Владимир Малов - Форпост "Надежда" (сборник)
Грант поднялся; рядом встали Дуглас и Мартелл. Новой вспышки в этот раз почему-то не было долго, они могли даже подумать, что первая только почудилась им, но затем последовали две одновременно.
— Это что-то новое, — пробормотал Грант,
Секунду он колебался. Надо было идти в долину, и пойти ему следовало одному, незачем подвергать риску Дугласа и Мартелла. Но… но был ли риск, рисковал ли он чем-нибудь, когда ходил в долину один в прошлый раз — ничего ведь не случилось! К тому же в глубине души он желал, чтобы и Дуглас с Мартеллом увидели то, что видел он, и испытали то, что он испытал. Это нужно было для того хотя бы, чтобы все втроем они могли потом говорить о загадке, опираясь каждый на личные впечатления, а не на впечатления только одного человека.
Но кто знает, может быть, в этот раз не исключены какие-нибудь неожиданности? И тогда лучше, чтобы он один…
Однако Дуглас и Мартелл сами положили конец колебаниям Гранта. Словно бы заранее сговорившись, оба шагнули вперед, в темноту; это был первый случай, когда они не ждали решения Гранта, и он их не остановил, а захватил фонарь и пошел за ними.
В долине уже начинали свой хоровод бегающие огоньки. Точно так же было и в первый раз, когда Грант не дошел до чужого корабля, и во второй, когда он дошел. Дальше, если следовать прежнему ходу развития событий, в темноте должен был проявиться контур корабля, потом огоньки сольются в одно большое световое облако…
Любопытно, подумал Грант как-то отстраненно, что сейчас должны испытывать Дуглас и Мартелл? Для обоих это событие ошеломляющее, они знают, что их ждет встреча с чем-то таким, с чем еще никому, кроме него, Гранта, не случалось сталкиваться. Так как же они идут к этому событию? Если Мартелл, бойкий журналист, наверняка привычен к разного рода неожиданностям, то Дуглас сугубо кабинетный ученый, увереннее чувствующий себя в призрачном, но привычном ему мире античных героев, чем среди реальных людей… О чем это я, о чем я сейчас думаю, остановил себя Грант. Надо собраться с силами, напрячь все внимание, чтобы понять наконец, почему они ведут себя так, как будто они одни, как будто нет рядом существа, заслуживающего, по крайней мере, любопытства?
Грант прибавил шагу. Однако дальше события развивались не совсем так, как он ожидал. Прежде всего из мрака высветился контур не одного корабля, а сразу двух, причем разница в них была настолько очевидна, что не вызывало сомнений; хозяева их живут явно не на одной какой-то планете. Первый корабль представлял собой веретенообразное тело, постепенно сужающееся к обоим концам и увенчанное длинными тонкими иглами. Другой был похож на усеченную пирамиду, покоящуюся на нескольких далеко разведенных в стороны опорах. Дуглас и Мартелл, увидев эти сооружения, в нерешительности остановились, и в этот момент из обоих кораблей вышли на планету их хозяева
Экспансивный Мартелл даже вскрикнул. Огоньки стали собираться в световое облако.
С первого взгляда Грант понял: это были совсем не те существа, каких он видел несколько дней назад. Скафандры хозяев корабля-веретена были похожи на массивные треугольники, снабженные двумя парами коротких рук и поставленные на массивные же ноги-опоры; сверху на треугольниках были цилиндрические головы. Обитатели другого корабля вышли на поверхность Хуан-Фернандеса вовсе без скафандров, очевидно, атмосфера планеты для них, как и для землян, была безвредна. Насколько можно было судить на расстоянии, эти существа имели сходство с людьми Земли, но сходство, скорее, количественного порядка: одна голова, две руки, две ноги и туловище. Пропорции же были иными — очень короткие и плотные ноги и невероятно длинные и тонкие руки; очертания лиц трудно было рассмотреть издали. Пришельцы, те и другие, вытянувшись в цепочки, направлялись к россыпи камней, озаряемой светящимся облаком. Друг на друга они, похоже, не обращали никакого внимания.
Выкрикнув что-то непонятное, Мартелл кинулся к ним. Немного поколебавшись, вперед двинулся и Дуглас.
В голове Гранта теперь был полный сумбур. Загадка еще больше усложнялась. Происходило что-то совершенно невероятное. Трудно было предположить, что на одной планете в одно и то же время случайно перекрестились пути двух разных цивилизаций, а совсем недавно побывал вдобавок и корабль третьей. Неслучайность! Планета Хуан-Фернандес, похоже, была весьма посещаемой, но почему? И почему экипажи двух кораблей не обращают друг на друга никакого внимания? Не могли же, в конце концов, и те, и другие, а также и самые первые быть слепы?
Ясно пока было только одно: всех, прибывающих на Хуан-Фернандес, отчего-то интересуют камни долины. Обыкновенные камни — таких тысячи на Земле и на любой другой планете. Но рядом с этими камнями можно испытывать необыкновенные ощущения… Не таится ли именно в этом хоть тень разгадки? Или же это простое совпадение? Необыкновенные ощущения появляются только рядом с пришельцами из другого мира: когда те улетают, камни как были, так и остаются обыкновенными камнями. Значит, дело не в камнях? Так в чем же?
Однако времени на раздумья не оставалось. Первая группа пришельцев уже выстраивалась вокруг одного из камней, трое землян были совсем рядом с ними. Мартелл, бешено жестикулируя, начал им что-то говорить, и Грант вдруг увидел, что цилиндрические шлемы некоторых из этих существ повернулись в сторону журналиста. Значит, они его все-таки заметили, слышали?! Но сейчас же в глазах и ушах Гранта точно так же, как и в прошлый раз, все померкло, а потом, через какое-то время, внутри него стали открываться картины, краски, звуки…
Он стоял в центре круглой комнаты, стены которой от пола до потолка опоясывались разноцветными лентами, и почему-то знал, что на самом деле это не ленты, а книжные ряды. Он чувствовал, что на него смотрят бесчисленные корешки, его мучила жгучая жажда узнать, что таит в себе каждая книга. И взгляд его вдруг словно бы проник внутрь всех этих книг, бесчисленные типографские значки сложились в истины, которые все вместе, разом, накрепко отпечатались в его мозгу. Но ему было мало только этих истин, и стены комнаты с книгами стали раздвигаться. Они уходили все дальше, к горизонту, и, значит, больше становилось книг и больше таящихся в них истин. Зачарованный, Грант смотрел им вслед и желал, чтобы они отодвигались еще быстрее, потому что вместе с этим все быстрее и полнее становился поток истин, среди которых он плыл. Все легче было держаться на плаву; чем бурнее был поток, тем — странное дело — проще было с ним справиться. И наконец вокруг не осталось ничего, кроме этой бешеной стихии, полным хозяином которой Ом себя чувствовал, Грант мог сделать с потоком все, что хотел: задержать или ускорить его течение, направить в любую сторону, столкнуть одну с другой волны, обрушить их на то, что мешало ему… Но и этой возможности было ему мало, потому что оставалось еще многое, пока неизвестное и скрытое, и надо было во что бы то ни стало проникнуть в это неизвестное и скрытое…
