Чарлз Плэтт - Свалка
Оливер подождал, пока Джульетта наполнит свой стакан. Потом Гейлорд обернулся к деревенским, валившим на второй заход.
Оливер стал проталкиваться к выходу из трюма. Люди поразбредались, и гудело уже по всему кораблю.
Оливер с Джульеттой шли от каюты к каюте. Немного было нужно, чтоб гулянка удалась. Разгул становился все неистовей. Металлические коридоры и лестницы грохотали от топота грязных босых ног, от криков и песен, несущихся из хорошо промоченных копранских глоток.
Многие деревенские взяли с собой портативные телевизоры. Все аппараты ревели на полную мощность, хоть их никто и не слушал. Копранцам просто нравился их рев, вплетающийся в общий бедлам.
Никогда раньше ни один корабль не видал такого. Деревенские освоили уже каждый его уголок. В одной из кают уже разрисовывали стены с помощью красок, награбленных в ближайшей кладовой. Яркие цвета смешались в грязно-коричневый тон. Повсюду нержавеющие стальные панели были беспечно изуродованы рисунками и просто полосами. Грязные люди орали и смеялись, брызжа краской на пол и друг на друга, многие запускали руки в банки с краской и бегали по кораблю, оставляя где попало отпечатки ладоней. В другой каюте играли в покер на раздевание. Грязные, рваные лохмотья устилали пол. От криков и смеха игра пришла в неразбериху и почти прекратилась. Вокруг мелькали грязные голые тела.
Начинать новую партию никто не хотел и Джульетта с Оливером двинулись дальше. Грязь была уже повсюду. Рециркуляторы с трудом перегоняли тяжелый вонючий воздух, фильтры не удерживали вонь, некоторые кондиционеры уже сломались и отчаянно дымили.
Крутая копранская выпивка действовала быстро. Вскоре мозг Оливера окутал счастливый туман, а кожа согрелась. Джульетта крепко держалась за него, они бродили от каюты к каюте, натыкаясь то на группы орущих песни, то на детишек, опустошающих провизионку, то на сцены дикого разгула. Все наслаждались великолепной вседозволенностью. Все упились и были счастливы.
Гейлорд все еще сидел в трюме. Первая канистра была уже пуста, а он сидел на второй, на вершине пирамиды из своего скарба.
На глазах у внимающей аудитории он перебирал скарб, вещь за вещью.
— …А вот эта появилась семьдесят лет назад. Здесь вот отметка моего папаши в каталоге — 20-01-73. Упаковка аварийного рациона со спасательного модуля "Звездного Искателя". Это, стало быть, значит, вроде аварийной шлюпки с тяжелого транспортника старой модели. Аварийный рацион, да. Уже пустой. Рассчитан на сорок дней. Папаша в дневнике написал, как две недели добирался до деревни. Сломал ногу на пустырях и полз всю дорогу назад. Ни компаса у него не было, ни хрена. Так все и было, я вам говорю! Каждое слово здесь записано, его собственной рукой. Так, теперь вот это… Солнцезащитный козырек!
Оливер рассмеялся, и они вышли из трюма. Гейлорд снова доказал свою правоту. Скарб действительно был необходимейшей штукой.
Они направились в нос корабля. Оргия здесь уже затихала, многие упились до бесчувствия. В большинстве все были полураздеты, и вряд хоть кто-то был способен устоять на ногах. Личные вещи и карманные скарбы хлынули из кают в коридоры. На палубах было скользко от грязи.
Светильники были побиты, стальные переборки исцарапаны. За пару часов копранцы умудрились ухайдокать корабль не хуже метеоритной атаки.
Кто-то сидел, сгорбившись, в углу. Оливер подошел поближе посмотреть, что он там делает. Деревенский зажал между ног кислородный баллон и с наслаждением, глоток за глотком, пил газ забвения, мечтательно улыбаясь, отрешившись от бренного мира. Оливер отобрал баллон и копранец просто свалился, все так же блаженно улыбаясь.
Командная рубка оставалась единственным убежищем в океане хаоса. Оливер плотно закрыл дверь и запер ее на замок. Потом он повернулся к Джульетте и обнял ее.
Она улыбалась и яркими глазами глядела на него, тянущегося к ее губам. Поцелуй был долгий и страстный. Их языки сплелись, они ласкали друг друга руками, губами. Она все плотнее и плотнее прижималась к нему своим мягким прекрасным телом. Он стал нежно раздевать ее, швыряя одежду на пол.
— Тебе не кажется, что в кресле нам будет удобнее? — сказала она, улыбаясь. Говорила она немного невнятно и нетвердо стояла на ногах. Он засмеялся и понес ее к пилотскому креслу.
Не так давно из этого кресла Ларкин управлял кораблем. И как же зло судьба посмеялась над ним! Корабль невероятно изгажен, провонялся, переполнен пьяными копранцами, а Оливер в кресле Ларкина занимается любовью с одной из них — такой же грязной, как и он сам. И они ждут, когда астероид разлетится на куски и разнесет грязь по всему стерильно чистому Поясу.
Они лежали бок о бок, нежно и медленно лаская друг друга, не торопя взрыва эмоций. Понемногу их ласки становились все более откровенными и неистовыми, они все глубже погружались друг в друга.
Он испытал потрясение, когда она вдруг остановила его. Лежа под ним на спине, она, широко распахнув изумленные глаза, указывала на что-то за его спиной.
— См-мотри! — вскрикнула она. — Начинается!
Он обернулся и увидел…
Ларкин не смог предотвратить взрыв. Через иллюминатор в темноте космоса было видно, что творится с удаляющимся астероидом. Копра пламенела в облаке огня. Ее поверхность покрывалась все новыми трещинами и разваливалась на куски, черневшие на фоне глубинного жара. Она взрывалась с величественным спокойствием, залитая пламенем, охватившим ее всю. Медленно, удивительно медленно разрушался этот мир, и вот из раскаленной докрасна сердцевины полетели пылающие глыбы.
— Нам здесь ничего не грозит? — прошептала она.
— Конечно же, нет, — ответил он. Здесь, вместе с ней, не может быть опасно. Он и задумываться не стал. Он знал, он чувствовал, что их ничто не может коснуться.
С нижних палуб едва слышно донеслись вопли и аплодисменты деревенских, увидевших взрывающийся астероид.
— Похоже, их не слишком расстроило то, что они навсегда лишились дома, — сказал Оливер.
— Просто они довольны, что весь Пояс Астероидов станет таким же грязным, как мы. Только представь себе всю эту грязь, день за днем, год за годом падающую с неба. Они все станут Мусорными Мирами.
— Почему бы и нет! — захохотал Оливер, — Они слишком долго держались одной крайности, им будет невредно попробовать на вкус и другую!
Ей не нужно было отвечать. Разговор затих, когда они слились в жарком поцелуе. Их тела, щедро укутанные благородной копранской грязью, тесно сплелись, и они забыли и о Поясе Астероидов, и о деревенских, орущих и хохочущих на нижних палубах, и о командной рубке, обо всем на свете — кроме друг друга.
