Джин Дюпро - Город Эмбер: Предсказание
Никки едва расслышала ее.
— Да! — Она продолжала кричать, тряся руку пророчицы. — Миссис Бисон сказала, что мы не должны любить собак, что мы должны любить только Бога! Я этого не понимаю. Я хочу, чтобы вы объяснили!
Приподняв голову, пророчица посмотрела на девочку горящими глазами, потом уронила голову на подушку и закрыла глаза.
Никки отпустила ее руку. Бесполезно. Может, видение выжгло ей разум? Может, она могла общаться только с Богом, а не с людьми.
Никки отошла к окну и посмотрела во двор, где, как она слышала, пророчице открылось будущее. Обычный двор: лужайка с жухлой травой, кое–где покрытой снегом, и несколько деревьев. Никки открыла окно — вместе с холодным воздухом в комнату ворвалось птичье пение. Она стояла, глубоко дыша, совершенно опустошенная.
За ее спиной заскрипела кровать.
Никки обернулась. Пророчица сидела. Ее спутанные длинные волосы падали на белую ночную рубашку. Она отбросила одеяло, спустила ноги с кровати и, дрожа всем телом, встала. Голос ее был мягким, но хрипловатым, словно она отвыкла говорить, но слова звучали четко:
— Я забыла наполнить кормушки для птиц. Когда я в последний раз их наполняла?
— Не знаю, — ответила Никки, пожав плечами. — Несколько месяцев тому назад.
— Месяцев? — Пророчица провела рукой по глазам. — Как такое может быть? — Она покачала головой. — Ты что–то говорила обо мне. Я не поняла. Скажи еще раз.
Никки рассказала, как у горожан отобрали их питомцев.
— А что еще?
— В церкви нет хора. Никто не слушает музыку по радио, не смотрит мюзиклы, потому что вы сказали: «Никаких песен». Это приказ Бога, как объяснила нам миссис Бисон.
— Приказ Бога? — переспросила пророчица.
— Да. И вы сказали: «Никаких огней». Теперь в городе выключают свет.
Пророчица молчала, уставившись в пол и дрожа всем телом. И Никки подумала, что она впала в прежнее состояние и больше не заговорит. Но та резко подняла голову, и ее голос набрал силу:
— Послушай, я болела. Я лежала с разбитым сердцем и с головой ушла в мое видение. Пора возвращаться в реальный мир. Ты поможешь мне одеться?
Никки помогла. Она достала одежду из комода и шкафа. Пророчица надела серые брюки и толстый белый свитер и присела на кровать — устала.
— Бренда Бисон… Так что она говорила?
Никки вновь рассказала, как миссис Бисон истолковывала слова пророчицы, как всюду выискивала зло, как от людей требовали, чтобы они любили только Бога…
Никки говорила, и большие серые глаза пророчицы наполнялись слезами.
— Теперь я понимаю, в чем дело. Она допустила ошибку. Я говорила о том, что видела. Это было видение… Ужас, который не передать словами. Выжженный, разрушенный мир. Мир без городов. Ничего не осталось! Ничего!
— Вы произнесли слово «горшидов». Миссис Бисон подумала, что вы имели в виду «грешников». А вы говорили про города?
— Да–да. Города уничтожили. Люди погибли. Никаких песен и танцев, никаких огней, никаких животных, никаких собак — ничего не осталось! Это то, что я увидела, а не приказы Бога.
От изумления Никки открыла рот, казалось, она потеряла дар речи.
— Не приказы Бога? — наконец переспросила она.
Алтия покачала головой.
— Это было всего лишь видение.
— Почему вы говорили «никаких слов»? Миссис Бисон так и не смогла это истолковать, — спрашивала Никки.
— Никаких слов? Я не знаю, почему я это сказала. Должно быть, мир стал безмолвным. Подумай только, мир, где не слышится ни человеческой речи, ни пения птиц! Это невыносимо! — Она вытерла слезы.
— Может, ваше видение не станет явью? — Никки стало жаль пророчицу, такую хрупкую и грустную. — Может, ничего не случится?
— Может, и не случится, — ответила Алтия. — Не знаю. Но я продолжаю видеть сны, в которых мое видение вновь и вновь возвращается ко мне. Я вижу, как наши руководители собираются начать войну, и я кричу: «Не делайте этого!» — но они меня не слышат.
Никки подошла к Алтии.
— Я все–таки хочу убедиться, что вы не говорили, будто мы не должны любить собак.
— Нет, — сказала Алтия и взяла Никки за руку. — Нет. Я бы никогда этого не сказала. Я люблю собак. Я люблю наш мир… — И она впервые улыбнулась.
— Тогда мне все ясно. Я пойду, если вы не возражаете, мисс пророчица.
— Пожалуйста, называй меня Алтия. Я не хочу быть пророчицей. А как тебя зовут?
Никки назвала свое имя.
— Спасибо тебе, Никки. Ты меня разбудила. — Она встала, но покачнулась и снова села. — Может, мне надо подышать свежим воздухом?
Никки подвела ее к окну, и Алтия глубоко вдохнула.
— Как хорошо. И птички поют.
Но Никки вдруг услышала другие звуки. Они доносились издалека, но она не могла ошибиться: это был собачий лай.
ГЛАВА 31
Любовь
Сердце Никки чуть не выпрыгнуло из груди.
— Кажется, это собаки! — воскликнула она. — Я должна идти!
— Да–да, иди, — сказала Алтия. — Я так рада, что ты зашла ко мне, но теперь иди скорее!
Никки сбежала по ступеням и выскочила на улицу. Собачий лай становился все громче. Так где же они?
Никки помчалась к парку. Из домов выходили люди и что–то кричали друг другу. Машины замедляли ход, водители не понимали, что происходит. Никки заметила автомобиль Кристал и поспешила к нему.
— Кристал! — крикнула она. — Остановись! Иди сюда!
Кристал свернула к тротуару, остановила автомобиль и опустила стекло.
— Что случилось?
Никки только махнула рукой — она не могла говорить, потому что увидела на дороге собак. Они появлялись из–за поворота и бежали к городу, к людям. Десять, двадцать, тридцать… Никки побежала к ним, и вскоре целая свора окружила ее со всех сторон.
— Отис! — позвала она, пытаясь разглядеть свое маленькое существо среди множества лап и хвостов. — Отис, где ты?
Собаки добрались до центра города, бежали по мостовой, и Никки уже отставала от них. Казалось, они проскочат Йонвуд и скроются на другой стороне леса. Но, поравнявшись с парком, они свернули в него и принялись бегать по кругу, пока несколько собак не вырвались из этого вихря. В конце концов беготня прекратилась, и собаки стали обнюхивать мусорные контейнеры.
Со всех сторон к парку спешили люди.
— Я вижу Макса! — кричал кто–то.
— Мисси, девочка! Иди сюда! — звал свою собаку другой хозяин.
Несколько человек в футболках с надписью «Не делай этого!» шли впереди Никки и остановились на окраине парка. Сложив руки на груди, они смотрели на собак.
— Дурной знак! — пробормотал один из них.
Никки не расслышала, что ему ответили, и проскочила мимо них в парк.
Где же Отис? Чей–то боксер перевернул мусорный контейнер, и несколько собак принялись лапами разгребать его содержимое. Черная собака встала на задние лапы и стала лакать воду из фонтана. Люди искали своих собак. Кто–то находил, хватал своего любимца за ошейник, и четвероногий друг лизал хозяину лицо, виляя из стороны в сторону хвостом.
