Тим Леббон - Конг: Остров Черепа
– Гле Сан? – спросил Конрад. – Проклятье, где Сан?!
На миг ему показалось, что китаянка мертва, и сделалось больно оттого, что ее гибели даже никто не заметил. Но в следующую секунду Сан вновь появилась на палубе – с катаной Марло в руках. Клинок рассек щупальце в шести дюймах от ноги Сливко и с мелодичным звоном отскочил от палубы.
Остальные щупальца заплясали в воздухе от боли. Получив удар в лицо, Конрад резко присел и откатился назад, прежде чем щупальце успело обвить его шею.
– Марло, давай быстрее! – закричал он.
– Даю всё, что есть! – крикнул тот в ответ.
Представив, что Марло кричит это с шотландским акцентом[55], и не удержавшись от смеха, прозвучавшего почти истерически, Конрад поднялся на ноги.
Несколько щупальцев, уцепившись за катер там, где для них нашлась опора, напряглись и потянули, поднимая наверх тело моллюска. Бурая от ила и красная от крови, вода вспучилась, и огромная туша поднялась над поверхностью реки. Ухватившись за леер и взглянув за борт, Конрад увидел, что кальмар – или что это за дьявольская тварь? – вот-вот взберется на палубу. Огромный глаз подводной твари смотрел прямо на него. Мощный острый клюв раскрылся, точно кальмар смеялся над ним или посылал ему проклятие.
Конрад выстрелил в его глаз. Глазное яблоко лопнуло, брызнув в реку кровавой слизью.
Тем временем Сан обрубила еще одно щупальце. Отцепившись от борта, моллюск с громким плеском рухнул в реку и быстро остался позади.
– Дерьмо! Вот дерьмо!
Сливко брыкнул ногой, стряхивая щупальце. Обрубок взмыл в воздух и отлетел за борт, оставляя за собой кровавый след.
– А ведь он без вас просто жить не мог, – заметила Уивер.
Поднявшись на ноги, она благодарно кивнула Сан, все еще стоявшей над Сливко с мечом в руках. Судя по ее лицу, китаянка была безмерно удивлена тем, что ей удалось сделать.
– Прекрасно владеете мечом, – заметил Конрад.
– Э… да, – Сан машинально кивнула, широко распахнутыми глазами глядя на катану в собственных руках.
Марло слегка отпустил рычаг газа, однако почти не сбавил хода.
– Так что это за дьявольская тварь? – спросил его Конрад.
– Понятия не имею, – пожал плечами летчик. – Я же говорю: в этой реке столько всякой живности…
Катер держал курс на север. Сливко молча сложил и упаковал проигрыватель. Недолгая передышка кончилась.
Глава двадцать третья
Паккард вел бойцов на охоту. Немного – самую малость – тревожило то, что не все они знают об этом. Но, когда придет время раскрыть свои планы, солдаты не станут возражать – они всегда шли за ним хоть в огонь, хоть в ад, хоть на вечные муки. И сейчас пойдут.
А вот гражданским его план мог прийтись не по нраву. Но командует здесь он, а шпакам слова не давали. Не нравится его план – вольному воля, пусть убираются и идут на север сами.
Все очень устали и взмокли от пота. Жара высасывала силы, вытягивала жизнь, но колонна не сбавляла шаг. Даже Ранда – заметно старше и слабее других – держался молодцом.
Паккард шел впереди, ни на миг не позволяя себе проявить слабость. Ярость была ему топливом, а двигателем – жажда мести.
Земля вздрогнула. Полковник тоже вздрогнул – в предвкушении, но тут же подумал: «Рано!» Выйдя против гигантского зверя сейчас, они проиграют. Смерти он не боялся – плевать ему было и на собственную жизнь и на жизни всех прочих – но чудовище должно было умереть. Это было важнее всего на свете.
Паккард махнул рукой, приказывая всем укрыться в подлеске.
Зверь появился совсем рядом. Гигантская горилла вышла на опушку и остановилась на склоне. Впереди склон круто обрывался, почти отвесно уходя вниз, ко дну широкой долины.
Размерами она могла поспорить с горой. Паккард еще не видел ее так близко и испугался, что чудовище может почувствовать его ненависть, обернется, увидит его и вместе со всем отрядом втопчет в землю. Он попытался сдержать чувства, но ненависть полыхала внутри, выжигала мозг, расплавленной сталью растекалась по жилам, гнала вперед – вскочить и ринуться в атаку, крича и стреляя на бегу.
«Нет, нужно выждать, – подумал Паккард. – Я доберусь до тебя, тварь. Только не сейчас».
Горилла взглянула под ноги, изучая что-то на земле невдалеке от укрывшегося в зарослях Паккарда и его людей. И приглядевшись, Паккард увидел, что.
Следы на склоне. Глубокие отпечатки когтистых лап, оставленные в земле кем-то не менее огромным, чем она сама.
Горилла фыркнула, придвинулась еще ближе, склонилась к земле и принюхалась. Поднявшись, она пошла по следу к самому краю обрыва – и, лишь секунду помедлив, огромным прыжком ухнула вниз.
Паккард бросился вперед, прыгая через огромные следы на земле, и достиг края обрыва как раз вовремя, чтобы увидеть ее стремительный спуск. Цепляясь за стволы деревьев и качаясь вправо-влево, массивный зверь мчался вниз с такой грацией, что Паккард не смог сдержать невольного восхищения. Лавины камней с грохотом рушились в темноту, но горилла, казалось, была неподвластна земному притяжению.
Спуск кончился так же внезапно, как и начался. Остановившись, горилла присела над какой-то ямой. Принюхалась. Пощупала. И заревела – громко и протяжно, оглядываясь вокруг, словно в поисках тех, кто учинил это безобразие.
Паккард подумал, что это одна из воронок, оставленных взрывами сейсмических зарядов, но нет – рядом с ней было что-то еще.
Горилла поднялась, опираясь на руки, подошла к высокой груде камней на краю воронки, навалилась на камни спиной и с кряхтением поднажала. Под густой шкурой взбугрились мощные мускулы, плечи развернулись, груда валунов медленно подалась, покачнулась… и рухнула, засыпав и воронку, и открывшуюся рядом с ней глубокую трещину. От оглушительного грохота задрожала земля.
«Чтобы никто оттуда не выбрался», – догадался Паккард, покосившись на след, который осматривала горилла. Какой зверь мог оставить его? Об этом не хотелось даже думать.
Серия взрывов, прогремевших снизу, заставила полковника вздрогнуть и вновь взглянуть под обрыв. На миг он решил, что одному из вертолетов все же удалось уцелеть, и теперь он вернулся показать чудовищу, почем фунт лиха. Но источником звуков оказался сам монстр. Он бил кулаками в грудь. Гулкий рокот ударов всколыхнул джунгли и эхом раскатился по долине. Ознаменовав таким образом свою победу, зверь устремился прочь, то и дело останавливаясь и вглядываясь в землю под ногами.
Он шел по следу.
– Уходим, – распорядился Паккард. – В следующий раз он может и не пройти мимо.
«В следующий раз мы сами дадим ему бой».
* * *Ни гигантских кальмаров, ни речных змей больше не попадалось. Несколько раз под водой мелькали какие-то тени, но катер быстро оставлял их позади. Однако Уивер понимала: весь этот мир и покой – лишь ширма, за каждой створкой которой поджидает смерть.
Вскоре река привела их к обширным болотам и разделилась на дюжину проток, сведя всю навигацию к методу проб и ошибок. Конрад сменил Марло у руля, но Уивер не могла заставить себя уйти с носа катера: отсюда ей было видно все вокруг. Птицы – знакомые и незнакомые. Цветы водяных лилий – каждый размером с подлокотник кресла – на плавучих листьях шириной с корпус катера. Тучи бабочек не крупнее ногтя большого пальца, двигавшиеся в воздухе, словно единое целое. Уивер была несильна в биологии, ее предметом изучения были конфликты – точнее, люди, конфликтующие меж собой, – однако она не сомневалась, что неизвестных науке организмов вокруг не меньше, чем известных.
К ней подошел Марло. Передав управление Конраду, летчик без остановки расхаживал по палубе. Он был горд судном, построенным им и его другом, и имел на то все основания. Корпус дребезжал и протекал, двигатель то и дело кашлял и плевался выхлопом, и Уивер была уверена, что это суденышко развалится не более, чем через пару дней, но все равно им удалось сотворить истинное чудо.
– Давно вы вместе? – спросил он.
Этого вопроса Уивер ожидала меньше всего. Оглянувшись на Конрада, она поняла, что и он все слышит.
– Что? – переспросил он. – Мы не…
– Мы только вчера познакомились, – пришла ему на помощь Уивер.
– Да. У нас что-то вроде первого свидания, – сказал Конрад.
– А я женат, – сообщил Марло. – Во всяком случае, был. Сейчас – не знаю, как с этим обстоит. Мы поженились как раз перед моей отправкой на фронт, а в тот день, когда я был сбит, она прислала телеграмму: у нас родился сын, Хэнк-младший. Значит, сын у меня где-то там есть. Взрослый человек, которого я никогда в жизни не видел. Наверное, думает, что отец его погиб тридцать лет назад.
Вынув из кармана фотографию жены – потертую, пожелтевшую от времени, – Марло показал ее Мейсон.
– Уивер, позвольте вас спросить. Вы бы стали дожидаться парня двадцать восемь лет?
– Она наверняка думает, что ты давно мертв, – сказал Сливко.
Это было жестоко. Уивер обожгла механика негодующим взглядом. Тот, пожав плечами, отвел глаза.
