, я сказать не могу. Более того - ещё неделю назад, пока полковник Глашкин не ознакомил меня с имеющимися материалами, я бы твёрдо и однозначно сказал, что такое невозможно. Теперь же, изучив предоставленные мне материалы, я теряюсь в догадках.
"Он теряется в догадках! Я и сам теряюсь в догадках!", - недовольно подумал Мухин и попросил с плохо скрываемым раздражением:
- Нельзя ли конкретизировать, что именно вы обо всём этом думаете? Я понимаю, что дело, мягко говоря, неординарное, но всё же хотелось бы... иметь хотя бы приблизительные ориентиры.
- Я вас понимаю, - с улыбкой кивнул Фролов и виновато заметил: - Очень трудно говорить о случившемся так, чтобы мы понимали друг друга. Я не могу ничего утверждать наверняка - я лишь делаю предположения. Мог ли Гусев одновременно идти по улице и похищать деньги у инкассатора? Не знаю, но думаю, что нет, так как нет ни единой возможности хоть как-то объяснить это с помощью теории. Тогда поставим вопрос иначе - мог ли Гусев в течение одной минуты добраться до банка, ограбить инкассатора и вернуться на место? Весь опыт нашей с вами жизни говорит, что нет - не мог. Но есть один маленький момент...
- Мы вас очень внимательно слушаем, Сергей Анатольевич - продолжайте, кивнул Глашкин, встретившийся с физиком взглядом.
- Я уже говорил о зависимости времени от скорости движения. Вы что-нибудь слышали о торсионных полях?
- В самых общих чертах, - кивнул Мухин и не стал уточнять, что всё, что он слышал - это всего лишь само словосочетание "торсионные поля".
- Всё в природе на уровне микромира, да и на уровне макромира, за небольшим исключением, имеет собственный момент вращения. У электрона такой собственный момент вращения называется спином. У атома гелия вокруг ядра обращаются два электрона, имеющие противоположные спины. Такие же моменты вращения имеют и другие элементарные частицы. Эти моменты вращения могут изменяться - возрастать и замедляться. Вращение в вакууме порождает торсионные поля, наличие которых, во многом, обуславливает волновую природу частиц. Частица в торсионном поле не имеет чётких очертаний, она становится подобной волнам, расходящимся по водной глади после того, как в озеро бросили камешек. Именно благодаря наличию торсионных полей вокруг элементарных частиц в вакууме возникают другие виртуальные частицы, иногда обретающие реальность...
- Всё это очень интересно, но хотелось бы понять, как всё это может быть связано с нашим сотрудником Гусевым и кражами из валютного отдела, перебил Мухин, не выдержавший долгой лекции.
- Да, простите - я немного увлёкся экскурсом в физику микромира, смутился Фролов. - Я постараюсь исправиться и говорить более предметно. Я не зря указывал на то, что согласно общей и специальной теориям относительности время напрямую связано со скоростью движения. Но ваш Гусев не летал в космос со скоростью, близкой к скорости света. Его вообще не ускорял никакой внешний двигатель - пока на Земле таких двигателей просто нет. И всё же, если допустить, что он почти в одно и то же время был в одном месте и тут же оказался в другом, ограбив банк, мы должны предположить, что это возможно лишь в случае очень быстрых перемещений, незаметных для простого глаза и обычной техники, но достаточно медленных для того, чтобы отдельные фрагменты этого движения были зафиксированы новейшими цифровыми камерами внешнего наблюдения. Тогда какова природа такого движения? Я ещё раз оговорюсь - у меня есть только догадки. Ещё месяц назад я сам счёл бы такое предположение безумием, но сегодня я... вновь возвращаюсь к торсионным полям. Быстро, почти мгновенно Гусев мог бы перемещаться по городу лишь в том случае, если бы внутреннее вращение составляющих его элементарных частиц вдруг чрезвычайно замедлилось, ведь мы помним, что в системе, обладающей меньшей скоростью, время течёт быстрее. Как ни странно, но ослабление торсионных полей, которое неизбежно происходит при уменьшении момента вращения элементарных частиц, ускоряет время. То есть Гусев, если считать, что в его организме резко уменьшается вращение элементарных частиц, превращается в изолированную систему. Чисто теоретически такая система может жить гораздо быстрее окружающего мира, пока её торсионные поля слабее - время как бы вырывается на свободу из торсионных тисков. Если представить, что у Гусева всё так и случилось, что, повторяю - на уровне даже не научной, а популярной фантастики, он мог ограбить банк и мог быть замешан во всех тех странных эпизодах со взрывами, аварией, кражами в магазинах и шутках с прохожими. Или это мог быть кто-то другой с такими способностями.
- Хорошо - допустим. А что с его странным оцепенением? поинтересовался Мухин, внимательно слушающий Фролова.
- Я думал и об этом. Допустим, что такая система...
- То есть Гусев? - поморщился Мухин.
- Да - извините! Допустим Гусев, вернее, его организм... Какая-то странная терминология - мне так и хочется сказать "система" - так более верно по сути, - замялся Фролов.
- Пусть будет "система"! - вновь поморщился Мухин и махнул рукой.
- Так вот, - продолжал учёный. - Точно также эта система теоретически могла бы каким-то образом потерять связь с окружающим миром, что, опять же теоретически, могло привести к рассогласованию тех же электронных спинов и внутренних моментов движения других элементарных частиц. Ускорение вращения неминуемо вызовет рост напряжения торсионных полей, которые и создаются этим самым вращением. Если оно достаточно велико...
- У меня сейчас мозги начнут вертеться! - шепнул Мухин сидящему рядом с ним Глашкину.
Глашкин лишь пожал плечами в ответ, словно хотел сказать: "Ничем не могу помочь - нужно потерпеть".
- Вы что-то сказали? - насторожился Фролов.
- Продолжайте - всё в порядке, - заверил Мухин и вновь выразительно посмотрел на Глашкина.
- Если суммарное напряжение торсионных полей достаточно велико, время замедляется. Замедляется настолько, что система для внешнего наблюдателя как бы застывает. То есть происходит то, что случилось с Гусевым дважды - в первый раз это случилось, когда вы отвезли его в госпиталь, а во второй раз перед тем, как вы отправили его в тюрьму...
