Софья Непейвода - Первые шаги
Шас задумался.
— В принципе меня такой вариант устраивает, но предлагаю в качестве четвёртой меры предусмотреть свободу. Хотя бы с согласия раба.
— Ни в коем случае. — Пальцы белоруна гневно дрогнули. — Я готов уступить и позволить комбинацию наказаний, а также допустить лёгкие, бесследно проходящие травмы, но без досрочного освобождения.
— А я согласна на свободу при непослушании, — влезла я в разговор.
По крайней мере, при такой формулировке у меня всегда будет шанс выйти на волю. Да, придётся потерпеть, но ведь недолго, а результат того стоит.
Мужчины оторвались от компьютера, на котором составляли договор, и посмотрели на меня. Причём, если будущий хозяин промолчал, хотя на его лице чётко отразилось нелестное мнение о моих умственных способностях, посол не постеснялся высказать мысли вслух:
— Ты что, дура? Хотя что взять с неполноценной…
Возмутившись, я потребовала объяснений и обоснований тем условиям, которые только что обсуждались. Но мужчины полностью проигнорировали мои слова и вернулись к разговору.
— Ну что, убедился, что ни о каком досрочном освобождении и речи быть не может? — как ни в чём не бывало поинтересовался белорун у Шаса. — Кстати, и вон тот пункт, о прерывании контракта по взаимному согласию, на мой взгляд, следует вычеркнуть.
И без того шокированная происходящим, от такого заявления я вообще потеряла дар речи. Посол на моей стороне или как?
— Хм… Я бы не стал вычёркивать его так однозначно, — не согласился тартарец. — Но, если ты так настаиваешь, то согласен дополнить его требованием справки о вменяемости и минимальной ответственности раба.
Белорун ненадолго задумался, похоже, перебирая варианты.
— Базовой ответственности, а не минимальной.
— Тогда этот пункт вообще не имеет смысла, — разозлился Шас. — Ты сам-то хоть понимаешь, что достичь базовой ответственности за такой срок нереально?
— Понимаю. Но настаиваю: или так, или вычёркиваем, — спокойно, но непреклонно заявил посол.
— Ладно, тогда убираем весь пункт, незачем плодить лишние сущности, — раздражённо махнул рукой потенциальный хозяин. — Но в виде компенсации настаиваю на увеличении силы возможных наказаний и взятия штрафов по схеме номер четыре.
— Увеличение силы наказаний до слабо-калечащих, без последствий, предусмотрим возможность их комбинации, но штрафы по схеме номер три, — не согласился белорун.
— Теперь вернёмся к двадцать седьмому пункту…
Мужчины продолжили оговаривать договор, а мне с каждой минутой всё больше хотелось побиться головой об стену. Причём не просто побиться, а посильнее, чтобы хоть какая-то ясность мысли вернулась. Происходящее напоминало бред или сценку в сумасшедшем доме. Я уже запуталась, кто блюдёт мои интересы (ага, предлагая увеличить наказания, но вычеркнуть свободу), а кто — свои. Две трети обсуждаемых вопросов вообще остались загадкой, а в той части, где хоть что-то удалось понять, больше половины пунктов вызывали если не прямое отторжение, то как минимум сомнения. Заглянув послу через плечо, вновь попыталась вникнуть в то, что сейчас обсуждают, и вновь потерпела неудачу.
— Знаешь, что? — не выдержал тартарец. — Иди погуляй, пока взрослые лю… мы согласуем договор. Потом вернешься и прочитаешь.
— Да, так будет удобнее, — с готовностью согласился посол.
Вот, значит, как. Иди, неразумное дитя, поиграй в песочнице, пока большие дяди решают твою судьбу. Насупившись, я не отреагировала на эту провокацию, но, постояв ещё немного и поняв, что, если так продолжится, то сумасшествие не за горами, решила всё-таки последовать совету.
Голова болела и как будто даже опухла от бесплодных попыток разобраться в происходящем. Если раньше казалось, что хотя бы в самых простых вопросах я уже ориентируюсь, то теперь даже это вызывало сомнения. Я понимаю только то, что ничего не понимаю! Насколько же легче и проще было жить в Белокермане: несмотря на все тайны и неприятные события, происходящее выглядело логичным и доступным для разума. Мысли о новой родине вызвали тёплое чувство. Сейчас даже снисходительное отношение и бессмысленная работа перестали казаться таким уж злом. Может, и правда рендеры не могут приспособиться жить в Чёрной Дыре, и лучший путь для нас — стать местными дурачками-умственными инвалидами? Хотя нет, какая-то возможность должна быть: ведь приспособился, например, тот же Шас. Другой вопрос — могут ли тут выжить люди с Земли. В любом случае, белокерманцы очень много делают для рендеров, попавших в их страну: они дают шанс не просто на существование, но и на жизнь — здоровую и достаточно свободную, пусть и в виде неполноценного члена общества. От таких размышлений захотелось уехать обратно в Белокерман. Подумав, честно призналась самой себе, что единственным удерживающим от возвращения фактором является сильное желание жить. Ну почему мне не подходит территория Белокермана? Нет, нельзя предаваться бессмысленным волнениям. Но попытавшись переключиться на окружающую природу, потерпела неудачу: слишком уж беспокоило близкое и отдалённое будущее.
Интересно, как эти двое вообще оценивают мои возможности устроиться и выжить в Тартаре? Что там говорил посол? «При стремлении самого раба вписаться в местное общество, а не переделать его под себя, шанс увеличивается». Ну, я не настолько самонадеянна, чтобы считать себя в силах переделать местные обычаи. Но не предполагаю, что даже просто понять и принять чуждый, настолько отличный от привычного, порядок будет так уж легко. И чем дальше — тем больше сомнений.
Прохаживаясь по аллее, я обратила внимание на группу людей, представителей Homo sapiens. Да, не думаю, что несколько юношей и девушек типичной китайской внешности, в чистой, но не новой, одежде с заплатками, могут принадлежать к какому-то другому виду. По крайней мере, они гораздо больше напоминали землян, чем ещё кто-либо из встреченных ранее.
Молодёжь радостно переговаривалась, смеялась, дружно отмахнулась от попытавшегося навязаться проводника (впрочем, тот не настаивал, судя по всему, понимая, что у них ловить нечего), а потом устроилась под деревом, чуть сбоку от дороги, на специальной площадке для отдыха. Между собой люди общались на странном наречии, в котором различались искажённые слова из русского, английского и общего местного языка, а ещё множество слов вообще не удалось опознать (китайские или ещё какие-то?). Заслушавшись и пытаясь понять, о чём идёт речь, я остановилась неподалёку. Нет, всё-таки очень интересно — они действительно люди или все совпадения случайны? Лучше спросить, чем гадать самой. Но не успела заговорить, как меня заметили.
