Святослав Логинов - Филолог
— А ты меня спросила, согласен ли я на подобную роль?
— Когда я задумала эту штуку, тебя не было, так что мне некого было спрашивать. Но заметь, Верик, я не мешаю тебе жить. Я не гоняюсь за тобой по метагалактике, наподобие твоей первой девицы. Кстати, у тебя дурной вкус, твоя вторая пассия тоже не блеск.
Верис переменился в лице и поднял приспущенный было арбалет.
— Но это всё фигня, — продолжала мама, не замечая угрожающего движения. — Живи с кем хочешь, это твои проблемы, мне нет до них дела.
— Тебе есть дело только до моей смерти.
— А почему нет? — живо возразила мама. — Или ты думаешь, что умирать в одиночестве приятнее? А так рядом будет родной, близкий человек. Все твои девицы скоро наскучат тебе или сами разбредутся, а мама — на всю жизнь.
— А кто только что говорил, что моя жизнь — фигня, и тебе нет до неё дела?
— Опять ты за свою болтологию! — отмахнулась мама. — Будешь цепляться к словам, я уйду и больше не вернусь.
— Никогда?
— Только когда почую, что ты собрался отдавать концы. Или я зря возилась с тобой столько времени?
— А, в самом деле? — поинтересовался Верис, — зачем ты возилась со мной столько времени? Я ведь нужен тебе не для жизни, а смерть — дело быстрое.
— Ты думаешь, я не пробовала? Ну, смастерила я младенчика с врождённым пороком сердца, так он помер, так ничего толком не поняв. А уж возни было, чтобы его собственная программа не вылечила! Нет уж, надо, чтобы ты человеком вырос, вкус к жизни узнал, любовь, а можно и ненависть пожалуйста, я не против! Вот тогда будет полный кайф, или я ничего в этой жизни не понимаю. И если даже с тобой облом получится — не беда; редкостное блюдо готовится долго, и к нему нужно свои ручки приложить, программе такое дело доверить нельзя, там слишком много ограничений. А когда готовишь собственноручно, первая лепёшка выходит комковатой, так, кажется, утверждает стилистика? Вот ты и есть та самая комковатая лепёшка. Но не огорчайся, тебя я всё равно скушаю. Соус из ненависти ничуть не хуже, чем из любви. А потом сделаю любимого сына. Опыт теперь есть, второй раз комом не получится.
— Ты подавишься мною и никого больше не сделаешь, — Верис покачал головой, но арбалет в его руках не дрогнул, и стрела, та самая, что когда-то пробила его плечо, смотрела точно в живот, ничего не понимающей маме.
— И как ты сможешь мне помешать?
— Я убью тебя. Убью прямо сейчас.
— Убьёшь?!. — мама расхохоталась, громко, весело, запрокинув голову. — Верик, ты рехнулся! Ну, как ты меня сможешь убить?
— Комара со лба сгони, — подсказал Верис, продолжая держать маму на прицеле.
Мама послушно провела ладонью по лицу и только теперь ощутила неприятный зуд. Недоуменно глянула на раздавленное насекомое и кровавое пятно на ладони.
— Какая гадость! Что это?
— Комар, — любезно пояснил Верис. — Видишь ли, мы на Земле, а здесь система безопасности не работает. Тут даже комар может тебя укусить.
Верис не пытался проникнуть в мамины мысли, но отчётливо ощутил смятение и испуг. Мама только сейчас осознала, что привычное и потому незаметное присутствие всеблагой программы сменилось зияющей пустотой. Наверное, она пыталась телепортироваться куда-нибудь в безопасное место или уйти в энергетический кокон, но обнаружила, что отчего-то разучилась этим полезным умениям. Так оно и бывает — если учился разок, между играми, то непременно разучишься. И случится это в то мгновение, когда меньше всего ожидаешь такой подлянки. Кучники и им подобные такую ситуацию называют обломом.
— А?… Что?… — выкрикнула мама. — Немедленно выпусти меня отсюда!
Она кинулась к дверям святилища, но Верис, стоявший на её пути, дёрнул спусковой крючок, спустив стрелу в короткий полёт. Зазубренный вольфрамовый прут вонзился в живот, где никогда не было Вериса.
Мама делала по инерции ещё один шаг, согнулась, словно хотела спрятать торчащий из тела штырь, и упала. Руки беспомощно заскребли по земле по Земле, где погибают даже бессмертные.
— Мама, — сказал Верис. — Ты хотела знать, каково это — умирать. Теперь ты знаешь Это больно и страшно или уже всё равно? Скажи Я не стану лезть в твою душу и узнавать без спроса, когда-нибудь я узнаю это сам, а понарошку умирать я не хочу. Мама, ты провела жизнь, играя, и сейчас впервые встретилась с настоящим. Скажи, ты счастлива?
Лежащее тело вытянулось, перевернувшись на спину. Открытые глаза бегали из стороны в сторону, словно хотели побольше увидать напоследок. Движение зрачков замедлилось, взгляд остекленел.
С беспощадной ясностью Верис осознал необратимость сделанного. Стрелу не вернуть в колчан, жизнь не вернуть в тело.
Верис наклонился над мамой, сорвал с шеи жетон — голубой, на цепочке когда-то Верис оформлял свой жетон по образцу маминого Человек не может пользоваться чужим жетоном, но одна функция доступна всем — вызов службы спасения.
Пока не поздно Служба спасения сможет проникнуть и на Землю, маму найдут, ориентируясь по сигналу жетона, эвакуируют куда-нибудь и там что-нибудь сделают, чтобы вернулось дыхание, и исчез стеклянный взгляд неживых глаз.
— Поисковая система службы спасения перегружена, — услышал Верис. — Обрабатывается более двенадцати миллионов неотложных вызовов. Ваш сигнал поставлен в сверхсрочную очередь. Приблизительное время ожидания — шесть часов десять минут.
Верис без сил опустился на землю.
Миллионы бездельников балуются со службой спасения, впустую растрачивая силу, способную двигать галактики. В результате, энергии не хватило, кому действительно нужна помощь. И неважно, что такого не бывало ни за сто, ни за тысячу лет. Вот оно, случилось, и служба спасения никого не спасла.
— Не переживай, ты правильно сделал, — тихо произнесла Анита. — Я слышала, что она говорила. Человек так не может, это страшное чудовище. Твой выстрел — всего лишь возмездие.
Возмездие — мзда, расплата. И предлог «воз», утверждающий, что расплата была превыше вины.
— Это моя мама. Плохая, но другой у меня нет.
Вжался лицом в землю возле мамы и затих. Анита присела рядом, молча гладила Вериса по волосам. Слова, которые могут всё, были совершенно бесполезны.
* * *Здравствуй, Верик.
Вот видишь, пишу снова. Не хотела, но пишу, потому что не могу по-другому. Знаю, что ты был в библиотеке и те мои сообщеница прочёл, но не появился, не простил. Что теперь прикажешь мне делать? Живу одинокая. То и дело представляется, будто ты входишь и говоришь: «Одинокий, то есть, с одним оком, одноглазый. Такой человек лишён объёмного зрения, мир ему видится плоским». Как мне сейчас.
