Айзек Азимов - Фантастическое путешествие (авторская книга)
Сквозь ее проем открылась еще одна стена клеток, которую Дюваль прорезал точным аккуратным движением.
Вернувшись, он сказал:
— Отверстие буквально микроскопическое. Не будет никакой потери крови, если уж говорить об этом.
— Вообще не будет потерь, — подчеркнул Микаэлс. — Просачивание пойдет в другую сторону.
И действительно, в отверстие стал проталкиваться пузырек воздуха, который, вспухнув, застыл на месте.
Микаэлс коснулся его. Какой-то участок поверхности продавился внутрь, но прорвать ее рука не смогла.
— Поверхностное натяжение! — сказал он.
— И что теперь? — потребовал ответа Грант.
— Поверхностное натяжение, говорю я вам. Этой особенностью обладает поверхности любой жидкости. Для столь крупной особи, как человек нормальных размеров она незаметна, но небольшие насекомые могут из-за этого скользить по поверхности воды. При наших же размерах эффект сказывается очень ощутимо. И, может быть, нам не удастся преодолеть этот барьер.
Вытащив свой нож, Микаэлс попытался прорезать пленку пузыря, как только что Дюваль поступил со стенкой капилляра. Нож по самую рукоятку ушел внутрь и выскочил обратно, вытолкнутый ее упругостью.
— Словно пытаешься резать резину, тонкую прочную резину, — сказал Микаэлс, переводя дыхание. Он чиркнул острием сверху вниз, но появившаяся было щель мгновенно затянулась.
Сделав то же самое, Грант попытался просунуть руку в проем прежде чем тот исчез. Не успел он моргнуть, как молекула воды восстановила первоначальный вид.
— Ну никак не ухватить.
— Их размеры достойны удивления, — торжественно сказал Дюваль. — При соответствующем увеличении их можно рассматривать в лупу. В сущности...
— В сущности, — перебил его Микаэлс, — могу понять, как вы опечалены, что у вас нет при себе лупы. Но должен огорчить вас, Дюваль: много увидеть вы все равно не смогли бы. При увеличении
соответственно изменялась бы и длина световой волны, как и атомы и субатомные частицы. Так что все, представшее у вас перед глазами, было бы в туманной дымке.
— Вот почему, — сказала Кора, — тут ни у чего нет четких очертаний? А я-то думала, из-за того, что мы рассматриваем предметы сквозь плазму крови.
— Конечно присутствие плазмы тоже сказывается. Но надо добавить, что зернистая конструкция становится тем крупнее, чем- меньше становимся мы. Как если бы рассматривать снимок в старых газетах. Сначала можешь видеть каждую составляющую ее точку, а потом они расплываются.
Грант не прислушивался к их разговору. Просунув руку в прорезь стенки, он старался освободить место для другой руки и головы.
Жидкость тут же сомкнулась вокруг его шеи, и ему показалось, что она вот-вот задушит его.
— Держите меня за ноги! — крикнул Грант.
— Держу, — отозвался Дюваль.
Половина тела уже была на той стороне, и теперь Грант мог, обернувшись, рассмотреть расщелину, которую Дюваль прорезал в стенке сосуда.
— Ясно. Тащите меня обратно, — скомандовал он, и расщелина сомкнулась с влажным хлюпающим звуком.
— Теперь давайте прикинем, как протащить шнорхель. Раз-два!
Но все было тщетно. Тупой конец его не мог продавить тугую плотную поверхность молекулы, образовавшей воздушный пузырь. С помощью ножей удалось вроде вогнать внутрь наконечник шнорхеля, но стоило только отпустить руку, как сила поверхностного натяжения выталкивала его.
Микаэлс тяжело дышал, обливаясь потом.
— Сомневаюсь, чтобы нам это удалось.
— Удастся, — заверил его Грант. — Слушайте, я целиком пролезу на ту сторону. Как только вы протолкнете за мной шнорхель, сразу же перехвачу его и буду тянуть. Вы будете толкать, я тянуть...
— Вы не можете оказаться там, Грант, — предупредил Дюваль. Вас потом затянет и вы не выберетесь...
— Можно использовать спасательный конец, — предложил Микаэлс. — Вот этот, Грант. — Он показал на аккуратно смотанную бухту тонкого каната, висящую на левом боку Гранта. — Дюваль, протяните ее до судна, хорошо привяжите — и с Грантом все будет в порядке.
Дюваль нерешительно взял протянутый ему конец и поплыл назад к корпусу подлодки.
— Но как вы вернетесь? — спросила Кора. — А что, если вы не сможете еще раз преодолеть поверхностное натяжение?
— Да конечно смогу. Кроме того, не усложняйте ситуацию, решая вторую проблему, когда мы еще с первой не справились.
Оуэнс из рубки внимательно наблюдал за перемещениями Дюваля.
— Вам нужна еще одна пара рук? — спросил он.
— Не думаю, — ответил Дюваль. — Кроме того, ваша пара рук нужна миниатюризатору. — Он закрепил спасательный конец за небольшое кольцо на металлической обшивке лодки и махнул рукой. — Все в порядке, Грант.
Тот махнул ему в ответ. Второй раз он проник сквозь преграду куда быстрее, ибо уже обладал некоторым опытом. Сначала расширить разрез, потом просунуть в него одну руку (о, черт возьми, как она болит!), затем вторую, после чего с силой подтянуться на руках, мощный удар ластами — и он пролетел в проем, как семечко от дыни, сжатое большим и указательным пальцами.
Грант оказался между двумя клейкими стенками разреза, разделявшего клетки. Он ясно различал лицо Микаэлса, хотя оно было чуть искажено изгибом поверхности.
— Проталкивайте шнорхель, Микаэлс.
Пользуясь ножом, он мог пробиваться дальше.
Наконец появился тупой металлический конец шнорхеля. Опустившись на колени, Грант перехватил его. Упираясь спиной в одну стенку разреза, а ногами — в другую, он потянул его на себя. Вместе с ним потянулась и поверхностная пленка, стараясь ничего не выпустить из своих объятий. Грант же тащил шнорхель вверх и на себя, подбадривая себя коротким выдохами:
— Давай! Давай!
Когда ему удалось полностью высвободить наконечник шнорхеля, он сказал:
— А теперь я потащу его дальше, до альвеол.
— Когда доберетесь до них, — сказал Микаэлс, — будьте осторожны. Пока я не знаю, как на вас скажутся вдохи и выдохи больного, но будьте готовы к тому, что попадете в ураган.
Грант двинулся наверх, таща за собой шнорхель, рывками и пинками одолевая мягкую плоть под ногами.
Едва не уткнувшись головой в стенку альвеолы, он внезапно понял, что очутился в совершенно другом мире. Луч света с «Протеуса» проникал сквозь то, что казалось ему плотной живой тканью, за которой он видел смутные очертания огромной пещеры альвеолы с влажно поблескивающими вдали стенками.
Вокруг него были глыбы и валуны всех размеров и цветов, которые, отражая падающий на них свет, переливались и искрились. Он видел, что грани и ребра их имели сточенную округлую форму, и дело было не в слое жидкости, который скрадывал их очертания.
