Наталия Шитова - Девчонка с изнанки. Апрель (СИ)
— Йан, пожалуйста!
— Что не так?
— Не здесь. Я не хочу здесь. Здесь стенам четыреста лет, чихнёшь — всему дому слышно. Я не хочу, чтобы нас слышали. Вернёмся в «Рику»!
— Хорошо, — раздражённо вздохнул Йан. — Вернёмся в «Рику».
Через пять минут мы с командором спустились вниз.
В столовой над чашкой кофе одиноко сидел Шокер.
— Когда возвращаетесь? — остановился Йан около него.
— Медики рекомендовали три дня не двигаться с места. Так что посидим здесь, пока на квартиру никто не претендует.
— Хорошо, — согласился Йан. — Если тебе потребуются ещё люди, я готов дать тебе дополнительную единицу.
— Спасибо, мы пока справимся своими силами, — вежливо отказался Шокер и взглянул на меня. — Апрель, можно тебя на два слова?
— Жду в машине, — буркнул командор и прошёл на выход.
— Спасибо тебе за Лали, — Шокер шагнул ко мне и взял за руку. — Спасибо.
Я осторожно вытащила руку из его ладоней.
— Это ребята её удержали, пока помощь не пришла, вот их и благодари. А диспетчеру позвонить — много ума не надо.
— Я возмещу тебе расходы.
— Да я тебя умоляю! Лучше купи Лали красивую безделицу, чтобы к её глазам подходила. И прощения проси, только по-настоящему, чтобы она поверила, что тебе не всё равно. Ты не можешь теперь от неё отмахнуться. Ты хоть понимаешь, что виноват перед ней?
Шокер угрюмо смотрел в пол:
— Да что тебе до неё? Это моя ответственность, тебе-то зачем о ней думать?
— О ней сложно не думать. Она не какая-нибудь там мифическая жена командора, которая где-то есть, но её не видно. Лали очень хорошо видно. Он реальная и с приветом. Раньше это был привет в никуда, а теперь получается, что мы с тобой чуть не убили её. Это мы с тобой сделали, ты понял? Ну ладно, мне легче, я деньгами откупилась. А всё остальное на тебе. Не обижай её больше. Тем более, что она права, она тебя прикрывала, как умела. Я бы тоже на её месте так сделала… Ну, ладно, Шокер. Мне пора, а то сейчас командор навешает нам обоим. На днях мы уйдём на поверхность. Так что прощай.
Он обнял меня, и далеко не по-дружески. Я с ужасом представила, что будет, если вдруг кто увидит сейчас.
— Ну что ж ты делаешь, конспиратор хренов?!
Он неохотно разжал руки:
— Я не могу тебя отпустить. Я должен…
— Ты ничего мне не должен! Всё было здорово, но я ту постель застелила. И всё своё с собой унесла. И конец фильма, Шокер. У тебя там наверху женщина, вот ей ты должен, а мне — нет!
Светло-серые глаза, не моргая, вынимали душу.
— Ну хорошо. Меньше, чем через месяц кончится мой контракт, могу пойти к вам постоянным проводником. Если тебе, конечно, удастся уговорить Лали.
Он посмотрел на меня с укоризной и покачал головой:
— Это не смешно.
— А я-то думала, над чем бы нам посмеяться. Так больше же не над чем. У нас с тобой всё как-то не смешно складывается.
Он кивнул.
— Прощай, Шокер!
— Удачи тебе, Апрель! Если что, мой номер у тебя есть.
Я выскочила за дверь и забралась в машину к командору.
— Что, не расстаться? — угрюмо спросил Йан, заводя двигатель.
— С кем?
— Да с Шокером. Смотрю, вы прямо не разлей вода стали.
— Он обошёлся со мной по-человечески, только и всего. И ребята у него хорошие, мы даже вроде подружились.
Йан кивнул, но ничего не ответил, занялся манёврами на уставленной машинами улице.
— Я не понял до конца, что там у них ночью произошло? — спросил он, когда мы выехали с Престгатан.
— Лали чуть не умерла.
— Ох, ничего же себе, — Йан вытаращил глаза. — Бедняжка… Славная девушка, исполнительная.
— Понравилась?
— Понравилась! — с вызовом ответил Йан. — Люблю послушных.
— Так вот, Шокер её собрался отчислить за то, что она об изменении твоих планов ему не доложила и всё на себя взяла. А она с горя таблеток банку оприходовала.
— Зачем? — искренне удивился Йан.
— А она без Шокера не может. У неё психологическая зависимость.
— Завидую, — усмехнулся он.
— Кому это?
— Шокеру. Вот почему-то от меня психологической зависимости ни у кого не наблюдается.
— Что, хочешь, чтобы я из-за тебя с горя таблеток наглоталась? Так эта стадия у меня ещё впереди, похоже.
— Тьфу, дура! — рявкнул Йан.
До «Рики» мы ехали молча.
В номере меня ждал ворох пакетов, доставленных вчера с моего шопинга. Пакеты были огромные, из ламинированной калёной бумаги, с ручками-верёвочками. Они занимали полкомнаты. Я вытряхнула из них содержимое, а пакеты выкинула. С обновок срезала этикетки, кусачие ярлычки и запасные пуговицы, свернула и упаковала всё в рюкзак, отчего он снова стал приятно пузатым. Сразу видно — девушка с приданым.
Йан валялся в кресле с мужским журналом и одним глазом нетерпеливо наблюдал за моей тряпичной суетой. Чувствовалось, моё занятие его немного бесило. С одной стороны, он ненавидел возню с тряпками, с другой — ему действительно нравилось, когда рядом с ним хорошо одетая женщина. Я ему редко доставляла такое удовольствие, ходила, в чём мне удобно. В конце концов, пусть жену наряжает и любуется, если уж ему её к другому полезному делу не приспособить.
— Ну, ты закончила? — спросил он, когда рюкзак был, наконец, упакован.
— А что?
— Может быть, наконец-то ляжем спать?
— В семь утра?
— Какая разница, я ночь не спал. Ты практически тоже.
— Как скажешь, командор, — мне было уже совсем всё равно. — Я в душ.
Под горячей водой можно стоять долго. Это холодная вода заставляет извилины быстрее шевелиться, а горячая наоборот их убаюкивает, превращает тебя в растение. Мне сейчас очень хотелось стать таким растением, желательно колючим, жгучим и ядовитым. Чтобы никому не хотелось тянуть ко мне руки.
— Эй, ты там не утонула? — проорал Йан из комнаты.
— Да лучше бы я утонула, — ответила я, понимая, что он не услышит. Ничего, подождёт. Сколько мне надо, столько и буду мокнуть.
Прошло ещё некоторое время, и я выключила душ. И в наступившей тишине я услышала, как Йан страшно, грубо и скверно ругается. Так как других голосов слышно не было, я поняла, что это он кого-то по телефону так ласкает.
В комнату я вышла только после того, как Йан закончил воспитывать собеседника.
— Что случилось? Кого ты тут полощешь?
— Да так, это по службе, не обращай внимание, — фыркнул он, забрал со стола баннер «Не беспокоить!» и пошёл вешать его на дверную ручку снаружи.
Ну что ж, попробуем ещё раз, станцуем от печки. В конце концов, многое прояснилось. Про брата буду помнить, что он есть. Про Шокера — что он классный и умеет напоить кофе. Про Йана — что у меня с ним сделка. Остальное про Йана можно не запоминать, он сам напомнит.
