Чарльз Шеффилд - Объединенные разумом
— Нет. Это меньше, чем половина. У тебя есть эти Артефакты?
— В противном случае я не находился бы сейчас здесь. Они в полной готовности, упакованы и ждут своего часа во временном хранилище.
— Где?
— Я этого не слышал, Лотос. Но если бы ты смогла устроить мое возвращение на должность, ставящее меня на одну ступень с Мондрайном, с равными полномочиями в Анабасисе, мой слух мог бы улучшиться.
— Вот то, чего я ждала. Вот вторая часть товара. Это невозможно.
— Нет? — Брейчис поднялся. — В таком случае, полагаю, мне следует удалиться.
— Сядь, Лютер. Я заинтригована. Но тебе придется хорошенько подумать, о чем ты просишь. Ты знаешь Дугала Мак-Дугала так же хорошо, как и я. Итак, я собираюсь заставить его уговорить других послов Звездной Группы изменить их мнение. Хотя он не может даже посмотреть на посла Энджелов, чтобы с ним не случилось нервного припадка. Как ты предлагаешь мне это сделать?
— Мак-Дугалу не придется их в чем-либо убеждать. Все что ему нужно сделать — это отправить им послание, доводящее до их сведения, что я был причастен к этому провалу больше, чем он думал. Согласно их дурацкой логике, если я виновен настолько же, как и Мондрайн, мы с ним разделим ответственность за выяснение этого недоразумения поровну.
— Это самая глупая вещь, которую я когда-либо слышала.
— Почти такая же глупая, как решение возложить ответственность на Мондрайна. Она сработает.
— Может и так. А где гарантия, что я получу награды за Артефакты?
— Никто больше не попросит о вознаграждении. Я буду отказывать желающим войти в долю, если таковые появятся.
— А как я буду общаться с Эсро Мондрайном, когда тот обнаружит, что он уже не самый главный волк в стае?
— Он не станет винить тебя, он будет обвинять Звездную Группу. Ты говоришь о нем так, словно боишься его.
— Конечно боюсь. Я не дура, Лютер. — Лотос продемонстрировала два ряда жемчужных зубов — улыбку для тех, кто не знал ее. — Ты простодушен, Лютер. Если тебе кто-то не нравится, ты делаешь все возможное, чтобы как можно быстрее убить его. Люди, вставшие на пути нашего приятеля Эсро, умирают улыбаясь и никогда не чувствуют боли. Если у него есть шесть планов, я никогда не смогу разгадать больше четырех или пяти из них. Он управляет тобой, манипулирует мной; он управляет каждым. Вы с Мондрайном оба опасны. Но ты мне симпатичен немного больше.
— Ты так мила.
— Я серьезно. Ты честолюбив. Он напорист. Ты опасен, как медведь. Он похож на змея.
— А ты что за животное?
— Хочешь знать? — Невинные глаза широко распахнулись. — Я сладкая маленькая пчёлка. Все, что мне нужно, — это немного нектара с каждого цветка, я не представляю опасности ни для кого.
— Ну, с этого цветка ты соберешь очень много нектара.
— Возможно. Нравится мне это слышать, но придется принять обычные меры предосторожности. Например, что удержит Мондрайна от подготовки к поставке этих же Артефактов сразу же, как только он пронюхает об их существовании? Он знает Землю хорошо, лучше, чем ты или я. К тому же, что помешает сделать то же самое тебе? Ты знаешь их местонахождение, а я нет, и как только я выполню мою часть работы в этой сделке, я останусь беззащитной.
— Могу заверить тебя в необоснованности подобных переживаний. Когда десять Артефактов окажутся в твоем распоряжении, других таких же не останется. Я скажу тебе, почему, но только после того, как будет улажено все остальное.
— Надо понимать, ты заключил сделку. Я обеспечу предварительные переговоры. Посол Мак-Дугал занят в Адестийском сафари, — она подождала, пока Брейчис с отвращением фыркнул, — но я, возможно, смогу увидеться с ним в конце дня. После этого я свяжусь с тобой.
Она встала, но на сей раз Лютер Брейчис остался сидеть на стуле.
— Есть еще одна вещь. Небольшая деталь, но без нее сделка может не состояться.
— Ради Бога, Лютер. Давай побыстрее и желательно покороче.
— Я хочу устроить кое-кому гражданство солнечной системы. Быстро.
— Человек одной из колоний? Это займет некоторое время, даже у меня.
— Не из колоний. С Земли.
— Это просто. Кто он?
— Она. Это женщина. Годива Ломбер.
— А почему гражданство? Почему не просто туристическую визу?
— Я собираюсь обручится с ней.
— Сладкое милосердие. — На лице Шелдрейк появилось что-то похожее на настоящее выражение живого человека. — Помолвка! И что сегодня за день! Сначала ты предлагаешь Артефакты, от одной мысли о которых тебя раньше выворачивало. Потом этот Лютер Брейчис, непобедимый… и с земной женщиной. Ты говорил мне раз пятьдесят, что с Земли не может исходить ничего хорошего. Тебе даже удалось меня в этом убедить. А теперь — помолвка. Я должна пересмотреть свое мнение о тебе. Ты не медведь, ты слепой крот.
— Твои оскорбления ничуть не ранят меня. Ну что, ты устроишь ей гражданство?
— Если Артефакты у тебя есть… — Лотос Шелдрейк взглянула в лежащий перед ней на столе блокнот. — Нам нужно договориться о времени. Думаю, я смогу закончить все, что должна сделать, дней за пять или даже меньше.
— Вот тогда ты и получишь Артефакты. А на следующий день Годива Ломбер должна быть переправлена с Земли.
— Будет сделано. — Лотос вместе с ним прошла к двери. — И у меня к тебе просьба: когда она будет здесь, приведи ее ко мне. Я просто сгораю от любопытства и желания встретиться с единственной женщиной в системе, способной заставить коммандора Лютера Брейчиса смягчить свое сердце и потерять голову.
— Принес?
Кинг Бестер кивнул и похлопал рукой по сумке, которую держал.
— Все до последнего кристалла.
— Тогда входи. — Тяжелая наружная дверь закрылась, загораживая ночное небо Земли, и маркграф пошел вперед, указывая дорогу в его личный кабинет.
Бестер никогда не бывал здесь раньше, поэтому он глазел по сторонам с откровенным любопытством. Эта комната была обставлена с особой тщательностью, каким-то образом сочетая в единую гармонию всю династию терракотовых всадников Джин, ранние гравюры Бердсли, подлинники Вермиса и Ван Мигеренса с компьютерным искусством. В углу, укрытая от попадания прямых лучей света, стояла луковица Сорудан.
— Вижу, вы все еще храните певицу. — Бестер кивнул в сторону Сорудан.
— Да, это так. — Маркграф жестом указал своему посетителю на кресло. — Мне предлагали за Сорудан огромные суммы, но я посчитал, что это творение — моя награда. Ее я не продам никогда. Может, выпьем, чтобы отпраздновать удачную сделку?
— Конечно, красавчик.
Фуджитсу пристально посмотрел на Кинга, оценивая степень утонченности вкуса этого человека. Наконец он пожал плечами, исчез в чулане в углу кабинета и появился, неся бутылку светло-янтарной жидкости и два небольших стакана.
