Альфред Бестер - Обманщики (The Deceivers)
— Ветеринарная лечебница за углом, — сообщила Найдж.
— Она здорова.
— А почему шея завязана?
— Для ее развлечения. Киска любит пятнышки.
Найдж окинула взглядом мое походное обмундирование.
— Собрался куда-нибудь?
— У-гу.
— И даришь свою якобыкошку зоопарку? Слушай, Роуг, мы по горло наелись всеми этими домашними животными, которые надоели хозяевам. Ты не представляешь себе, сколько нам их таскают — зеблюды, собадилы, кенгопарды. Аквариумы переполнены — лещуки, бестеры…
— Я хочу пристроить ее к тебе.
— Да? А почему не в гостиницу для зверей?
— Не могу довериться, Найдж, никому, кроме тебя. Моя кошка ультраособая. Вдруг она подцепит в этой ночлежке какую-нибудь гадость? Просто не хочу рисковать.
— А что в ней такого особого?
— Пятая поправка.
— Тоже мне. Как ее хоть звать-то?
— Же… — Я закусил язык, сообразив, что Найдж спрашивает не фамилию Деми, а имя пси-кошки, которого я к тому же не знал. — Нет у нее имени. Я называю ее просто «Мадам».
Найдж видит меня насквозь, но эта наглая ложь прошла почему-то без комментариев.
— Посмотрю, есть ли у нас место.
Она потыкала клавиатуру компьютера, и на экране вспыхнула надпись: «1/2 O.K.».
— Я не хочу, чтобы мадам жила вместе с кем-то, — испугался я. — Еще покалечится в драке. Неужели у вас нет одноместных номеров?
— Попробуем снова, — сказала Найдж. — Эти штуки отвечают иногда не на те вопросы, которые им задаешь. — Теперь компьютер дал направление в зону 3, корпус 2, клетку 7. — Ну вот, твоя подружка сможет испытать все радости одиночного заключения по соседству с кроликами. Что она ест?
— Все, что угодно, лишь бы с круглыми пятнышками. Икру красную, икру черную, а также…
— Ничего, удовлетворится пестрой фасолью и просом, пусть и за то спасибо скажет. Когда возвращаешься?
— Не знаю.
— Не важно. Сообщи мисс Джероукс, что она может забрать кошку, когда угодно, — лишь бы уплатила по счету.
Меня буквально вымело из ее кабинета — с фигурально говоря, стрелой в, фигурально говоря, заднице. Это же надо, с какой скоростью разносятся сплетни!
Оттуда — в один из моих банков (я пользуюсь тремя в надежде надуть налоговое начальство) за аккредитивом на две тысячи. Две тысячи даже в купюрах что-то весят. А я и так был на опасной грани тех самых двухсот фунтов макс., еще несколько унций — и можно оказаться за этой гранью.
Я хотел получить аккредитив на тисненом пергаменте банка «Орб и К» — шараги настолько классной — они ведь даже чеканят собственные золотые монеты в пятьдесят соверенов — что вся Солнечная знает их бумагу (предмет головной боли и отчаяния для фальшивомонетчиков) и пресмыкается перед ней.
И персонал там соответствующий, ребята настолько высокомерные, что прямо носом лампочки сшибают, могу привести отличный пример. Как-то я погасил у них чек, а затем, выйдя уже из банка, обнаружил, что по какой-то таинственной ошибке то ли машин, то ли людей получил на сотню больше положенного. Ну, я — девушка честная, а посему вернулся и попытался вернуть эту сотню, на что получил от элегантного кассира гордый ответ: «Извините, сэр, но банк не принимает никаких претензий, если клиент отошел от окошка».
Так что я представился и попросил выдать мне «фракционируемый» аккредитив, чтобы иметь возможность брать с него не все деньги сразу, а по частям. Кассир (другой) понажимал клавиши, и черти бы меня драли, если на экране не появилась надпись «1/2 O.K.». Как видно, я уже запутался, сколько в какой банк положил — знак благоприятный, ведь если я сам не могу уследить за своими капиталами, как же справиться с этим налоговому управлению? Пришлось согласиться на тысячу, куда мне, собственно, больше?
Затем я последовал твоему, Одесса, совету и пошел в консульство Тритона, чтобы запросить визу и тем показать, что готов к переговорам. Джинк, к которому я попал (скорее джап, чем чинк) был услужлив до умопомрачения, к тому же все время улыбался, кланялся и вежливо шипел. Шипят они, кстати, не как люди — не на выдохе, с помощью языка — «Ш-ш-ш…», а на вдохе, с помощью нижней губы — «Х-ф-ф…».
— Вы оказываете нам высокую честь, сьероре Ивер (таким вот образом звучит «мистер Уинтер» на соларанто, международном вспомогательном языке Солнечной системы). Х-ф-ф. Такой знаменитый джентльмен не почел ниже своего достоинства посетить наш убогий, провинциальный мир. Х-ф-ф-ф. Когда вы почтите Тритон своим визитом?
— Где-нибудь в ближайшие два месяца.
— Понятно. — Он поработал на терминале, связывавшем консульство с посольством, и вскоре — вы будете смеяться — на экране появилось: «1/2 O.K.». Джинк был настолько ошеломлен, что даже запутался, кто, кому и какую оказывает честь. — Сьероре Ивер, вам Предоставлена виза на целые шесть месяцев. Половина года, сьероре Ивер. Х-ф-ф-ф. Высочайшая возможная честь. Х-ф-ф-ф.
Все до предела любезно и корректно, однако, если бы горевшая во мне ярость нуждалась в новом топливе, к тому времени, как я покидал консульство с визой в паспорте, это топливо взгромоздилось бы кучей, достойной большого скаутского костра. Ученым известно архаичное понятие «растревоженная совесть» — непрестанные упреки, грызущие тебя изнутри. Ну а что вы скажете насчет «растревоженной мстительности», непрестанного желания отомстить, воздать по закону око за око, зуб за зуб?
Консульские украсили свой холл произведениями примитивного искусства и прочей экзотикой. И здесь, среди прочего, находилась очаровательная рамочка с натянутой кожей. Лицо маори с полным комплектом ритуальных шрамов и священных татуировок. Лицо моего отчима, Те Юинты.
О, сладость будущего мщения! Вот так вот. Корабль «Sternreise Kompanie»[43] отправлялся на Ганимед тем же вечером, забитый под завязку, за исключением одной каюты, которая была, как я устал уже повторять, наполовину о'кей, т. е. мне предстояло с кем-то ее делить. С кем? Не понимаю, Одесса, каким манером ты это-то намухлевала? С твоей драгоценной лесбиянкой Барбарой Булл.
(Проще простого, Роуг. Мы взяли всю каюту, а потом отказались от половины. Было ясно, что ты рванешь на Ганимед ближайшим рейсом, а уж коли нет — в самый последний момент Барб сошла бы с корабля.)
Барб мне нравится, и я преисполнен к этой леди глубочайшей благодарности, однако проводить в ее обществе слишком много времени как-то не хотелось. Уж больно обе вы хитры, я боялся нечаянно ляпнуть что-нибудь не то и выдать все свои планы.
Лайнер был роскошный, с haute cuisine, так что я сшивался по большей части на камбузе, притворяясь, что имею задание проинтервьюировать шеф-повара, работающего в условиях невесомости. Дело оказалось и вправду интересным, помогло отвлечься ото всех моих заморочек. Если когда-нибудь напишу по этим материалам статью — пойдет на ура.
