Анатолий Днепров - Клуб любителей фантастики, 1970–1971
— Будь осторожен, — сказал он. — Очень осторожен. При первом же признаке опасности немедленно назад.
Мы пожали руки. Между нами выросла стена, другая, третья. Теперь я уже находился в патрульном диске. Диск еще не отделился от капсулы, он еще составлял с ней единое целое, но я уже не видел Капитана, а только слышал его голос.
Катапульта отбросила меня далеко от капсулы, и тут же автоматически включился двигатель. Патрульный диск поплыл к шару, висящему на парашюте.
Шар спокойно опускался. Он не проявлял никаких признаков жизни.
— Он совсем гладкий! — передал я Капитану. — Впрочем, нет: поверхность чуть пористая, оплавленная… Я уже совсем близко… Отчетливо вижу его оптическим зрением… Могу коснуться манипулятором…
— Не нужно. Мы видим его изображение. Будь осторожен. Ты слишком близко… Не попади в его микроатмосферу.
Я пролетел под шаром, облетел его несколько раз вокруг, поднялся над парашютом…
Кто бы там ни был — разумное существо или автомат, — он не мог не обратить внимания на мой диск.
В голове у меня шумело, покалывало, гудело.
— «Встреча двух разумов — победа над Черными Пустынями»! — весело крикнул я фразу, которую мы все сообща так долго готовили, предвкушая миг, когда можно будет произнести ее, и не веря, что этот миг в конце концов когда-нибудь наступит.
Капитан рассмеялся. Впервые за последнее время рассмеялся легко, без потаенных опасений. Конечно, еще ничего не кончилось, но пока все шло так хорошо, и в голове гудело, покалывало, шумело. Пожалуй, даже щекотало, саднило, жгло.
Какое-то странное тепло входило в голову. Как теплая волна. Как тонкая игла. Как легкое опьянение.
Шар был виден отчетливо. Даже слишком отчетливо. А приборная доска словно уходила в туман. Я вытянул руку, растопырив пальцы. Пальцев не было видно. Они слились в одну сплошную нечеткую ладонь.
Шар тоже расплылся. Только одна какая-то его точка видна была по-прежнему совершенно отчетливо. Я хотел снова взглянуть на приборную доску и не увидел ее…
— Я потерял радиозрение… И ничего не вижу…
И тут же я почувствовал резкий толчок. Это Капитан уводил мой диск обратно к капсуле. В той части мозга, где был центр радиозрения и радиоориентации, нестерпимо жгло. По мере удаления от шара боль утихала, но я по-прежнему ничего не видел.
Мой диск опустился в районе медицинской службы. Я слышал, как Капитан приказал никому не подходить к шару, пока не будет подавлено его губительное радиоизлучение. Потом я услышал команду направить на шар мощный радиогенератор. Потом все стихло.
А потом ко мне пришел Капитан. Я не видел его, а только слышал его голос.
— …Может быть, действительно четвертой не будет… — говорил он, не очень веря в свои слова.
— Будет. Первая пролетела мимо. Вторая — чуть ближе. Третья выпустила шар. Они пристреливаются к нам, как к мишени.
— Значит, мы обезвредим и четвертую!
— И пятую?
— И седьмую, и десятую! — воскликнул Капитан.
— Когда впереди бесконечность, так не говорят… Если мы будем молчать, шары будут прилетать снова. Все более совершенные.
— Мы не можем никуда укрыться, нигде спрятаться. Наша планета на виду у всех, кто хочет и кто может ее видеть…
— А если мы отзовемся, они, может, поймут нас. Нельзя доверять неизвестности, но нужно верить в разум, в разум тех на другой, на Небесной Земле.
Вокруг меня шевелилась темнота, в которой неожиданно возникали и исчезали голоса, шорохи, шаги. Мне нужно было к этому теперь привыкать…
* * *Рассвет вырисовывал далекие контуры Тянь-Шаня. Созвездья меркли.
Мы сидели в своих креслах на Центральном пункте дальней космической связи. В общем, эксперимент удался. Двести миллионов километров наша третья станция пролетела с гораздо большей точностью, чем первые две, и удачно выпустила исследовательский шар на эту планету, которая упрямо прячется под сплошными облаками.
Теперь мы уже знали, что при таком давлении, температуре, составе атмосферы, о которых сообщило радиоизлучение шара, разумной жизни на ней не может быть…
— Но передача прервалась, едва он сел на поверхность планеты, — сказал оператор.
— Ерунда, — рассмеялся инженер-испытатель. — По-видимому, внутренняя антенна попала в затененное пространство. На следующем шаре мы установим такую антенну и такой передатчик, которые будут излучать радиоволны, даже если на шар обрушится космическая катастрофа.
Оператор тоже рассмеялся, и мы все посмотрели в небо, на крупную белую звезду, которая мерцала, как будто о чем-то сигналила, и которая даже не предполагала, что ее ожидает в ближайшие полгода.
1971, № 8
Сергей Жемайтис
ТИГРОВАЯ ЗВЕЗДА
Pиc. Р. Авотина
НАУЧНО-ФАНТАСТИЧЕСКИЙ РАССКАЗНа лаге накручивается ровно шесть миль в час. Гарри, робот-штурвальный, хорошо отлажен и держит эту скорость уже вторую неделю. Если северо-восточный пассат стихает, Гарри тотчас же отдает рифы или ставит добавочные паруса; если же усиливается, то молниеносно свертывает лишнюю парусину, нажимая клавиши на доске управления.
Ни один морской патруль не может похвастаться чем-либо подобным. Есть стандартные установки разной степени надежности, но таких, как Гарри, нет! Он наше детище, и мы гордимся им. Мы — это наш капитан Айкити Тосио, или Тоси, Тосик, он же Тосио-сан и Тосио-сэнсэй, что значит — прежде рожденный или учитель. Действительно, Тосик пользуется у нас непререкаемым авторитетом, как потомственный моряк. Второй член экипажа — Костя Фокин, третий — я. Затем Гарри. Он один заменяет четырех вахтенных матросов.
«Золотая корифена» скользит по ослепительно синей воде Большой лагуны. Слева по борту, затянутый дымкой испарений, виднеется австралийский берег — горы, укутанные зеленым ковром тропического леса, справа — тоже в сверкающем мареве — Большой Барьерный риф; сейчас прилив, и почти все коралловые сооружения под водой. Пассат еле доносит шум прибоя. Волны Кораллового моря дробятся за много километров от нас. В лагуне тихо. Мелкая волна бьет в золотой бок яхты. Солнце перевалило зенит, и оранжевые паруса кладут на палубу нежную тень.
Все наше внимание приковано к морским звездам.
Иногда мелькает тело одного из дельфинов, рыскающих вокруг «Корифены». На них наша главная надежда. Мы можем пропустить Тигровую звезду, хотя последнее почти невозможно: ее форма и окраска поражают своей необычностью. Это поразительное создание достигает трех метров в поперечнике. У звезды тридцать три «руки», вся она сверху покрыта алыми шипами, но главное — окраска! Все живое, способное плавать или ползать, при приближении чудища спешит укрыться в коралловых ветвях. Даже акулы обходят ее на почтительном расстоянии. Она пожирает все живое. При такой полной безнаказанности у Тигровой звезды не выработалась защитная окраска, да и не могла выработаться за такой короткий срок ее жизни как нового вида. Звезда появилась всего каких-нибудь 50–60 лет назад! И может быть, у этой выскочки поэтому такая наглая, яркая внешность: кармин, золото, перламутр пошли на ее наряд. Ночью она излучает нежный голубоватый свет. Ко всему следует добавить, что она взяла все самое дурное от своих предков (есть основания полагать, что она произошла от так называемой «подушки акулы» — рогатой, очень красивой звезды, довольно распространенной в тропических водах) и усилила эти свойства. Страшные шипы и ворсинки, покрывающие ее «руки», очень ядовиты. С колоссальным трудом удалось найти противоядие, изготовить сыворотку. Все охотники за звездами теперь получают прививки.
