Евгений Гаркушев - Афанадор
– Вообще говоря, это я, – заявила она строго. – Вы у нас в первый раз?
– Да, – признался Дима.
– Тогда имейте в виду – когда будете пользоваться распределителем и захотите попасть на прием к директору, говорите “Приемная госпожи Волшебсон”. Немного неожиданно, когда кто-то появляется прямо посреди кабинета… Видимо, вы случайно назвали код доступа, известный только прецептору и некоторым учителям.
Дима задумчиво посмотрел на девушку.
– Вы, наверное, дочь директора? – спросил он. Понятное дело – дочь зовут так же, как и мать, и сейчас она сидит в ее кабинете.
– Нет, молодой человек, – сурово сдвинула брови девушка. – Я и есть директор.
– Вы – директор? – переспросил Дима. – Ленда Волшебсон?
– Госпожа Волшебсон, – поправила Галкина девушка. – Я ваш руководитель и старше вас, по крайней мере, в три раза. Вы, я вижу, принесли мне рекомендательное письмо?
Дима подумал, что в три раза старше его эта девушка не может быть. Даже если ей двадцать лет. Даже если двадцать пять. Но двадцати пяти ей точно нет.
– От прецептора Аристарха, – объявил мальчик, протягивая запечатанный лист бумаги.
– Пусть здравствует прецептор! – воскликнула девушка, беря в руки письмо и снимая с него печать.
Когда Волшебсон развернула лист, он оказался исписанным убористым почерком. Хозяйка кабинета внимательно прочла его.
– Галкин? – уточнила она, подняв глаза от письма. – Дима?
– Дмитрий, – ответил мальчик. – Димы – в детском саду.
– Но здесь написано – Дима, – жестко заметила Ленда.
– Полное имя – Дмитрий. Наверное, прецептор этого не знал.
На лице директора отразилось легкое неудовольствие. Видимо, она была обижена за Аристарха, который, по мнению Димы, мог чего-то не знать.
– Что ж, прецептор предлагает поместить тебя в класс, который более всего соответствует уровню твоих знаний и склонностям, – заметила молодая руководительница Мёдлёда. Сколько тебе лет?
– Тринадцать, – ответил Галкин.
Волшебсон подняла глаза к потолку, высчитывая что-то.
– Я учусь в седьмом классе, – объявил Дима.
– Не знакома с вашей школьной системой, – заявила Волшебсон. – Но, думаю, программу четвертого класса ты вполне потянешь.
– Почему четвертого? – обиделся Дима.
– Начальная школа у нас не включается в период специального обучения, – ответила Ленда. – Так что наш четвертый класс и соответствует примерно вашему седьмому. Изучал ли ты арифметику, алгебру, геометрию?
– Еще как, – ответил мальчик. – А еще физику, биологию, историю, литературу, русский язык, пение, физкультуру, английский язык. И ходил на факультатив по программированию.
– Русский язык? Английский язык? – переспросила Волшебсон.
У Димы вдруг пошли по телу мурашки. Только сейчас он понял очень важную вещь. А именно, что все время понимал всех: и медведя, и йети Ыха, и Тардавкуса, и Аристарха, и мальчика Фергуса с острова Патупаха. Как такое могло быть? Неужели они все говорили по-русски? Быть этого не может… Или ему все снится?
– Тебя что-то обеспокоило? – тут же уловила его настроение директор Мёдлёда.
– Как я понимаю вас? И как вы понимаете меня? Откуда все здесь знают русский язык?
Ленда широко улыбнулась, продемонстрировав ровные белоснежные зубы.
– При всех моих способностях я не говорю по-русски, малыш. Мой родной язык – элестрейто. Но все мы, маги, прекрасно понимаем друг друга, на каком бы языке не говорили. Особенно те, кто владеет телепатическими способностями. В этом наша сила. Научившись хорошо говорить по-русски, ты будешь связно излагать мысли, и тебя поймет любой маг. Кажется, в твоем родном мире у технократов есть довольно странная поговорка: махалец махальцу глаз не выклюет. Она примерно об этом.
– Стало быть, я действительно маг? – спросил Дима.
– Потенциальный, – ответила Волшебсон. – Как и многие другие.
– А вывеска? – вспомнил Дима. – На вывеске по-русски написано “Медовый лёд”!
– Вывеска – волшебная, – пояснила Ленда. – Ее каждый читает на своем языке. Видел, как переливается? Никакого сложного волшебства там нет. Однако, прочесть ее может только человек, имеющий способности к магии.
Директор взяла со стола журнал в коричневом переплете, полистала его и задумчиво проговорила:
– Стало быть, в четвертый класс… На какое отделение: биологическое, техническое или психологическое?
– Пожалуй, на техническое. Но можно и на психологическое…
Не то, чтобы Дима сильно увлекался психологией, но он вспомнил Надира Магометова, его мечту стать психологом, и внезапно решил, что психология – довольно интересная наука.
– Ты знаешь, что изучают на этих отделениях? – нахмурила брови девушка.
– Нет, – признался Галкин.
– Поспешность выбора при неизвестном решении говорит о недостаточной зрелости. Может быть, тебя поместить в третий класс? Или во второй?
Дима стушевался.
– Ладно. Не потянешь – тогда переведу. Сейчас пойдешь в четвертый Т класс.
– Четвертый Т? – переспросил Галкин. – Да сколько их у вас вообще?
– Три, естественно. Б, П и Т. По числу отделений.
Госпожа Волшебсон задумалась, достала из стола ярко-розовый лист бумаги и начала делать на нем пометки.
– В библиотеке прямо сейчас закажешь учебники на своем родном языке. Они, наверное, будут готовы к вечеру. В канцелярии получишь расписание. Адрес канцелярии по распределителю – К 412. Там же, кстати, попросишь список адресов. Распределителем ради развлечения пользоваться не стоит – многие этим поначалу увлекаются, а зря. Да и вообще, если есть возможность, лучше ходить пешком. Но в первые дни ты, конечно, не будешь успевать – нужно ведь знать, как пройти в класс. Теперь о труде. Чем бы ты хотел заниматься?
– В каком смысле? – переспросил Галкин.
– Ну, мыть полы, работать в столовой, ухаживать за цветами, подметать улицы, чистить канализацию?
– Я не знаю, – ответил Дима. Мыть полы ему не слишком хотелось, а ухаживать за цветами – работа для девчонок. А уж чистить канализацию…
– Скромничаешь, – улыбнулась Волшебсон. – Прецептор приказал назначить тебя на самую лучшую работу. У тебя здесь нет родственников, гостинцев ждать неоткуда.
– Да, пожалуй, – согласился Дима, не понимая, к чему клонит директор.
– Тогда, стало быть, по вечерам будешь вместе с братьями Зимм чистить канализацию, а по утрам – подметать улицы. Я дам распоряжение в канцелярию, тебе выдадут предписание в департамент уборки. Не отлынивай – эту работу легко потерять!
– Конечно, госпожа Волшебсон, – ответил Дима в легком недоумении.
– Ну, отправляйся, – приказала девушка.
Она сунула в руку Димы розовый листок, легонько взяла мальчика за плечо и сказала: распределитель! И тут же Галкин оказался в холле рядом с большим серебряным шаром.
