Владимир Журавлев - Сын планеты
Ближний бой скоротечен. Миг — и сквозь изломанные фигуры гвардейцев размытой тенью вырвался Страж, взревел, беснуясь, иссиня-черный тигр, захлопали тактильные гранаты, расчищая путь. Миг — захрипела Эстер, выворачиваясь из хватки щитов. Миг…
— Сейчас, — пообещал наместник — и ударил развернутым крылом «призрака», ломая стену щитов, ломая и опрокидывая тела…
Они сумели прорваться друг к другу! Они встали плечо к плечу! Теперь можно было воевать!..
Их задавили массой. Упала Анни-ко, упала Эстер, захлебнулась в разрыве гранаты огневая система «ветер смерти», и девчонка-охотница скорчилась на камнях. Жуткая фигура неистово металась, оберегая павших, и на груди у нее медленно разгоралось красное сияние… но набежал новый строй — и Страж исчез под грудой тел…
И в этот миг в мир вступила великая Сила. Гвардейцев, как нечто несущественное, просто снесло ударной волной. Ошеломленный наместник увидел гигантское кузнечикообразное существо, застывшее над телом Стража — только пронзительные желтые глаза ненавидяще оглядывали новый мир. Кто-то из гвардейцев поднял оружие — монстр даже не уделил ему внимания, а гвардейца не стало.
Заревел, сгорая под ненавидящим взглядом, воздух.
— Конец, — отрешенно подумал наместник. — Сейчас он сожжет планету.
— Отец! — всхлипнула Анни-ко, пытаясь подняться.
Непонятно было, какого отца звала она, дитя приюта.
— В прах!!! — ревел, сгорая сам воздух.
Силовые щиты гвардейцев таяли. Ощетинившись оружием, бойцы стремительно откатывались от чудовища — и гибли один за другим.
Начали дрожать скалы.
— Отец!!! — закричала Анни-ко отчаянно.
И все стихло. Перед чудовищем стоял старик, такой ветхий и древний, что ни возраст, ни нация уже не угадывались.
— Не смей губить людей, — донеслись еле слышные слова. — Ты призван их защищать.
Наместник едва понял его: старик говорил на старом полузабытом наречии материнской планеты, и к тому же слабо и невнятно. Да сколько же ему лет?!
— Их не за что щадить! — упрямо заявило чудовище. — Раса самовлюбленных идиотов! Ограничили рождаемость, детей бросают в приютах, чтоб те не мешали танцевать да орать песни! Такие недостойны жизни!
— Люди все разные, — заметил старец очевидное.
— Да?! Они допустили гибель Стража!
— Страж защищал этот мир. Умерь гнев, защитник Асторы. Иначе Страж встанет — и будешь отвечать перед ним…за все совершенное в гневе!
Чудное существо явно стушевалось. Что-то имелось на его совести не очень благовидное, за что отвечать перед Стражем не хотелось.
— Страж умирает, — проворчало существо, все же согласно опуская голову.
Последующее тут же показало, насколько он ошибался. Кто-то из гвардейцев посчитал бой незаконченным. Было, видимо, у них в резерве что-то очень серьезное. Удар слепящего огня отбросил защитника Асторы к скале. В ответ грохнуло так, что заложило уши, а среди гвардейцев расцвел букет сиреневых молний. Серьезное оружие сгорело, не успев по-настоящему показать себя — вместе с оператором. Страж, покачиваясь, поднялся на ноги, и на его груди медленно угасло малиновое сияние. В этом бою он отдал все.
Чудовище поднялось и многообещающе уставилось на гвардейцев. Но его опередил старик. Обернувшись к гвардейцам, он еле слышно предупредил:
— Бойтесь гнева детей Болдуина!
Его услышали и поняли. Более того — ему безоговорочно поверили. Видимо, на материнской планете не забыли древних легенд.
— Позвольте нам уйти, — сказал командир гвардейцев. — С легендами мы воевать не уполномочены. Моей компетентности здесь недостаточно, пусть решает материнская планета.
Защитник Асторы шевельнулся. Командир понял его правильно и криво усмехнулся тонкогубым ртом:
— Согласен, решать будете вы, а не материнская планета. Но я обязан доложить о случившемся — чтоб хватило материала для принятия правильного решения.
Сильно поредевшая цепочка гвардейцев ушла в зеркальные блики нуль-перехода. Отступавший последним командир обернулся, отдал честь и положил на камни оружие. Так закончился последний бой.
36Чудо, но Эстер осталась живой. Анни-ко, естественно, тоже. В последнее время эту девочку, похоже, пули не брали. Она даже поднялась самостоятельно — и помогла встать охотнице. Монстр на перипетии боя просто не обратил внимания, скорее всего, считал себя неуничтожимым. Как и старик, об которого смерть обломала свою косу. Может, был еще жив и Страж — но с ним никогда не было полной ясности. То, что он лежал, уставившись застывшим взглядом в фиолетовые небеса, ничего не значило. Жизнь показала, что он из такого состояния вполне мог подняться в бой против всего мира — и миру не поздоровится.
Пять человек остались живы из нескольких сотен. Наместник мучительно скривился. Перед глазами, как наяву, шли и шли веселые «драконы», дети его, его ученики, любимцы неба; церемонно опускались на колено наивно-серьезные юные гераклиты; молчаливые охотники вскидывали вверх оружие…
Хотелось выть и рычать. Страшен и неоплатен оказался долг перед павшими. Они отвоевали свободу — и как теперь распорядиться ею, чтоб голоса погибших не взывали к нему с укором? А ведь есть еще и живые…Узкая ладонь тепло опустилась на его руку:
— Я… скорблю вместе с тобой, наместник.
Именно так — наместник. Одной фразой Эстер вернула ему обещание уступить власть после победы. Она признала его главенство. Ну, а раз он по-прежнему наместник, то никто не выполнит за него его труды. Мужчина тяжело встал.
— Кого мне благодарить за спасение нашего мира? — обратился он к старику.
Старец слабо кивнул в сторону:
— Его. Защитник Асторы. Санго Риот звать.
Наместник проследил за жестом — и растерялся. Серокожий гигант в камуфляже бережно поддерживал Стража, помогая тому сесть. Так! Чудеса, значит? Неестественные превращения, значит?! А, все равно, с этим разбираться позже.
— Я понимаю, кто действительно спас Вегу! — резковато возразил наместник. — Я должен принести свою благодарность именно вам, обратившись соответственно месту, занимаемому вами во вселенной!
— Ты знаешь меня, — старик мимолетно улыбнулся. — Просто верить себе не хочешь. И не поверишь мне. Должен понять… сам.
— Отец, у него кончились силы! — хмуро сообщил серокожий гигант.
Страж медленно поднимался. Взгляд его скользил по окружающим, но что он видел?
— Упрямый…! — буркнул Санго Риот. — У них говорят — биться до последней капли крови. Как-то я это не понимаю… Отец, я отправлю его домой? Если ему суждено умереть — пусть это случится на родной земле. Мне кажется, он все же любил свою родину, хотя это я понимаю еще меньше…
