Борис Левандовский - Обладатель великой нелепости
Вообще как-то странно получалось: в их с Герой тандеме лидерство чаще всего доставалось именно ему – за исключением, может быть, редких моментов, как сегодня с тем блюдителем школьной дисциплины у кинотеатра (впрочем, с Герой иногда такое случалось, когда на него вдруг находило что-то). Но что касалось отношений с девчонками…
Он бросил еще один взгляд на целующуюся парочку и один – совсем мимолетный (не дай Бог, подумает, что он собирается ее обнять) – на свою очкастую красавицу. Ему вдруг показалось, что Анжела очень близко наклонилась к нему, а ее колени вот-вот соприкоснутся с его.
После сеанса Алекс в этом уже не сомневался, когда Анжела наградила его красноречивым взглядом, в котором явно читалось и разочарование, и презрение – взглядом, которым женщины одаривают только очень нерешительных или трусливых мужчин.
Но главное было не в этом: Алекс наконец признался себе, что Анжела, в определенном смысле, ни чуть не хуже своей подруги, она просто другая, а он – сопливый олух. Этот взгляд он будет помнить еще много лет, как и Анжелу, потому что именно в тот самый миг поклянется в душе, что ни одна женщина в жизни больше не получит права так на него смотреть.
Уже скоро он узнает, что на Долгом Пути мужчины и женщины именно без слов открывают друг другу самые важные вещи. И однажды это еще произойдет между ним и Анжелой, когда через десять лет он случайно встретит ее на вечеринке у друзей, а через двенадцать они станут супружеской четой. И только на четвертом году совместной жизни, вспоминая школьные годы, вдруг выяснят, что когда-то они уже были знакомы; вспомнят этот день в начале сентября и воскресят в памяти подробности своих отношений, даже специально приобретут кассету с видеозаписью того фильма. И каждый раз будут смеяться, и выдумывать все новые подробности.
А пока что они шли на некотором отдалении, отставая на несколько шагов от обнявшихся Геры с Мариной. Просто шли, стараясь не смотреть друг на друга.
«Почему так? – думал Алекс, глядя на своего лучшего друга. – Почему из нас двоих он всегда первый – в этом первый?»
В тот день он даже не мог допустить, что такое положение вещей будет сохраняться еще недолго. Пока через год шестнадцатилетний Гера не возвратится из своего первого в жизни самостоятельного путешествия, проведя короткие осенние каникулы в Риге у родственников отца.
Глава 6
Топ-топ…
3а порогом все возможно
В тот день, когда Герман возвращался из тест-пункта с результатом отрицательный, и до момента, когда он переступит Порог, оставалось примерно двенадцать часов – на полдороги домой его настигло внезапное озарение. Он не умрет.
В действительности Герман был очень далек от настоящей веры в свое бессмертие. Скорее, это напоминало вспышку бессознательной интуиции, когда нечто, спрятанное глубоко внутри, вдруг начинает вещать безапелляционным тоном. Такое случается, может быть, всего несколько раз за всю жизнь – и тот, кто слышит этот голос, не задумываясь, готов верить каждому слову.
Он не умрет – вот и все.
Уверенность исчезла так же мгновенно, как и возникла. Но Герман успел предпринять один шаг – побывал в больнице, чтобы выяснить имя и адрес врача, носившего очки генерала Пиночета.
Пара стандартных хитростей – и осуществить затею оказалось совсем не сложно.
Герман не отдавал себе отчет, зачем это делает. Но некто внутри, говоривший безапелляционным тоном, видимо, умел заглядывать в будущее.
Врача в пиночетовских очках звали Мирослав Маркевич.
* * *Когда большое зеркало в ванной продемонстрировало Герману невероятно распухшее существо, покрытое наползающими друг на друга темными пятнами, – на его лице (на том, что недавно им было) расползлась широченная ухмылка.
Разглядывая ее, Герман уже знал, кому в скором времени предстоит испытать сполна всю магию этой очаровательной улыбки – двум Добрым Докторам. Но не из Сумрачной палаты.
А, во-первых, той крысе в затемненных очках и, во-вторых – проводившему злополучное переливание крови. Особенно ему.
Первый исполнял только роль компаса.
* * *«Если собираешься выжить, то не должен допустить, чтобы кто-нибудь узнал о твоем существовании – о таком существовании».
Кому бы ни принадлежал этот голос, он был прав: Герман не мог допустить, чтобы о нем узнали. Это означало бы конец, и в его случае – конец был бы совсем не простым.
Отсюда вытекало следующее: он должен как можно быстрее научиться управлять своим практически бесчувственным телом.
В обычной жизни покинуть квартиру, выйти из дома – казалось простым и естественным делом. Теперь же это было невозможно и даже опасно; теперь это была уже не только квартира – жилье под крышей, которую он делит еще с пятью-шестью сотнями людей. Здесь находилось его Убежище, за пределами которого с ним могло произойти все, что угодно.
Поэтому, если он хочет выжить, то должен научиться управлять этой непослушной машиной – собственным телом, – принимающим команды мозга, словно с пульта управления, расположенного на Луне.
Но на этом его проблемы далеко не заканчивались. Вздувшаяся плоть местами начала разлагаться: процесс коснулся, к счастью, только верхних слоев, там, где кожный покров разошелся, будто ветхая ткань. Как быстро и далеко способен зайти этот процесс, Герман мог лишь гадать.
Далее. Он совершенно не представлял, как и чем может теперь поддерживать свой организм, восполняя потери. Ни воды, ни пищи его тело не принимало. И не требовало.
«А не думал ли ты, что никаких восполнителей для тебя теперь попросту не существует? – не преминул высказаться по этому поводу Внутренний Независимый Эксперт По Всем Вопросам, чей голос изредка еще появлялся в голове Германа. – Тебе не кажется, что все, происходящее сейчас – всего лишь несколько затянувшийся акт чертовски любопытной комедии под названием АГОНИЯ?»
Впрочем, с некоторых пор слова Эксперта Германом в расчет больше не принимались.
И, наконец, уже в скором времени кто-нибудь мог заинтересоваться его длительным отсутствием. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Лиза, Алекс, Карина… Кто-нибудь из соседей? Да кто угодно! Существовала даже гипотетическая вероятность, что его могли обнаружить случайно. Например, самый обычный вор-домушник. Почему бы и нет? Вряд ли такая возможность была менее реальна, чем то, что происходило с ним в последнее время. Вор-домушник… хм! Это, пожалуй, было бы даже забавно. Ну, добро пожаловать…
Короче, он собирается выжить, – в который раз напомнил себе Герман, – и продержаться как можно дольше. У него еще остались кое-какие дела.
