Николай Романецкий - Полдень XXI век, 2012 № 09
— Две пачки «Уинстона», — сказал Андрей.
Бабёнка стряхнула шелуху в коробку, бросила на прилавок одну пачку сигарет, за второй полезла наверх. На ногах у неё были чёрные капроновые гольфы. Андрей смотрел на её обширный зад и думал, что муж у неё, наверно, тракторист и, приходя домой, он лапает её за этот зад испачканными в мазуте руками. Она никак не могла найти «Уинстон», и Андрей стал разглядывать полки. Ассортимент был вполне приличный. Рыбные и мясные консервы, кетчупа, напитки, баночное и бутылочное пиво, печенье, конфеты в коробках и на развес, молоко, майонез, копчёные и варёные колбасы.
Бабёнка наконец нашла «Уинстон», слезла с табурета.
— Что-нибудь ещё? — спросила она басом. — С вас семьдесят два рубля.
Андрей положил на прилавок сотенную.
— Два рубля будет?
Она стояла и смотрела, как он роется в борсетке. Потом выложила на обшарпанную белую тарелочку три мятые десятки.
— Не подскажете, где я могу купить инсектициды? — спросил Андрей.
— От комаров, что ли?
— От садовых Муравьёв. Ужасно много их в этом году.
— В соседнем отделе. Вход с другой стороны.
Старичок перестал пить пиво, повернулся и теперь смотрел на Андрея. Глазки у него были серые, студенистые. Он быстро вытер горстью влажные губы.
— Чей будешь, паря? — спросил он. — Скворцовых, что ли?
Передних зубов у него не хватало, язык проваливался в дыру.
Он шепелявил.
— Скворцовых, — сказал Андрей. — Дядь Вень, ты?
— А то. Помнишь, значит. — Старичок заморгал, из левого глаза выкатилась и поползла по щеке слеза. — А ты ведь этот…
— Андрюха я.
— Ну да, ну да, Андрюша. Отец твой, Василий, ба-а-альшой души человек был. Душевный, значит. Дружили мы с ним. Годков двадцать, почитай, дружили.
Он хотел ещё что-то сказать, но от избытка чувств забыл слова.
Андрей, улыбаясь, смотрел на него.
— К мамаше приехавши? — спросил старичок.
Андрей кивнул.
— Непостижная женщина, — сказал старичок, — ой, непости-и-ижная. Как братишка твой помер, так она и того… Это я тебе, паря, сочувствую. Мы ведь тут, Андрюша, хоть не в городу живём, а всё понимаем… Сам-то как? Чай, женился? Детишки есть?
Андрей рассказал (женился, но детишек пока нет).
— Ну, ничего, — сказал старичок, — Бог даст…
Бабёнка смотрела на них с наметившимся интересом.
— Да что ж мы всухую-то! — спохватился Андрей. — Дядь Вень, может, грамм по сто коньячку? Или водочки?
Старичок с сомнением поглядел на пустую бутылку.
— Да нет, пожалуй что, — сказал он. — До обеда оно как-то… не сподручно… Да и старуха заругается.
Он допил пиво, натянул на голову кепку.
— Ну, прощевай, что ли, Андрюша Скворцов.
Старичок вышел. Андрей проводил его взглядом, потом махнул рукой и попросил сто грамм коньяка.
Когда он вышел из магазина, старичка на улице уже не было. Андрей открыл пачку «Уинстона», бросил целофан в урну. Пакет с пирожками лежал в жестяном пингвине. Чёрные муравьи бегали по раскрытому клюву. Андрей с трудом подавил желание поджечь мусор, закурил и спустился с крыльца.
Через две минуты он стоял перед полками с удобрениями и химикатами в отделе «Всё для сада и огорода».
— Чёрные садовые муравьи? — сказала девушка в белом халате и очках. — Могу порекомендовать «Антимуравей» с приятным пихтовым запахом. Разводить и заливать муравейник. Вы, главное, муравьиную матку залейте.
— А как её найти?
— Ну, вы копните глубже. Средство эффективно также против тли, щитовок, червецов… Будете брать?
Андрей взял несколько упаковок «Антимуравья», резиновые перчатки и респиратор. Прежде, чем вернуться домой, он выпил ещё пятьдесят граммов коньяка.
Вера стояла перед яблоней и смотрела на белый неприятный пух, которым были облеплены листья. По древесной коре сновали чёрные муравьи.
— Ты где так долго? — спросила она. — Выпил?
— Рюмку коньяка. Дядю Веню встретил, он меня ещё мальчишкой знал. Что это?
— По-моему, это тля. Видишь, листочки свернулись?
— И что с этим делать?
— Не знаю. Может, спросить у твоей матери?
— Чтобы услышать, что мой старший брат не задавал глупых вопросов?
— Ты ненавидишь его?
— Господи, — изумился Андрей, — с чего ты взяла?
— Ты говоришь так, будто ненавидишь его.
— Вовсе нет. Меня бесит, что мать обожествляет его, но я не ненавижу его. В детстве мы были не разлей вода…
— В детстве? — сказала Вера. — А потом? Что произошло потом?
— Не хочу об этом говорить.
— Вот видишь, — сказала Вера.
Андрей молча смотрел на неё, потом повернулся и пошёл в гараж. Он дважды прочитал инструкцию на упаковке «Антимуравья». Пластмассовое ведёрко из-под грунтовки нашлось в углу, рядом стояли мешок зерна и пакет какого-то яда, оба наполовину пустые. Он наполнил опрыскиватель водой из шланга, высыпал содержимое упаковки, хорошенько перемешал палкой. От раствора исходил резкий пихтовый запах, пробивавшийся даже сквозь респиратор.
Андрей вернулся на огород. Веры нигде не было. Только ссоры им не хватало.
Что теперь? Найти муравейник. Муравьи предпочитают постоянные маршруты, если уж выберут путь до яблони по садовой дорожке, то так и будут бегать по ней, пока не протопчут глубокую колею. Теоретически по этой колее можно проследить весь путь от пункта А до пункта Б, где пункт Б — яблоня, а пункт А — муравейник. Но, сколько он ни искал, муравейника нигде не было.
Всё, что он нашёл, это пара кучек земли на стыке плиток и бордюра садовой дорожки. В этих кучках были круглые дырочки, где исчезали и откуда появлялись муравьи. На бордюре лежало два кусочка сахара-рафинада. Может, те самые, а может и другие. Андрей стоял и смотрел на кучки земли, вокруг которых суетились муравьи. Он никак не мог вспомнить, строят ли муравьи свои жилища под землёй. Ну-ка, прикинем. Расстояние между кучками метра три. Если это разные подъезды одного подземного дома, какой же тогда величины дом!
Он направил раструб опрыскивателя вниз. Пихтовая струя ударила в земляную кучку. Мураши заволновались, забегали кругами.
К десяти часам он нашёл и обработал ещё семь или восемь кучек в разных частях огорода: под яблоней, под георгинами и за теплицей. Лицо потело и чесалось под респиратором.
За ним наблюдал сосед, стоя на приставной лестнице. Его голова и плечи торчали над забором из жёлтого кирпича.
— Муравьи? — спросил он.
— Они. — Андрей стянул перчатки, снял респиратор. Потёр лицо тыльной стороной ладони.
— Чем травишь? — У соседа было жирное, маслянистое лицо. На голове бандана.
