Вольдемар Грилелави - Игла
Но Гриша не желал спокойно и терпеливо дожидаться прибытия медиков. Он отогнал с помощью Миши любопытствующих и посторонних, склонившись над безжизненным телом, и в спешном порядке вспоминал первые действия при оказании помощи в подобных ситуациях. Он со всей силы вдыхал в него через рот полные легкие и двумя руками колотил по грудной клетке Сашу. Им вдруг овладело чувство ярости. Как это так, и с чего это его второй пилот, так вот неожиданно, ни за что, ни про что умер из-за какой-то мелкой семейной неурядицы. Ну, не могло же у него остановиться сердце из-за этого нелепого падения. Да и падал он как-то неестественно. Обычно при спотыканиях так люди не падают. А его полет походил на смертельно раненного, словно подстреленного бойца.
Когда Гриша наконец-то осознал свое бессилие перед непонятным явлением, убившего Сашу, он, яростно, схватил второго пилота за грудки и бешено затряс, словно требуя немедленного подчинения. К этому времени уже подъехала машина скорой помощи с начальником медсанчасти аэропорта. Галина Сергеевна испуганно наблюдала за манипуляциями Соколова и требовательно кричала, чтобы он немедленно прекратил издеваться над больным.
Даже не ясно, чего больше испугался Гриша, когда вдруг Саша открыл глаза, резко со стоном вздохнул и словно чахоточный закашлялся. Все облегченно вздохнули и наконец-то расступились, допустив к больному начальника медсанчасти. Однако Саша после непродолжительного покашливания вновь смолк и закрыл глаза. Он дышал, сердце стучало, но признаков жизни не подавал.
— Ну? — все напряженно и выжидающе смотрели на Галину Сергеевну, ожидая ответа.
— Вроде жив, — неопределенно ответила врач. — Но пока без сознания. Быстро помогите мне.
Громкий вздох облегчения пронесся по перрону еще один раз, и добровольцы, а их оказалось с излишком, подхватили Сашу на руки и, не дожидаясь носилок, внесли в машину.
— Все, можно распаковываться, — грустно вздохнул Гриша. — Командировка отменяется, не успев по-настоящему начаться. А ведь я уже и спирта маленько прихватил. А сколько полезных фруктов прихватили с собой. Быстро бы распродали в Иркутске. Да, жалко пацана. Неужели все проблемы из-за этой дуры?
— Да нет, — пожимал плечами Миша. — Не очень-то он расстроился. Просто слегка обиделся за такую подлую выходку. А о разводе он только и мечтал.
— Отставить панику. Вылечат вашего второго, никуда он не денется, — к экипажу подошел командир вертолетного отряда Чупреянов. — Никаких отмен и переносов командировки. С завода пришла телеграмма о готовности вертолета, и теперь любая задержка будет по нашей вине. Так что, грузитесь и летите по прежнему маршруту. Завтра-послезавтра отправим вам второго пилота. Или Курбанова, или Гарипова. А пока принимайте вертолет. Все, как и положено.
— Но, Тимофей Федотович, — попробовал опротестовать Гриша. — Может все обойдется?
— Ты сам хоть понял, что сказал? Да после такого случая ему вообще вряд ли в авиации остаться. Остановка сердца. Ни у одного врача не хватит духу после такого заболевания допустить его до летной работы. Если конечно выживет.
— Как, если выживет?
— А кто его знает? С сердцем в игрушки не поиграешь. Оно или стучит, или останавливается. Тогда уж навсегда. Но не хочется трагедий разводить. Надеюсь, что справится. Молодой, крепкий.
Михаил, а если быть точным, то Рашмаджан Усманходжаев с Григорием Соколовым, прихватив техника Италмаса и чемоданы с баулами, груженые экзотическими фруктами и овощами, с грустью и печалью шагали по ступенькам автоматического трапа пассажирского самолета Як-40. А их второй пилот, столько месяцев украшавший своим присутствием командировочные будни, на машине скорой помощи ехал в городскую больницу. И им хотелось верить, что это ненадолго.
Начальник медсанчасти Галина Сергеевна не осмелилась оставить больного Соляк в аэропортовской санчасти. Это был не просто заболевший или травмированный пациент. Здесь требовалось серьезное обследование с компетентными выводами. Судя по внешнему виду и по описанию очевидцев, то Соляк поначалу, как говорится, умер, а потом уже упал. Но упал удачно и мягко, что даже царапин и легких ушибов не получил. Так что, в этом случае виновником болезни явилась остановка сердца. И причину такого катаклизма нужно обязательно узнать, что доступно лишь в этой больнице от нужных специалистов.
У Саши сильно скоро восстановилось нормальное дыхание, ритмично и без каких-то либо перебоев стучало сердце. Но в сознание он не приходил. По внешнему виду можно смело назвать такое состояние тихим безмятежным сном.
Заведующий терапевтическим отделением Джагар Смидович Мемликетов неопределенно пожимал плечами и беспомощно разводил руками перед Галиной Сергеевной.
— Как ни странно, но он спит. Просто очень крепко и безмятежно спит. Сердце работает бесперебойно, дыхание чистое. Что-нибудь конкретнее скажем после получения результатов анализа. А сейчас я сам в большом затруднении.
— У него была полная остановка сердца и дыхания, — пыталась втолковать врачу Галина Сергеевна. — Должна же быть какая-то важная причины этому?
— Милая Галина Сергеевна, — мягко проговорил Джагар Смидович. — Мало ли какой фактор мог вызвать остановку сердца. Я уже много лет отработал на этом поприще. И вы знаете — года не походит без сюрпризов. Вот, хотя бы из последних случаев, так та же история с вашим летчиком Базаровым полгода назад. Вы его признаете годным без ограничений, а сердце возьми, да и остановись. Вашему Соляку повезло, что рядом его командир оказался и хоть какие-то манипуляции проделал. Мы, разумеется, написали в диагнозе Базарову острую сердечную недостаточность, а что там произошло фактически, так одному Аллаху ведомо. Оно ведь, как мотор. Может заглохнуть и без видимых причин. Стресс, информационный удар, сильное потрясение. Кстати, как там у него на семейном фронте? Вроде, насколько я владею информацией, он женат?
Галина Сергеевна пожала плечами. Все Сашины перипетии с бытовыми дрязгами ей неведомы. Лишь анкетные данные, по которым он числился женатым. А точнее, молодоженом. Замечаний и жалоб на здоровье не имел, в пьянках замечен не был. Если и выпивает, то в пределах разумного. На лице не отражалось.
— А почему он в сознание не приходит? — поинтересовалась Галина Сергеевна у врача больницы.
— Он в данную минуту в сознании, но спит. И сон какой-то через чур безмятежный. На внешние раздражители не реагирует, но реакция, как у спящего.
Саша действительно спал. Крепко, сильно и тихо. Не сопел, не храпел, не ворочался. Лежал тихо и смирно, как в гробу почивший. И только его равномерное дыхание, определяемое по ритмичному движению грудной клетки, и порозовевшие щеки извещали о присутствии в его организме жизненных функций. Но, ни пить, ни есть он не просил и не нуждался в избавлении от продуктов жизнедеятельности. Такой факт больше всех и поражал лечащих врачей.
