Дмитрий Колосов - То самое копье
Шева повиновалась, и ее глаза буквально впились в двух переливающихся всеми оттенками светлячков. Прошло мгновение, другое, и излучатель выпал из ослабевшей руки. Арктур продолжал играть шариками, пока веки Охотницы не сомкнулись. Тогда Арктур вдруг превратился в снежного барса — кошку, повелевающую лавинами. Мягко подхватив падающую девушку подушечками когтистых лап, барс уложил ее на кровать. Клыкастый рот мяукнул:
— Все будет хорошо. А сейчас ты все забудешь. Но все непременно будет хорошо.
Подняв с пола обороненный Шевой излучатель, Арктур убрал его в контейнер и ушел, притворив за собою дверь. Он знал, что все будет хорошо…
13За ночь не случилось ничего примечательного. Разве что Сурт пытался связаться с Шевой, но та не ответила на вызов. Разве что ближе к полуночи в дверь ее кельи постучался Пауль, но Шева не откликнулась и на этот раз. Ни к чему было тревожить призраки наступающего дня, которому предстояло стать прошлым. Который, собственно говоря, и был уже прошлым, к тому же настолько далеким, что трудно представить.
Сон ее был крепок, благо под боком не храпел надсадно Броер, оставшийся в мире, где не было озлобленных, готовых нести и принять смерть людей, где не было холода и снегов, где не было жестких слов и жестоких мыслей.
Куда хуже спали Шольц и Пауль, и вовсе не сомкнул глаз брат Агван-лобсан, до самого рассвета размышлявший, как поступить с гостями. Зато мирно сопел во сне маленький Далай-лама, чье причудливое имя нелегко выговорить тому, кто не посвящен в тайны древних традиций. Он спал, даже не подозревая о том, что следующий день станет последним сразу для восемнадцати человек, в числе которых окажутся близкие ему братья и наставники. Он не подозревал и спал спокойно, ибо не знал, что такое смерть. Ужасающий зрак смерти еще не открылся мудрейшему из мудрейших.
В ту ночь не случилось ничего примечательного…
И встало солнце. Оно поднялось из-за горного хребта, подпирающего свод мира. Оно расправило свои лучи, подобно орлу, слетающему с острой вершины. Лучи скользнули по снегу и, съехав вниз, наткнулись на серый камень монастырских стен. Цепляясь за рукотворную твердь, лучи поползли к небу и залили взбитым желтком монастырский двор и внутренности комнатушек, служивших укрытием от ветра и холода для многочисленных монахов и столь же многочисленных гостей обители Чэньдо.
Солнце, возвестившее утро, подарило Шеве повод для раздумий. Все дело в том, что, открыв глаза, Охотница обнаружила у изголовья гигантский букет цветов. И не просто цветов, а орхидей и рогладов. Первые, насколько было известно Шеве, любили теплый и влажный климат и, соответственно, не росли в горах, а вторых вообще не могло существовать в данном Отражении, ибо до их появления оставалось около двух сотен лет. Это была очередная выходка Деструктора, в чем Шева смогла убедиться, вытащив из букета небольшую визитную карточку.
Деструктор появился в ее жизни около двух лет тому назад. Загадочный и странный во всем, что он делал, Деструктор объявил о своем существовании более чем оригинально: он прислал на дом Шеве посылку с сомметанским тигром. Позже Шева со смехом вспоминала, как со всех ног удирала от гигантской голодной кошки. Но это было позже, а тогда ей было вовсе не до смеха. В конце концов тигр загнал Шеву в угол и, когда она уже попрощалась с жизнью, мирно улегся у ее ног. Тигр оказался изумительно тонкой работы кибером, и еще долго он был любимой игрушкой Шевы. С тех пор Деструктор напоминал о себе с завидной пунктуальностью. Он то одаривал Шеву изящными, свидетельствующими о тонком вкусе безделушками, то устраивал изощренную каверзу. Сначала Шева смеялась, потом его бесцеремонность стала ее раздражать. Она попыталась выйти на Деструктора сама, но не сумела, несмотря на весь свой опыт и знания. Он оказался изворотливее, чем она думала. Тогда Шева подключила к поискам Управление. Сурт задействовал нескольких поднаторевших в подобных делах агентов, но и они остались с носом. Все закончилось тем, что двое агентов погнались за энергомобилем, в котором, как они полагали, находился Деструктор, и угодили в сточную канаву. Синяки, заработанные при этом, прошли быстро, однако терпеть насмешки сослуживцев им пришлось долго. Короче говоря, выловить Деструктора так и не удалось, и он продолжал донимать Шеву своими выходками, порой забавными, а иногда и небезопасными. По вине Деструктора Шева, будучи на отдыхе, едва не сорвалась со скалы, а подоспевший на помощь Броер сломал себе руку. Через неделю он прислал извинения и роскошную шкатулку, которая вдруг посреди ночи испустила из себя облако газа, пахнущего немногим лучше скунсовой струи. Шева подозревала, что под маской Деструктора скрывался Арктур, но в то же время некоторые подмеченные ею факты заставляли думать, что это кто-то другой. В последнее время Деструктор долго не давал о себе знать, и вот он прислал цветы. У Шевы были все основания полагать, что одними цветами дело не ограничится.
Но не следовало забивать голову опасностью, имевшей покуда самые зыбкие очертания. И потому Шева всласть налюбовалась цветами, привела себя в порядок и оставила келью…
— Доброе утро, полковник! — Свежая и отдохнувшая Шева с улыбкой приветствовала объявившегося в трапезной зале полковника Шольца. В отличие от Шевы полковник производил двоякое впечатление. Он был гладко выбрит и тщательно причесан, но под глазами синели мешки, а кожа на шее походила на плохо отглаженную ткань. Не требовалось особой наблюдательности, чтобы понять, что полковник провел не лучшую в своей жизни ночь. Но, как и подобает истинному аристократу, он сохранил способность улыбаться — приветливо и в то же время равнодушно.
— Доброе утро, Айна. Как спалось?
— Отменно. А вам?
— Спасибо. Крепко и без сновидений.
В трапезной уже сидело несколько гостей из числа местных жителей. Шева последовала их примеру и опустилась на циновку, ловко скрестив ноги. Полковник Шольц попытался проделать то же самое, но ему не хватило должной гибкости, и после недолгих мучений он уселся просто на колени, пожаловавшись Шеве:
— Рана.
— Вы были на войне? — полюбопытствовала Шева, прекрасно осведомленная о боевом прошлом полковника Шольца.
— Да, — бросил он и, подумав, прибавил: — Сомма. Если вам это о чем-нибудь говорит.
— Одна из крупнейших битв Первой мировой войны. Имела место в июле-ноябре 1916 года. Отмечена большими потерями и отсутствием сколь-нибудь значимых результатов для обеих воюющих сторон, — заученно сообщила Шева.
— Браво! — Шольц вяло поаплодировал девушке. — Неужели потомков интересует наша история?
