Джеймс Уайт - Эскулап
Даже мозг у этого существа работал необычно.
- Ну! - требовательно сказал Маннон, когда пациент немного утихомирился.
- Страх, гнев, ненависть переполняют его, - доложил ГЛНО. - Я уверен, что наша помощь ему нежелательна.
- Нам попался очень больной зверюга, - заключил О'Мара.
Слова главного психолога, казалось, ударами молота отдавались в мозгу Конвея все громче и настойчивей. В них был какой-то особый смысл.
Разумеется, О'Мара имел в виду моральное состояние пациента, но это не играло роли. Очень больной зверюга - в этих словах крылась отгадка ребуса, и остальные части его начали проясняться. Чего-то все же не хватало, но и то, что Конвей понял, испугало его больше, чем что-либо прежде.
Заговорив, он с трудом узнал собственный голос:
- Благодарю вас. Я подумаю над другим подходом к нему и дам вам знать...
Конвею хотелось, чтобы все ушли и дали ему подумать. Ему хотелось где-нибудь скрыться, хоть вряд ли во всей Галактике нашлось бы место, где он мог бы спрятаться от того, чего опасался.
Присутствующие смотрели на него со смешанным чувством удивления, тревоги и растерянности. Пациенты часто не хотят принимать помощи, но это вовсе не значит, что при первом же признаке сопротивления врач прекращает лечение. Они явно решили, что он струсил, не желая проводить неприятную, технически сложную операцию, и каждый старался его переубедить, как мог.
Даже Скемптон предлагал различные выходы из положения.
- Вас беспокоит проблема анестезии? - говорил он. - А разве патологи не смогут создать наркотические средства на основании данных, полученных от мертвого или пострадавшего существа? Я думаю о предложенной вами программе... И мне кажется, что у нас есть все основания заказать...
- Нет!
Теперь они уже во все глаза глядели на Конвея. У О'Мары проснулся профессиональный интерес.
- Я забыл сказать, что разговаривал с Саммерфилдом, - поспешно произнес Конвей. - Он считает, что доставшаяся нам половина корабля пострадала больше другой. Вторая половина не уничтожена, как можно было предположить, и, по-видимому, сможет добраться до дома своим ходом, так что поиски ее ни к чему не приведут.
Конвей отчаянно надеялся, что Скемптон не станет настаивать на проверке этой информации. Саммерфилд и в самом деле говорил с Конвеем, но его выводы не были столь категоричны, как их представил старший терапевт.
Одна мысль о кораблях мониторов, рыскающих в этом секторе пространства, теперь заставила его покрыться холодным потом.
Но Скемптон только кивнул и переменил тему. У Кон-, вея немного отлегло от сердца, и он быстро сказал:
- Доктор Приликла, я котел бы побеседовать с вами относительно эмоционального состояния пациента в последние минуты. Нет, не сейчас, несколько позднее. Еще раз спасибо за вашу помощь и советы...
Он их буквально вытолкал из комнаты и по выражениям их лиц догадывался, что они понимали это, - наверняка ему потом придется ответить за все. Но в тот момент Конвей не думал о возможных неприятных вопросах О'Мары. Он попросил Курседд осматривать пациента каждые полчаса и вызвать его, как только произойдут какие-то изменения. Затем он направился в свою комнату.
ГЛАВА 4
Конвей порой ворчал на тесноту каморки, где спал, хранил свои немногочисленные пожитки и изредка потчевал коллег. Но сейчас именно ее теснота успокаивала его. Он сел - ходить было негде - и постарался прояснить картину, вспыхнувшую в его мозгу, когда они были в палате.
С самого начала все было очевидно. Во-первых, гравитационные установки: Конвей непростительно упустил из виду, что их можно регулировать, устанавливая любую силу тяжести от нуля до пяти "же". Затем сложная система подачи воздуха: она была противоречивой, только если считать ее предназначенной для одного вида существ. А если для нескольких?
Наконец, физическое состояние пациента и ярко-оранжевая окраска корпуса.
Земные корабли такого типа обычно окрашены в белый цвет.
Потерпевший аварию корабль был "каретой скорой помощи"!
Но межпланетный корабль такого типа мог быть продуктом исключительно развитой цивилизации, охватывающей множество звездных систем. Значит, создавшая его культура достигла высокого уровня. В Галактической цивилизации такой ступени достигли лишь культуры Илленсы, Тралтана и Земли. Как же может случиться, что культура такого масштаба оставалась неизвестной?
Конвей поежился. У него был ответ и на этот вопрос.
Саммерфилд полагал, что найденная половина была наиболее поврежденной, и остальная часть корабля могла продолжить путь к ближайшей ремонтной базе. Таким образом, секция с пациентом оторвалась во время аварии и передвигалась в пространстве тем же путем, что и корабль до катастрофы.
Следовательно, корабль шел с планеты, зарегистрированной как необитаемая, но за сто лет кто-то основал там базу или даже колонию. И "карета скорой помощи" следовала с той планеты в межгалактическое пространство...
Цивилизация, способная преодолевать межгалактическое пространство и создавать базы на окраине другой галактики, внушала уважение и мысль о мерах предосторожности в обращении с ней. Особенно если учесть, что единственного ее представителя пока при всех стараниях нельзя было отнести к сговорчивым существам. Его соотечественникам, искушенным в области медицины, не по душе придется, если кто-то станет плохо обращаться с их занемогшим собратом. Да и вообще при таком положении дел они вряд ли хорошо отнесутся к кому бы то ни было или к чему бы то ни стало.
***
Неожиданно загудел коммуникатор. Курседд сообщала, что пациент спокоен, но раковое поражение быстро распространяется, угрожая одному из дыхательных отверстий. Конвей ответил, что сейчас придет. Он вызвал к себе доктора Приликлу и снова уселся на диванчик.
Он не решался сообщить кому-либо о своем открытии. Сделать это означало послать в межзвездное пространство сторожевые корабли, которые могут установить преждевременный контакт - преждевременный, с точки зрения Конвея. Он опасался, что первая встреча двух цивилизаций может кончиться недоразумением, а спасение пациента смягчит обстановку, если, конечно, Федерации удастся вылечить его.
Естественно, не исключено, что пациент не типичен для расы, что у него, по предположению О'Мары, умственное расстройство. Однако вряд ли в глазах инопланетян это может быть достойным оправданием, чтобы не принять все меры для его спасения. Любопытно, что страх пациента был связан с ненавистью к лицу, старавшемуся его вылечить. На какое-то мгновение Конвею пришла в голову дикая мысль: не существует ли во Вселенной антитезной логики, согласно которой помощь вызывает не благодарность, а ненависть.
