Алан Фостер - Путешествие в город мертвых
Наконец они достигли калитки и проскользнули в нее. Будучи не в состоянии перемахнуть через частокол, корабль с грохотом проломил его, разбросав несколько массивных бревен.
Этьен и Тилл шли сзади, Лира — впереди, направляя судно к воде. Оно мягко опустилось в Скар. Пригнувшись под остатками деревянной клетки, Лира вступила на борт.
Этьен с удовлетворением услышал рокот мотора судна, переключившегося на работу в воде. Несколько вооруженных маев высунулись было через пролом в ограждении, но не решились двигаться дальше. Как только корабль стал вести себя как корабль, ужас от его передвижения по воздуху мог у хочакцев пройти. Этьен не имел намерений дать им на это время.
— Давай, Тилл! Сажай всех своих людей на борт, пока маи не успели перегруппироваться! — И несмотря на то, что Этьен прикрывал отход тсла, наиболее смелые из местных жителей начали медленно приближаться.
Лира быстро пересчитала всех, кто был на борту, и повернула колесо, нажав на акселератор. Корабль с ревом вышел на просторы Скара, однако не так быстро, как рассчитывал Этьен. Остатки клетки мешали судну встать на свои водорезы. С берега доносились отдаленные крики — погоня была организована.
Этьену понадобилось немного времени, чтобы разрезать специальным аппаратом кожаные ремни, скреплявшие между собой отдельные секции деревянной клетки. Едва Этьен разрезал эти секции, а тсла оттащили их, в корму воткнулось несколько стрел. Наконец с громким всплеском были выброшены за борт последние бревна, и судно спокойно устремилось вперед.
Преследователи были еще на досягаемом расстоянии, однако все, даже Хомат, настолько устали, что никто не отвечал на их выстрелы.
Этьен заглянул в кабину:
— Мы освободились, Лира. Поднимай.
После щелчка электрического переключателя с кораблем произошли изменения. Он встал на два гидрофойла-волнореза и ракетой помчался по реке со скоростью шестьдесят километров в час под удивленный шепот тсла, оставив далеко позади расстроенных неудачей хочакцев.
— Прекрасно, замечательно, — пробормотал Тилл после того, как осторожно посмотрел за борт. — Корабль буквально летит над водой. Ты должен объяснить мне, как это делается.
Этьен напрягся, почти тут же расслабившись. Слова Тилла напомнили ему
Ирквит и ту легкость, с которой она освоила принципы работы защитной системы корабля. Но этот учитель-философ не мог быть обманщиком. Этьен ощутил чувство вины за внезапное подозрение.
— Успокойся, Тилл. Ты достоин обучиться всему, чему захочешь. Я постараюсь объяснить тебе принципы работы этого корабля, а ты расскажи мне побольше о том, с чем нам предстоит столкнуться вверх по реке, особенно о
Топапасируте, которым вы так обеспокоены.
— Я бы с радостью, Этьен. Но о Топапасируте мало что можно сказать.
Чтобы понять, это нужно увидеть.
— Ты все еще уверен, что мы не сможем преодолеть это?
— Раньше был уверен, но после того, как увидел возможности вашего корабля этой ночью, уже не так уверен.
Это, конечно, воодушевляет, подумал Этьен. С дальнейшими разговорами можно подождать до утра. Он растянулся на своей мягкой, оснащенной кондиционером койке. Лира будет управлять судном еще полчаса. Потом они окажутся настолько далеко вверх по реке от возможного преследования, что можно будет переключиться на автопилот.
Наконец-то они имели возможность продолжить свой путь. Этьен был доволен и испытывал гордость за проведенную им по необходимости акцию против жителей Хочака, в которой те сами были виноваты. Больше подобных помех в работе допускать нельзя ни в коем случае. Что же касается позволения сопровождавшим их тсла находиться в кабине, то это было необходимо. Им гораздо удобнее в помещении, где температура приближена к привычной для них, чем на палубе. Впрочем, Этьен их и не опасался. Да и устал он опасаться всех и всего. Тем более что он неделями мирно спал среди этих тсла. Они заслужили его доверие. Кроме того, в случае необходимости они с Лирой могут запереться в своей кабине, и ни один любопытный тсла не сможет переключить запертый автопилот.
Утро было жарким и влажным. Этьен удобно расположился вместе с Лирой в укромном уголке, где они обычно обедали. Рядом на полу устроился Тилл.
Носильщики принимали пищу подальше к корме, в складском помещении, превращенном в жилье для них. Они могли бы присоединиться к землянам, но предпочли этого не делать. Этьен спросил, в чем причина.
— Им стыдно, — объяснил Тилл.
— Ага, — сказала Лира с выражением удовлетворения на лице. Судя по всему, она продолжала мыслить прежними категориями. — Потому что они вынуждены были сражаться?
— О нет. — Тилл стукнул шестипалой рукой по котелку. — Им стыдно, потому что им не было позволено выполнить их намерения.
— Но они сделали все, — возразил Этьен. — Мы в безопасности и вернули свой корабль.
— Да, но не благодаря нашей помощи.
— Вы отключили патрульных в гавани.
— Мы намеревались помогать тебе во время всего путешествия, Этьен. А вместо этого вынуждены были только беспомощно стоять и смотреть, как это замечательное судно, — он топнул по металлическому полу, — делает гораздо больше, чем мы, чтобы освободить себя.
— Но вы и не смогли бы сделать больше, чем сделали, — сказала Лира. -
Нам едва хватило времени, чтобы голосом привести судно в действие.
— Дело не в этом. Мы понимаем, что не смогли бы нести судно к реке на плечах, но ведь мы даже не попытались. Поэтому у нас нет заслуг за победу над врагом.
Лира почувствовала себя неловко.
— Насколько я понимаю, ваше общество очень миролюбиво.
— Конечно, это так.
— Тогда как вы можете говорить об обретении заслуг в бою?
— Подобно каменной лавине, объявленный враг считается природным явлением. Став врагом, он лишил себя права считаться цивилизованным.
Этьену было приятно видеть неловкость, которую испытывала жена:
— Но ведь и враг считает, что поступает по правилам цивилизованного общества.
— Судить о его поступках можно в соответствии со стандартами действительно цивилизованного общества.
— Ты имеешь в виду стандарты общества тсла?
— Конечно. Уж не хочешь ли ты сказать, что им нужно считаться со стандартами общества маев? — Тилл казался слегка возмущенным. — Подлинные цивилизованные индивидуумы инстинктивно чувствуют, из Чего складывается цивилизованное поведение.
— Это весьма удобно, я думаю.
— Вовсе нет. Наши моральные стандарты не так гибки, как кажется.
— А вы чувствуете жалость, когда убиваете врага?
— Естественно. Враг — это тот, кто добровольно отказался от своей души. Что же нам еще чувствовать к нему, как не жалость.
