Алан Фостер - Чужой-3
— Откуда ты знаешь? — спросил его другой заключенный.
— А ты слышал, что говорил босс? Никто не сможет ни войти, ни выйти из этой коробки.
Он показал пальцем в сторону камеры для отходов. — Даже газ.
— Да.
Ну и что?
Первый постучал себя пальцем по голове.
— Ты подумай, дурной. Если газ не может выбраться, значит, воздух туда тоже не поступает. А этот паразит там находится столько, что уже дважды должен был израсходовать весь воздух.
Второй поглядел на изуродованную дверь.
— Может быть.
— Что ты подразумеваешь под «может быть»? Он же большой. Значит, ему нужно больше воздуха. Гораздо больше, чем человеку.
— Кто знает, — мрачно не соглашался его компаньон. — Он же не человек. Может, он использует меньше воздуха. А, может, он способен впадать в спячку, или что-нибудь еще в том же духе.
— Может, тебе следует войти и проверить, как он там.
Заключенный, чистивший ногти, вдруг оторвался от своего занятия и насторожился.
— Эй, ты ничего не слышал?
Второй мужчина резко посмотрел направо, в сторону тускло освещенного главного тоннеля.
— Что случилось? — усмехнулся он. — Здесь появились привидения?
— Нет, черт побери, я что-то слышал.
Они прислушались и вскоре различили приближающиеся шаги.
— О, дьявол.
Заключенный, чистивший ногти, оторвался от стены и стал напряженно всматриваться.
Перед ними появилась фигура, державшая руки за спиной. Двое мужчин облегченно вздохнули. Раздался смущенный смех.
— Черт бы тебя побрал, Голик.
Заключенный снова занял свое место на полу.
— Мог бы предупредить, что эта ты. Посвистеть или еще что-нибудь.
— Вот именно, — согласился напарник и махнул рукой в сторону камеры. — Не думаю, что этот умеет свистеть.
— Я запомню, — сказал им рослый сумасшедший. У него было какое-то отрешенное выражение лица, к тому же его покачивало из стороны в сторону.
— Эй, с тобой все в порядке, парень? Что-то у тебя очень загадочный вид, — сказал чистивший ногти.
Его компаньон хихикнул:
— Да, у него всегда загадочный вид.
— Все в порядке, — пробормотал Голик. — Пошли. Я должен попасть туда, — он кивнул на камеру.
Два человека обменялись озадаченными взглядами, а чистивший ногти опустил свой инструмент в карман. Он пристально наблюдал за новоприбывшим.
— О чем он говорит, черт побери? — спросил любитель теоретических рассуждений.
— Этот тип просто спятил, — убежденно заявил его напарник.
— Тебе чего здесь нужно, парень? Когда это они успели выпустить тебя из лазарета?
— Все в порядке.
На лице Голика была какая-то блаженная уверенность.
— Мне просто надо войти туда и увидеть Зверя. Нам есть о чем потолковать, — добавил он, словно это разъясняло суть дела. — Я должен войти туда. Вы понимаете?
— Нет, я ничего не понимаю. Но знаю одно. Ни ты, никто другой туда не войдет, дурья башка. Это чучело слопает тебя целиком. И потом, при этом ты выпустишь его, и можешь на прощанье поцеловать наши задницы. Или ты ничего не знаешь, брат?
— Если хочешь покончить жизнь самоубийством — иди спрыгни в шахту рудника, — заявил его напарник. — Но здесь у тебя ничего не выйдет. Главный оторвет нам головы.
Он направился к незванному гостю.
— Старший офицер мертв, — победно провозгласил Голик, держа за спиной дубинку, которую он принес, чтобы снести голову стоявшему перед ним человеку.
— Что за… Держи его!
Голик оказался гораздо проворнее, чем они думали, к тому же на этот раз он был одержим чем-то более сильным, чем простая страсть к еде. Двое мужчин рухнули под ударами дубинки с окровавленными головами и лицами. Все произошло очень быстро. Голик даже не проверил, живы ли они, потому что его волновало не это. Он был одержим. И эта одержимость захватила его мозг, его чувства и все его существо.
Он посмотрел на два тела, распростершиеся у его ног. — Я совсем не хотел этого. Я поговорю с вашими матерями. Я все объясню.
Бросив дубинку, он подошел к двери и ощупал огромные шишки на ней. Потом прижался к гладкой поверхности и послушал. Ни звука. Никто не скребся. Ничего. Голик тихо хихикнул, подошел к коробке управления и словно ребенок, изучающий новую игрушку, стал сосредоточенно ее рассматривать.
Посмеиваясь про себя, сумасшедший возился с коробкой, пробегая пальцами по кнопкам, пока не нажал на одну из них. В глубине углекерамической поверхности загудели какие-то механизмы. Металл зашуршал по металлу. Дверь начала открываться.
Она остановилась, когда одна из выпуклостей столкнулась с косяком.
Нахмурившись, Голик просунулся в образовавшуюся щель и всем своим весом навалился на упорствующую преграду. Дверь еще немного сдвинулась, после чего остановилась окончательно. Шум моторов прекратился, и снова воцарилась тишина.
Голик заглянул внутрь, просунувшись в отверстие.
— Ну вот. Я уже здесь. Больше никак. Просто скажи мне, чего ты хочешь. Просто скажи мне, брат, что сделать.
Он улыбнулся. Но внутри темной камеры было тихо, как в гробу. Никакого движения.
— Давай только честно. Я все время с тобой. Я просто хочу выполнить свой долг. Ты просто должен сказать мне, что делать дальше.
Двое находившихся без сознания, истекавших кровью мужчин не слышали единственного пронзительного крика, хотя он еще некоторое время разносился в тишине коридоров.
Диллон расслабился на своей кровати, поглощенный раскладыванием своего тысячного или десятитысячного пасьянса. Он лениво перевернул следующую карту и теребил свою единственную прядь волос, разговаривая с женщиной, которая стояла перед ним.
— Вы хотите сказать, что они появятся, чтобы забрать это существо?
— Они попытаются, — заверила его Рипли. — Они не хотят убивать его.
— Почему? Я не вижу в этом никакого смысла.
Согласна, но они все равно попытаются. Я уже сталкивалась с ними по этому вопросу. Они видят в чужом потенциальный источник для биопродукции, может быть, даже для системы вооружений.
Диллон издал короткий смешок. Но эта мысль серьезно его обеспокоила.
— Да они, видно, свихнулись.
— Они ничего не хотят слышать. Они считают, что знают все. Ну уж если на Земле их ничем не проймешь, то уж этим тем более. И здесь не играет роли, сколько представителей власти и политиков контролируют Компанию. Они хотят забрать его для исследований, и это желание оказывается решающим. Риск слишком велик. Мы должны придумать способ, чтобы покончить с чужим до их прибытия.
Из всего сказанного вами следует, что им это не понравится.
— Меня не волнует, что они думают. Я лучше, чем кто-либо другой, лучше всех их так называемых специалистов знаю, что могут вытворять эти существа. Конечно, можно построить камеру, чтобы содержать чужого. Мы доказали это. Но эти твари очень терпеливые. Они воспользуются малейшей возможностью. Стоит совершить малейшее упущение, и всему конец. Это, возможно, не так уж страшно здесь или на далекой колонии вроде Ахеронта, но если они вырвутся на свободу на Земле, то Армагеддон по сравнению с тем, что получится, будет казаться школьным пикником.
