Александр Щеголев - Пик Жилина
"Семь пещер" выходили на площадь углом. Дом был трехэтажным и довольно длинным, с фронтонами, пилонами, угловыми башенками и эркерами с куполами. Высший класс эклектики. Современные раздвижные ворота, вписанные в большой красивый портал, располагались ближе к площади, и они, конечно, были закрыты (ага, значит, внутри имелся дворик). В некоторых окнах горел свет, то есть хозяева не спали. Мы вышли к заднему фасаду. Здесь тоже горел свет - в одном-единственном окошке возле двери. Дверь была дубовой, с филенками, венчал ее изящный сандрик на консолях, а еще выше местные мастера установили флюоресцирующее рельефное завершение в виде подсолнечника. Точно такая же эмблема была на заклеенной пачке денег в моем кармане.
- Это штаб-квартира партии Единого Сна,- сказал Лэн вполголоса.- Антикварная фирма находится в том крыле.
Вот так совпадение, подумал я. Мне вдруг остро захотелось нанести кому-нибудь визит. И вообще, очень захотелось комунибудь что-нибудь нанести. Впрочем, жить пока тоже хотелось.
- Ну все, малыш, спасибо,- сказал я Лэну.- Иди домой, дальше я сам.
Некоторое время мы молча смотрели друг на друга. Потом он заговорил, словно бы не слышал моих слов:
- В этом здании общий технический этаж. В смысле - подвал. Я думаю, только так и можно попасть из одного крыла в другое.
- Не понимаю, о чем ты,- удивился я.
- Раньше здесь были Салоны Хорошего Настроения,- продолжал он.- Со стороны площади - для женщин, с этой стороны для мужчин. Еще тогда внутри все перегородили, чтобы с женской половины на мужскую не бегали, а сейчас, я слышал, антиквары заперлись тут, как в крепости. У них же не только магазин. Галерея, реставрационные мастерские, багетная, даже запасники есть...
Похоже, молодой человек умел читать мысли. Мои - точно умел. Или он не мыслей, а книг моих начитался?
- Дядя Ваня, можно мне с вами? - отчаянным рывком завершил он речь.
Герой...
- Откуда ты столько знаешь? - спросил я.
- Про что? - не понял он.- Про Салоны? Так ведь здесь Вузи когда-то работала. Можно я останусь?
Не вижу, сказал я себе, почему бы двум благородным рыцарям не повеселиться вместе. Побряцать железом, выжечь огнем десяток-другой крыс.. Не вижу и не вижу, старый слепой дурак. Он же еще мальчишка... Я притянул его к себе и прошипел, состроив зверскую рожу:
- Не боишься стать плохим?.
- Я весь вечер смотрел новости,- серьезно ответил он.Мне не нравятся такие новости.
Я его отпустил. Мальчишка был прав: сегодняшние новости касались его больше, чем меня, потому что это был его город и его мир. И был он, безусловно, прав в том, что в антикварные "пещеры" так просто не попадешь. Фирма, конечно, надежно укреплена, пусть она и организована в городе, где преступники всецело заняты своим здоровьем. Ну что ж, попробуем зайти с "черного" хода.
- Постой пока тут,- приказал я ему.- Если что, беги и зови полицию.
Дверь оказалась не заперта - в полном соответствии с местными традициями. Похоже, хранители Единого Сна не очень-то опасались незваных гостей, однако я все-таки нажал на кнопку сигнала. Подсолнечник над входом призывно вспыхнул, где-то внутри пропели начальные такты "Марша энтузиастов", а потом из-за двери показалась знакомая лысина.
- Ничего, что поздно? - вежливо начал я.- Вижу, у вас свет горит...
Владислав Кимович Шершень замахал на меня пухлой ручкой:
- Ну что вы, что вы! Какие церемонии?
Он был в домашнем халате с драконами. Человека будто бы только что вытащили из постели.
- Мы тут, понимаете ли, прогуливаемся,- сказал я, изображая легкомысленность и праздность.
- Понимаю, все понимаю,- улыбнулся бывший планетолог, заглянув мне за спину. Он увидел стоящего поодаль Лэна и прошептал.- Какой красивый мальчик. Просто чудо. Ваш друг?
Что он там внутри себя понимал, с удовольствием разглядывая моего спутника, меня совершенно не касалось. Я тихонько, в тон ему ответил:
- Мне рекомендовали сюда обратиться, если возникнут проблемы.
- Конечно, конечно,- сказал Шершень, отступая внутрь.Милости просим.
Приветливая улыбка гуляла на его губах, как мираж на жарком асфальте. От его радушия хотелось куда-нибудь спрятаться. Он мало изменился с тех пор, как был выпнут под зад из Пространства, даже удивительным образом посвежел, окреп, подтянулся. Старость явно пошла ему на пользу. Мы прошли мимо комнаты с разобранным диваном ("Простите",- сказал Шершень, отчетливо хихикнув) и оказались в кабинете. Хозяин повернулся, указывая на кресло.
- Присаживайтесь.
Похоже, он был в офисе один, что сильно облегчало дело.
- Вы меня не помните, Владислав Кимович? - спросил я.
- Как же мне вас не помнить, Ваня,- сказал Шершень.- Благодаря вашей книге я сюда приехал. Почитал, почитал, да и понял вдруг, что хоть где-то люди живут по-человечески. Правда, вы-то, наверное, хотели доказать своей книгой обратное...
Еще один благодарный читатель, удивился я. Использовать бы теперь это с толком.
- ...Вот и ваш Юрковский думал, что ломает мне жизнь, Владимир ваш Грозный. Зеус ваш. Но, как видите...- Он развел руки.- Где я, а где Юрковский? Царство ему небесное...- Он улыбнулся так сладко, что впору было принимать инсулин.- Я очень польщен вашим визитом. Слышал о вас в новостях, однако свидеться не надеялся. Итак, чем могу?
- Видите ли, я новичок,- признался я.- Не знаю, как вам объяснить...
Хозяин запахнул потуже халат и сказал:
- Да вы не бойтесь, у нас все законно. Я добился определенных льгот от Национального банка. Вам напрокат или поменять?
- Что?
Он погрозил мне пальцем.
- Вам и вашему замечательному мальчику нужно много, это же так понятно. Чего тут стесняться? Здесь мы, конечно, деньги не храним, но я сейчас же позвоню в круглосуточную кассу... У вас с гостевой картой все в порядке?
- С гостевой картой у меня порядок,- подтвердил я.- Только я, признаться, пока не решил...
- Экие мы нерешительные стали, братья космолетчики.- Он хохотнул.- Не знаете, менять вам валюту или брать деньги напрокат, я угадал? Туристы обычно меняют, особенно русские, потому что это выгоднее, но вам, как старому знакомому, я советую не жадничать. Вы же не тратить их хотите, верно? Ради чего, как говорится, сыр-бор. Местные жители эту тонкость прекрасно понимают, поэтому они никогда не связываются с сомнительным обменом. Только напрокат. Вот хрусташи, например, целыми мешками уносят от нас эти чертовы бумажки - и ничего, все у них получается.
- А что, может не получиться?
Владислав Кимович опустил взгляд. Улыбка его стала жалкой, ненастоящей.
- Парадокс в том, Ваня... Деньги здесь никто не любит. Это ведь грязь, рассадник алчности. Любишь деньги - значит, любишь все, что с ними связано. При таком образе мыслей никаких снов, разумеется, не увидишь. Вы догадались, наверное, что я говорю о себе.
