Алексей Калугин - Форс-мажор (сборник)
— По-моему, звучит противоречиво.
— Противоречиво, – согласился Вергилий. – Но так оно и есть. Либо валяй дурака, как все, либо гастролируй по домам престарелых, где большая часть публики вообще не понимает, что происходит на сцене, и гарнизонным клубам, где зрители засыпают, как только в зале гаснет свет. Много на таких выступлениях не заработаешь. Вот и приходится брать халтуру.
— Халтуру? – честно говоря, мне трудно себе представить, что за халтура может быть у иллюзиониста.
— Ну да, – кивнул Вергилий. – Халтуру. Вроде той, что сейчас.
— Так это, – я провел кистью руки от себя к Вергилию и обратно, – для вас только халтура?
— Халтура в моем понимании – это не плохо выполненная работа, а то, чем я занимаюсь, используя свои профессиональные навыки, в свободное от гастролей время, – поспешил объяснить Вергилий. – Я дорожу своей репутацией, так что можете не беспокоиться, все будет в порядке.
— Значит, вы делаете это не из идейных соображений?
— Нет, – виновато улыбнулся Вергилий.
— И вы даже не знаете, в чем, собственно, суть проблемы?
— Я знаю только то, что мне нужно знать. Вас хотят убить, а я должен доставить вас в Облонск живым и невредимым. Для меня этого достаточно.
— А обратно в Москву вы меня сопроводите?
— Боюсь, что нет, – еще одна извиняющаяся улыбка. – Обратная поездка не предусмотрена условиями моего договора.
— Вы хотя бы знаете, на кого работаете?
— Зачем? – непонимающе пожал плечами Вергилий. – Как известно, во многом знании много печали.
Хорошая философия – не поспоришь.
— Откуда вы знаете Исмаила?
— Нам дводилось сталкиваться по работе.
— Он тоже иллюзионист?
— Нет, он актер. Специализируется на ролях героев-любовников второго плана и рефлексирующих киллеров.
— И он тоже подхалтуривает?
— Как и все мы, Петр Леонидович.
— Я – нет.
— Это вам только так кажется.
Вергилий произнес это с таким выражением, что я понял: спорить с ним бесполезно, я все равно не смогу ничего доказать.
— А откуда моя жена знает номер вашего телефона? – Послушать со стороны – вопрос довольно глупый. Но я должен был его задать.
— Она его не знает, – ответил Вергилий. – Вам только казалось, что вы разговариваете со своей женой. На самом деле, я дал вам выключенный мобильник.
В первый момент, услыхав такое, я просто опешил. Но быстро пришел в себя.
Нет-нет-нет-нет-нет!
Вергилий мутит воду!
Я разговаривал по телефону со своей женой – и это точно!
— Это всего лишь внушение, Петр Леонидович, – улыбнулся Вергилий.
— Но вас не было рядом со мной в фойе!
— Я дал вам установку, когда протянул телефон. Дальше работало ваше подсознание. Оно само выбрало, чей это должен быть звонок.
— Не может быть, – с сомнением покачал головой я.
— Может, Петр Леонидович, может, – с мягкой улыбкой заверил меня Вергилий.
— Мысли читать вы тоже можете?
— Я многое могу. Поэтому мои услуги пользуются спросом.
— Чем еще вы занимаетесь, кроме защиты от наемных убийц?
— В основном я решаю проблемы.
Понятно, на эту тему вопросы задавать не следует.
— Но если вы смогли внушить мне, что я разговариваю с женой, в то время как в руке у меня был выключенный мобильник, как я могу быть уверен в том, что происходящее сейчас – этот поезд, купе, пейзаж за окном – также не является результатом игры моего воображения, которое вы держите под контролем?
— Это вопрос доверия, Петр Леонидович. Проверить это вы никак не можете.
— А почему я должен вам доверять?
— Хотя бы потому, что я спас вас от Исмаила.
— Теперь я уже не уверен в том, что он был настоящий.
— Вопрос доверия, Петр Леонидович, – повторил Вергилий.
Однако.
Майор Ворный, помнится, высказывал опасение, что кто-то может манипулировать моим сознанием. Почему не Вергилий?
— Вы знаете майора Ворного?
— Нет.
— Ахава?
— Тоже нет.
— Гену Марвина?
— Я так понимаю, Петр Леонидович, вы пытаетесь нащупать точки, которые помогли бы вам оценить степень реальности происходящего.
— Точно, – не стал отпираться я.
— В таком случае вы задаете не те вопросы.
— Как давно вы наблюдаете за мной?
— Это уже лучше, – одобрительно наклонил голову фокусник. – Но этот вопрос, как и на ряд других, на которые я не стану отвечать, относится к разряду профессиональных секретов.
— А если я заплачу?
— Все равно – нет. Ответить на ваш вопрос – все равно что раскрыть тайну трюка. Если я сделаю это, то с чем выйду на публику в следующий раз?
Мне такой ответ не понравился. Но спорить я не стал.
За окном мелькнула вывеска с названием станции: «Подлипки». Оказывается, мы уже покинули Москву.
— Вы обедали сегодня, Петр Леонидович?
— А сами угадать не можете? – недовольно буркнул я в ответ.
— Я спросил из вежливости, – обиделся Вергилий.
Я сунул руку в карман, нашарил пальцами монету и зажал ее в кулак.
— Какая монета у меня в кулаке?
Вергилий демонстративно повернулся к окну.
— Три рубля.
Я вытащил руку из кармана и разжал кулак.
В самом деле, на ладони у меня лежала трехрублевая монета.
— Как вы угадали?
— Я не угадывал, а знал.
— Как?
— Не скажу.
— Тогда вы знаете, зачем я еду в Облонск!
— Нет, этого я не знаю.
— Как это?
— А вот так! Я просто не хочу этого знать, – Вергилий обжег меня взглядом. – Понятно?
Я ковырнул ногтем край стола.
— Извините. Я был не прав.
— Да ладно. Проехали.
— Вагон-ресторан далеко от нас?
— Через три вагона.
— Давайте сходим.
— Вы же не хотите есть.
— Я с удовольствием выпью что-нибудь.
— Еду и выпивку можно заказать в купе.
— Не стоит, – я поднялся на ноги и одернул рукава пиджака. – Давайте пройдемся.
Прежде чем выйти из купе, Вергилий прилепил по краям оконной рамы два металлических кругляша размером с рублевую монету.
— Датчики движения, – ответил он на мой вопросительный взгляд. – Если в наше отсутствие кто-нибудь попытается забраться в купе.
— Через окно? – удивился я.
— А почему нет?
— Первая остановка только около полуночи.
— Разные умельцы встречаются.
Ответ был более чем неопределенный. Мне, например, трудно представить себе умельца, который сможет забраться в окно идущего полным ходом скорого поезда. Такое только в вестернах случалось. А тогда и поезда были не в пример медленнее. Но я решил не донимать Вергилия расспросами. Мне казалось, что он был не очень-то склонен обсуждать со мной детали своей работы. Я для него был не клиентом даже, а объектом, за целостность доставки которого в оговоренное место он отвечал. Развлекать же меня в обязанности фокусника не входило.
