Виктор Зайцев - Прикамская попытка - 3
Зимовать на острове я уговорил почти сотню моих старых знакомых, мастеров и рабочих из Таракановки, с полуторной оплатой, разумеется. С ними на остров перебрались более пятидесяти семей беглых рабочих и мастеров с уральских заводов. Моё обещание объявить остров собственностью Дальневосточной торговой кампании, по примеру тех же англичан, сыграло свою роль. Я пообещал, что на острове при моей жизни не будет царской власти, не будет крепостного права и никаких налогов для переселенцев. Перебрались на остров, конечно, далеко не все беглые крепостные, а самые осторожные. Более двухсот беглецов остались в привычном Владивостоке зимовать. И третьей, самой большой группой переселенцев на остров стали недавно прибывшие с караванами крестьяне и рабочие. Таких набралось почти пятьсот семей и одиночек. Едва мы разместились и "нарезали" участки под строительства жилья, все русские семьи занялись постройкой жилья. Аборигены были наняты на лесоповал, за смешные деньги, которые для них оказались манной небесной. Поэтому небольшие избушки русских переселенцев на пару окошек росли, как на дрожжах.
Спустя всего месяц все русские семьи переселились в небольшие избы, больше похожие на баньки. Собственно, через год-другой, они и превратятся в баньки и стайки, когда люди переберутся в основательные дома. Пока же, я торопил мастеров и рабочих со строительством заводов. И тут меня ждали приятные сюрпризы. Русские мужики показывали чудеса смекалки, возводили заводские печи, ставили корпуса и станки фантастически быстро. С помощью лебёдок и рычагов добивались такого, что не всякий кран сможет выполнить. Конечно, сказывался опыт наших ветеранов, строивших заводы в Таракановке, затем во Владивостоке. С каждым новым строительством опыт, естественно, растёт. Но, даже крестьяне-староверы работали, как роботы. Ещё до Нового года все люди и оборудование были под крышей, запаздывали только русские печи. Но, к этому времени, мы почти месяц делали свой кирпич, увеличивая его производство с каждым днём. Поэтому, никто не сомневался, что к весне все жилища будут отапливаемыми.
Зима на острове оказалась гораздо мягче, чем в том же Владивостоке, никаких проблем с работой на свежем воздухе не возникало. В результате мы к весне сделали много всего, кроме того, что мне хотелось. Так, в бухте Невмянска выстроили огромную верфь, в расчёте на одновременное строительство или ремонт трёх океанских кораблей, не меньше того, что к весне обещали закончить во Владике. Ещё в ноябре запустили две паровых лесопилки, здорово выручавшие нас в период массового строительства домов. С этим строительством мы капитально проредили близлежащие леса, расчистили вокруг Невмянска свободное пространство, которое будем распахивать весной под картофель. Ладно, земельные отношения тут ещё не развиты и вся земля на острове принадлежала покойному князю, по крайней мере, та её часть, что была завоёвана японцами. Поэтому ни у кого разрешения на вырубку леса или распашку земель просить не надо.
На полгода я оказался холостяком, не успел привезти в Невмянск свою семью из Владивостока. Хотя и разговаривал с Ириной по рации, но, долгими зимними вечерами откровенно скучал. Слушать, как ветер воет в печной трубе, через месяц надоело, как и смотреть на свечной огарок или масляный светильник. Возникшее желание провести электрическое освещение быстро закончилось, стеклодувов на остров мы не успели привезти, а своих японцы не выучили, почему-то. Однако, излишек свободного времени и постоянный ветер просто толкали меня на борьбу с мельницами, словно Донкихота. Хоть и не люблю механику, от скуки займёшься чем угодно, не в домино же играть, или шахматы. Сначала мы с помощниками установили несколько надёжных ветряков, на которых отработали сохранение передаточного момента при повороте лопастей при изменении направления ветра.
По вечерам я ломал голову над различными генераторами, заставил рабочих вытянуть мне больше километра медной проволоки, изолировать её. Где-то с января 1780 года приступил к осторожной намотке катушек для самых простейших генераторов. Дело шло туго, не хватало грамотного совета нашего лучшего электрика - Ивана Палыча. По рации такой совет не дашь, хоть мы и поддерживали регулярную связь с карательной эскадрой. Они уже два месяца бороздили просторы Тихого океана у побережья Японских островов. Дочиста ограбив, как договаривались, ближайшие три городка, Палыч провёл флотилию вдоль всего западного побережья страны Восходящего Солнца. Обогнул южную оконечность острова Кюсю и сейчас заканчивал изучение острова Хонсю. В Нагасаки наша флотилия напугала голландцев, державших там свою факторию. Чтобы не выглядеть дикарями, Иван приказал поднять на всех судах флаг Дальневосточной кампании.
Да, этой осенью мы неожиданно стали обладателем государственного флага острова Хоккайдо, отгадайте какого цвета? Естественно, красного цвета, без каких-либо излишеств. Чисто пролетарский символ, ладно, без серпа и молота. Удивлению голландцев не было границ, когда они увидели европейцев, под неизвестным флагом. Разговаривали они с Иваном по-немецки, которым он владел не очень, как и другими языками, не давались они Палычу. Хорошо, что Мефодий Хромов отправился с ним в плаванье. Он смог относительно внятно объяснить голландцам, что мы живём на одном из северных островов уже давно, и торгуем со всеми азиатскими странами. Хвастать, так по-крупному. Палыч уклонился от демонстрации любопытным торговцам наших пароходов, но десяток ружей с патронами продал, чего не продать, за полторы сотни серебряных рублей? По дружбе, так сказать, европейской. Хоть наши корабли задержались в Нагасаки на три дня и не стали в честь проживания там голландцев, расстреливать пушечные форты и корабли в бухте, англичане так и не появились. Хотя тоже держали свою факторию в Нагасаки. Чего на нас обиделись, мы ещё с ними не воевали толком?
После Нагасаки, по словам голландцев, европейских факторий на западном побережье японских островов не предвиделось, а основные порты наши "голландские партнёры" приблизительно обозначили на карте. Палыч, соответственно, пригласил их в гости к нам, ружей и патронов мы привезли больше, чем достаточно, и "бансами" могли торговать. На фоне убогих японских портов, Невмянск не особо стрёмно будет смотреться. Поэтому не стыдно перед европейцами. Пусть считают нас полудиким княжеством, не стоящим внимания, нам спокойнее будет. Никто на нас не покусится и корабли в море задирать не будет. Предприимчивые уроженцы Амстердама тут же предложили открыть у нас свою торговую факторию, на что Иван отказывать не стал, только хмыкнул, глядя на вывешенный в их лавке товар. Фузеи столетней давности, зеркала и бусы, табак и шерстяные ткани. Это не тот товар, что будет пользоваться спросом в Невмянске, разве у аборигенов. В любом случае, Иван сослался на директора кампании, у которого надо ещё получить разрешение на торговлю и строительство фактории.
