Александр Рыжов - Земля Тре
Первым опомнился Коста. Он схватил нож и стал рубить постромки. Олени барахтались в воде, тщетно пытаясь зацепиться за лед. Помочь им было невозможно. Кережа ходила ходуном, волны лизали ее низкие борта, и Глебу казалось, что она вот-вот пойдет ко дну.
Перерезав последний ремень, Коста закричал:
- Назад! На льдину!
Кережа держалась на поверхности озера, как настоящая лодка, но вода вокруг утопавших оленей бурлила с неистовой силой, и Коста стал лихорадочно отгребать назад, к изломанному ледяному краю. Весел не было - гребли ладонями, вода прожигала руки холодом до самых костей.
Ледовое поле с оглушительным треском раскалывалось на части. Горы, берега, озеро - все качалось и подпрыгивало, будто где-то под землей ворочалось пробудившееся ото сна гигантское чудовище. Дрожало даже небо, из которого, словно из частого сита, сеялся на землю мелкий, как мука, снег.
Коста ползком выбрался на льдину, помог Глебу. Вдвоем они вытащили из воды кережу. Глеб натянул на онемевшие руки койбицы и обернулся. На его глазах две громадные льдины сошлись вместе, как витязи на поединке, и, столкнувшись, с грохотом рассыпались на куски. Там, где только что дробили воду олени Элльма, расходились в стороны широкие круги.
У Глеба заныло в груди. Оказаться затерянными в самом сердце чужой земли - что могло быть хуже? Оле ни были их единственной надеждой, и после того, что случилось, он почувствовал себя совершенно беспомощным. Коста стоял рядом, его лохматые брови были насуплены, а губы сжались в узкую щель.
Подземные толчки прекратились. Земля перестала трястись, но тяжелые потоки снега все еще сползали с покатых вершин, а льдины на поверхности озера продолжали колыхаться, сшибаясь и обламывая друг о друга острые края. Небо, словно по команде, очистилось, и из сумерек проклюнулись вечерние звезды.
Коста разжал слипшиеся на морозе губы и проговорил:
- Опять...
- Что опять?
- Опять обошлось.
Обошлось ли? Глеб огляделся вокруг. Льдину, на которой они стояли, медленно несло вперед. Ее края крошились, как перепеченный хлеб, и Глебу, чтобы не свалиться, пришлось отступить к середине.
- Надо выбираться, - сказал Коста. - Берег близко, проскочим.
Льдина застряла среди бесформенных глыб и остановилась. Коста смерил глазами расстояние и затянул потуже пояс, будто готовился к прыжку через бездну. От берега их отделяло шагов пятьдесят. Мороз окреп, и трещины быстро затягивались прозрачной сизой коркой.
Руки в койбицах отогрелись и распухли. Глеб сжал их в кулаки, снова разжал и, стряхнув с воротника снежинки, спросил:
- А кережа?
- Она теперь ни к чему. Возьмем оружие, провизию... Остальное придется бросить.
Коста достал из кережи вукс, опустевший за два дня пути почти наполовину, скрутил горловину в толстый жгут и обмотал вокруг запястья.
- Захвати мою булаву.
Глеб прицепил к поясу ножны с мечом, взял в руку булаву.
- Все?
- Все. Пошли.
Вода перестада колыхаться, нагромождения ледяных обломков замерли, и над озером снова повисла тишина. Глеб еще раз взглянул на брошенную кережу.
- Пошли...
Они направились к берегу. Коста, идя первым, осторожно пробовал ногой лед. Местами попадались широкие разломы, через которые надо было перепрыгивать. Кроме того, приходилось перелезать через торосы, поднимавшиеся один за одним, как зубья бороны, поэтому каждый шаг давался с трудом.
Наконец Коста добрался до обледенелой кручи и, бросив мешок под ноги, стал выдалбливать ножом ступеньки. К счастью, берег в этом месте был невысок, и вскоре они уже стояли на нем, переводя дыхание и оглядываясь по сторонам. На льдине одиноко темнела кережа.
Установившаяся тишина показалась Косте настороженной.
- Странное местечко...
Неподалеку он увидел выступавшие из-под снега большие камни. Они лежали на ровном расстоянии друг от друга, окружая озеро полукольцом. Берега и возвышавшиеся над ними горы выглядели пустынными - ничто не говорило о присутствии человека. Коста поискал глазами следы, но снежная гладь была девственно чиста.
- Тут, похоже, и зверье не водится...
Глеба волновало другое. Он отдал Косте булаву и спросил, не скрывая тревоги:
- Что дальше?
Коста сбил с волос снежный пух и сказал с расстановкой:
- Будем думать.
- Надо бы побыстрее. - Глеб потер щеки. - Холодно...
Костер можно было развести прямо здесь, на берегу. Коста присмотрел несколько низеньких березок, утонувших в снегу по самые вершины, и уже направился к ним, но тут в голову ему пришла новая мысль.
- Не найти ли нам пещеру?
При воспоминании о пещере Арома-Телле Глеб поежился, но другого выхода не было. Он посмотрел на горы.
- Идем.
- Постой...
Взгляд Косты снова притянулся к странным камням. Он подошел поближе. Камней было не меньше сотни - все они имели причудливые формы и напоминали то человеческую фигуру, то голову оленя, то колотушку нойда... Чем дольше Коста смотрел на них, тем больше убеждался, что они принесены сюда нарочно. Но зачем? И куда делись те, кто их принес?
Он приблизился к одному из камней. Тот был похож на старика, сурово глядящего из-под нахлобученной на голову снежной шапки. Коста присел напротив и позвал Глеба.
Глеб подошел с явной неохотой.
- Что ты там разглядываешь?
- Посмотри.
Глеб бросил взгляд на камень, и в душе опять зашевелилось тревожное предчувствие. Пещера Арома-Телле. Воспоминания о ней никак не отпускали его. Почему? Не потому ли, что этот камень, как и тот портрет на стене, напомнил ему Аксана?
- Гляди, тут что-то написано.
На темной поверхности камня были вычерчены какие-то знаки. Глеб наклонился, чтобы рассмотреть их. Сперва он подумал, что это варяжские руны, которые ему доводилось видеть в старинных книгах, но, приглядевшись, решил, что это скорее рисунки, чем буквы. Сквозь полупрозрачный иней проступали точки, крестики, ромбики, вычурные завитки. Камень был испещрен ими сверху донизу, но понять их смысл не представлялось возможным.
Глеб, сам не зная зачем, приблизил к камню раскрытую ладонь и тут же отдернул ее, будто наткнулся на иглу. От камня исходил поток чего-то необъяснимого - не тепла, не холода, а какой-то непонятной энергии, которую Глеб не ощущал ни разу в жизни. Движимый любопытством, он снова поднес руку к странным изображениям и почувствовал зуд в ладони и в пальцах, словно по коже забегали муравьи. Этот зуд тонкими струйками потек к запястью, потом к локтю, потом еще дальше - к плечу. Что-то мешало Глебу отвести руку, она запуталась в невидимых силках, и ее влекло только в одном направлении - к камню.
- Что с тобой? - спросил Коста, заметив неладное. Вместо ответа Глеб покачнулся, и его пальцы коснулись двух окружностей, нанесенных на переднюю грань камня, там, где у воображаемого старика должны были находиться глаза.
