Евгений Кривенко - Окликни меня среди теней
– Не стоит, - пробормотал Русов. Вот еще, будут возиться как с маленьким! - К вечеру отдохну, сам вымоюсь.
– Ну нет! - в голосе Джанет прорезалась решительность. - Ты весь в поту. И раз доктор сказал, значит так надо. Я не хочу, чтобы у меня в доме появился еще один хронически больной. Снимай пижаму, а я принесу воды.
Делать было нечего. Русов стянул мокрые от пота пижамную куртку и штаны, остался в трусах и лег ничком, чувствуя себя очень неловко. Джанет принесла таз с водой и стала водить влажной губкой по спине. Русов чуть не застонал от облегчения: зуд утихал от прохладных прикосновений. Закончив со спиной и ногами, Джанет пошла сменить воду.
– Ляг на спину, - приказала она, воротясь.
Снова прохлада, зуд уходит, сладкий покой разливается по телу. Русов даже прикрыл глаза от удовольствия, а когда открыл, то встретился с напряженным взглядом Джанет. Она сразу отодвинулась.
– Вот и все, - голос прозвучал глухо. - Молодец. А теперь ляг на край, я попробую сменить постель.
Она вошла в свою комнату и, закрыв дверь, упала на кровать. Сердце сильно билось: что с ней? Боязнь заразиться? Или вид мужского тела так подействовал на нее?.. Тебе должно быть стыдно, Джанет. Он открыл глаза и увидел, как ты глядишь. Но может быть, не заметил? Ведь еще болен - доктор сказал, что был на краю могилы. Неужели он мог умереть? Такое красивое, полное сил тело… Нет, ты не должна так думать, Джанет. Не должна так смотреть. Ты помогла больному, вот и все. К тому же ты знаешь - его жизнь все еще висит на волоске.
Она полежала, стиснув зубы, и пошла готовить обед.
Русов проспал без сновидений вечер, ночь и утро - наверное, сказывалось действие лекарств. Когда проснулся, то обнаружил на придвинутом к кровати столике термос с бульоном, и другой - с горячим чаем. Вспомнил вчерашний день и улыбнулся: оказывается, Джанет могла быть заботливой. С трудом добрался до ванной, омыл тело под душем (за ночь опять появился зуд) и вернулся в постель. Когда допивал чай, в дверях появился Грегори.
– Доброе утро, Юджин. Как себя чувствуешь?
– Получше. - Русов поставил кружку. - Доставил я вам хлопот, извините.
– Ничего. - Грегори тоже выглядел бледно. - Если не помогать друг другу, то в нынешнем мире не выжить. А к тебе гостья.
Он посторонился. В комнату вошла девушка с каштановыми волосами, в светлом платье с голубыми цветочками и с чемоданчиком в руке.
– Я Айлин, - лучезарно улыбнулась она, - ваша медсестра. Время делать укол. Лягте на животик и оголите попку. Не бойтесь, это не больно.
– Ну, - хмыкнул Грегори, - не буду мешать.
Он вышел, а Русов послушно перевернулся на живот и приспустил пижамные штаны, хотя и чувствовал неловкость перед юной девушкой. Кожу протерли холодным, послышалось слабое шипение, боли действительно не было.
– Все, одевайтесь, - так же весело сказала Айлин. - На что жалуетесь?
– Только слабость. - Русов поспешно натянул штаны.
– Ничего, выживете, - пообещала Айлин, закрывая чемоданчик. - Еще один укол сделаю после обеда. Пока.
Она упорхнула, а Русов с довольным вздохом растянулся на постели. В болезни нашлась и приятная сторона - женская забота, которой он так долго был лишен… Опять появился Грегори, косолапо подошел к кровати и уселся на стул.
– Я звонил Рэнду, - Грегори затрудненно выговаривал слова, - тот сказал, что пока все обошлось. Если бы той ночью случился шок, ты бы не выжил. Доктор удивлен, при такой сильной реакции люди обычно погибают… А как в России? Много новых болезней появилось из-за «черного света»?
– Обошлось без массовых эпидемий. Отец рассказывал, что эвакуация была спешной, людям даже запрещали брать вещи. Но отдельных случаев заболеваний немало…
Русов почувствовал озноб: как близко, оказывается, подступала смерть. Пусть не клыками волков и не пулями поклонников Трехликого, но едва не достала его… Он постарался взять себя в руки:
– Болезни, по-моему, такие же, как у вас. И тоже кое-кто выжил в зонах поражения.
Грегори помолчал.
– Болдуин говорит, - наконец сказал он, - что ты… повстречал кого-то в лесу. Выходца из Темной зоны. Даже ввязался в драку из-за него.
Русов вздохнул, вот так выполняет просьбу Уолда. Хотя едва ли тот вернется в потайную комнату, куда приходил читать Библию, Торо и книги по биологии.
– Да, - сказал нехотя. - Выглядел как обгорелая головешка, и имел странный дар: поджигать руками, просто наставив ладони. Сказал, что даже черные волки боятся его… И еще сказал, что это у него появилось после войны. Большинство людей в Темных зонах погибли, но некоторые получили странные дары.
– Да, - вздохнул Грегори. - Необычное было применено оружие. Если только это оружие… Знаешь, Юджин, меня не оставляет впечатление, что кто-то сделал великое открытие. Отыскал ключ к новой энергии, которая могла принести людям огромную пользу, но вместо этого причинила огромный вред. Так всегда бывает с большими открытиями, вспомни о ядерной энергии. Ее сразу применили в военных целях, не задумываясь о последствиях. Хотя и ваших можно понять. В Америке тогда спешили с созданием противоракетной обороны, окружали Россию военными базами. У вас могли схватиться за что угодно… Ладно, поговорим потом. Тебе надо отдыхать.
Он встал и, покачиваясь сильнее обыкновенного, вышел.
Русов вздохнул и поглядел в окно: золота стало больше в листве дубов. Думать не хотелось. Он поуютнее устроился под одеялом и снова заснул.
Джанет приехала с работы и объявилась с надоевшим бульоном. Задерживаться не стала и, пожелав выздоровления, ушла. Потом заглянул Грегори, явно не прочь продолжить беседу, но не успел присесть, как раздался звонок. Грегори достал из кармана пластинку - вездесущий дисплей - и вгляделся.
– А, это твой друг Майкл у дверей. Впустить?
– Да, пожалуйста, - попросил Русов. - Наверное, пришел навестить.
Грегори прикоснулся к дисплею:
– Пойду, покажу дорогу.
Сирин вошел с пришибленным видом, снова мешки под глазами.
– Ты как, Евгений? - спросил вполголоса. - Я слышал, всякие приключения были на охоте, а потом ты заболел, едва концы не отдал.
– Было дело. - Русов вздохнул. - Но теперь все хорошо. Доктор сказал, что могу хоть жениться. Очень советовал: оказывается, у меня гены хорошие. Что стоишь, Михаил, садись.
Сирин оглянулся и сел на край кровати.
– Вот и славно. Я говорил, ты здесь устроишься. Хоть за тебя совесть грызть не будет.
– Все мучаешься? - Русов ощутил неловкость: он тут разнежился, а Сирин страдает.
– Эх, Евгений, ты этого пока не поймёшь. - Сирин потрогал щеку, словно разболелся зуб. - А американцам вообще не понять. Была у меня жена и дочка - и не стало, война проклятая забрала. Остались друзья и самолеты - и тоже не стало, паскудный страх одолел, сбежал я. А как увидел наш «СУ» в последний раз, выть захотелось. Чего испугался? От чего сбежал? Все равно война достала, хоть и через двадцать лет.
