Юрий Слащинин - Боги в изгнании (Художник В. Шершнев)
«Жена разоблаченного критикана, поставившего под сомнение правоту Нового Порядка, выбросилась из окна своей квартиры на семьсот одиннадцатом этаже и разбилась на нижерасположенных выступах здания», — явственно прозвучала в ее голове когда-то услышанная краем уха информация. Ладен прекратила свой бег вдоль барьера и, обмирая, уставилась на далекие, постоянно умножающиеся огоньки вечернего города, лежащего у подножия тысячеэтажных домов-гигантов. Вспомнила, что в той информации говорилось еще об оставленных женщиной детях. Ладен бросилась к своему флайеру, чтобы прижаться к сыну и шепнуть, что она его никогда не покинет. А мужа?… Нет!.. Но после психотрепанации он будет идиот. В лучшем случае, останется ребенком того возраста, до которого дойдет психозондаж. Надо спасать Виза. Любой ценой!.. Только как? Кто поможет?… Ворх! — пронеслось в голове Ладен. Ведь произошло все из-за него. Он улыбнулся ей, а Виз стал ревновать и напридумывал. Глупый, неуемный… Садились и улетали флайеры, а мимо Ладен проходил, проскальзывал или пробегал — в соответствии с возрастом и чином — служивый люд Билярга. Некоторые бросали на нее любопытные взгляды, проговаривая ментально: «Какая красотка!», «Пойдем со мной, не пожалеешь!», «А вот и я! Вспомни, меня ждешь». Занятая своими переживаниями, Ладен не видела этих молодых нахалов, не воспринимала их намеков. Но ведь кто-то должен был провести ее к Ворху, и Ладен стала всматриваться в лица: кто?
Неожиданно остановился и, оглядев, подошел к ней старичок, восхищавшийся Ладен в ресторане. Ладен вспомнила, бросилась к нему: «Помоги мне, умоляю!..» «Что случилось?» — спросил он удивленно.
«Виз… Мой муж. Его забрали сюда. Он не критикан, поверь». «Это неудивительно. А что я…» «К Ворху. Надо попасть к нему, я все объясню…»
«Долго. До утра твоего мужа прочистят так, что он забудет свое имя». «Что же делать? Помоги мне. Я никого не знаю здесь, никого. Я заплачу. У меня есть деньги».
«Я прощаю тебе слова о деньгах, — оборвал он ее резко и насторожился, как будто поймал преступника, которого уже не отпустит. — То, что сказала ты, — это обещание взятки. За одно только это можно привлечь тебя к анализу мировоззрения. Ты понимаешь, что поставила под сомнение праведность цузаров, на плечах которых держится весь мир? Так вся твоя семья о нас думает? Теперь понятно, почему взят на психозондаж твой муж».
«Но я же не о взятке, — взмолилась насмерть перепуганная Ладен. -
Я думала, может быть, штраф…»
«Я уловил, о чем ты думала. Но успокойся. Я прощаю тебя. Пойдем…»
«Куда? У меня сын… Он пропадет без меня. Пожалей!»
«Ты не поняла меня. Пойдем выручать твоего мужа. Ты очень его любишь? Готова на все?»
«Да- а…»
Они прошли в проем входа, ударивший струями горячего воздуха тепловой защиты, опускались на лифте, опять шли по внутреннему коридору с множеством дверей. В одну, из них вошли и оказались в комнате отдыха за служебным кабинетом, как объяснил старик.
«Кстати, зовут меня Гульбер, — назвался он и, кивнув на мягкое ложе возле столика с подставом для курения и фруктами, сказал мысленно, очень мягко и естественно: — Раздевайся, ложись…»
«Я… не понимаю тебя…»
«Все понимаешь, — нахмурился Гульбер. — Что другое ты могла бы преподнести Ворху? Может, свои жалкие гроши?…»
«Я люблю мужа», — сказала Ладен с отчаянием, все еще надеясь, что старик над ней сжалится.
«А это не унижение — твой подвиг во имя любви, — поторопил старикашка, ловко расстегнув застежку ее ланджамена. — Ты спасешь мужа. Конечно, это неприятно, но пойми, ты отдаешь свое тело на мгновения, а возвращаешь себе и мужу тысячелетия. Ведь знаешь, критиканы и всякие враги Нового Порядка лишаются права на вечность, теряют свободу, детей — все теряют», — говорил ей мысленно цузар и переводил взгляд с одной застежки на другую, которую тут же расстегивала Ладен, пока ланджамен не упал к ее ногам.
… Ладен не помнила, как она оказалась в своем флайере, где уже валялся в беспамятстве Биз, как вылетела за город. Перед глазами стояло, не желая оставлять ее, сморщенное, трясущееся личико Гульбера. Нет, старик цузар не помог Бизу. Он действительно занимал высокий пост и мог остановить психотрепанацию, но в момент, когда это нужно было сделать, Гульбер развлекался с уступившей ему Ладен. Но Ладен не знала ничего и, садясь во флайер, где уже спал крепким сном Виз, верила, что выполнила свой долг жены и друга, сделала для спасения мужа все возможное.
Но муж ли он теперь? Первый раз Ладен подумала об этом во время полета, когда Виз, открыв глаза и с непониманием глядя на нее, на разбросанные по кабине флайера вещи, на спящего ребенка, спросил, морщась от боли: «Где я? Болит голова… почему болит голова? У-у…»
Ладен замерла, боясь того момента, когда он заглянет в ее мозг, все поймет, будет потрясен… Но Виз — она это явственно видела — не узнал ее. Закрыл глаза, пересиливая приступ боли. Ладен вновь испугалась, теперь уже не за себя — за него: неужели не помнит? Неужели Гульбер солгал?…
«Ты Ладен», — с усилием произнес он и подумал, какая она старая. А спит ее сын, должно быть…
«Виз, — бросилась к нему Ладен, вцепилась руками, стала трясти. — Говори же, говори…»
«Почему ты не пришла?… Халгер брал у отца флайер, и мы летали на зеленый остров. Всем так было весело», — сказал он фразу семилетней давности, и Ладен зарыдала: Виза «обработали» до возраста учебы, когда он даже не был в нее влюблен.
«Почему ты плачешь, Ладен? Прекрати, мне больно. Почему мы… здесь?»
«Ты мой муж. Ты полюбил меня, и я… Мы поженились».
«Я люблю Венду».
«Выслушай, Виз. И постарайся понять…»
С усилием он слушал ее рассказ — как расстался с Вендой, полюбив Ладен; как стал службистом эгрегера юго-западного каскада энергостанций, женился на Ладен и у них родился сын Гулик; как они прилетели в столицу, чтобы выпросить у матери денег; как он был пойман на каких-то мыслях и психотрепанирован…
«Этого не может быть», — сказал Виз. Устало отвернулся, чтобы уснуть, и в голове его замелькал калейдоскоп его юношеских лет: девчонки, флайеры, увеселительные палаты, купания — стандартный набор радостей зеленых юнцов.
Вот тогда и пришла к Ладен отнимающая силы уверенность, что все ее старания бесполезны. У нее нет мужа. В лучшем случае, будет второй взрослый ребенок, которому предстоит повторно влюбиться в зрелую женщину.
… Как ей сообщили позже, опасных для Нового Порядка мыслей у Виза не нашли, а открытие, о котором он намекнул Ладен, оказалось самой банальной фантазией. Ладен вспылила:
«Тогда зачем?… Почему?…»
«Затем, что мы должны знать мысли кселян, чтобы обеспечить сплоченность, — наставительно проговорил с видеоэкрана службист из Билярга. — Твой прямой долг жены — сообщать нам все о муже, тогда бы он не пострадал. Так что сама виновата. Прощай».
