Сара Кроссан - Побег в Секвойю
Мы стоим друг против друга. Начиная с этого момента, мы вряд ли увидимся с глазу на глаз. Я не могу подобрать правильных слов и только улыбаюсь.
Надеюсь, что он все равно чувствует, как я ему благодарна за то, что он спас меня и Джаз от Извергнутых.
Джад кричит снизу. Оскар смотрит в окно, потом на меня, затем на дверь.
— Идем, — говорит он.
На улице Джад осматривает меня с ног до головы и вздыхает.
— Беа Виткрафт... не ожидал, что увижу тебя снова.
— Скорее не надеялся, — парирую я.
— Нет, наверное, нет, — говорит он. — Но, ничего не поделаешь. Джад пихает руки в карманы и качается вперед назад. Он внимательно рассматривает сначала мой неухоженный внешний вид, затем Оскара. — Прости, что я не приехал вчера. В Куполе был полный хаос.
Оскар пожимает плечами.
— Но сейчас-то ты здесь. Я уже задавался вопросом о том, появишься ли ты вообще.
Джад позволяет себе слабо улыбнуться.
— Уверена, что хочешь вернуться назад? — спрашивает он меня. Я киваю. — Если министры тебя поймают, то ты глубоко увязнешь в дерьме. Тогда мы все глубоко увязнем в дерьме.
— Они ее не найдут, — говорит Оскар и ведет меня к внедорожнику. — Садись на пассажирское сиденье.
Чтобы мне пришлось целый час сидеть рядом с Джадом? Я качаю головой.
— Мне нравится ездить сзади, — говорю я и сажусь.
Двигаясь резкими толчками, внедорожник едет вдоль улицы. Долгое время никто из нас не говорит ни слова. Вдруг Джад оборачивается и смотрит мне в глаза.
— Квинн жив. Правда?— спрашивает он. — Ты бы не стала меня обманывать.
Никогда не слышала, чтобы он так говорил — с такой любовью к своему сыну.
— Он жив, — говорю я. — И он придет.
ОСКАР
В Куполе много дверей, которые служат выходом для мятежников, от которых хотят избавиться. К одной из них Джад приводит Беа. Там она должна ждать в полной темноте.
Джад и я входим в Купол через официальный контрольно-пропускной пункт. Пограничник занят своим айпадом, но увидев меня, отрывается от него.
— Добро пожаловать назад, господин Кнавери. Я уверен, вы сделали все, что было в ваших силах.
Он косится на своего коллегу и язвительно ухмыляется.
Я так выбился из сил, что, даже особо не раздумывая, тыкаю пограничнику указательным пальцем в грудь. Он отступает назад, но я следую за ним, не убирая пальца.
— Осторожно.
Его нос подергивается.
— Я только имел в виду...
— Мне ясно, что вы имели в виду.
Он ищет взглядом своего коллегу. Сейчас я мог бы без проблем пройти мимо него, но я этого не хочу.
— С дороги, — говорю я, и он немедленно подчиняется.
Джад идет по пятам. Мы садимся в ожидающий нас внедорожник.
— Как девчонке это удается? — спрашивает он.
— Что ты имеешь в виду?
— Беа Виткрафт превращает молодых парней в мужчин.
На нескольких перекрестках нас встречает контроль, но увидев Джада, солдаты делают знак ехать дальше.
— Все еще сохраняется максимальный уровень безопасности, — замечаю я.
Он сопит.
— Уже две ночи подряд проходят облавы по квартирам жителей второго класса. Есть еще больше мест на радиолокаторе и заявление, чтобы выслать вторых их первой зоны.
Мы останавливаемся перед зданием суда. Джад выходит из автомобиля, и я следую за ним по ступеням наверх в вестибюль. Группа министров недоверчиво поглядывает на меня. Я — первый солдат в специальном подразделении, который вернулся.
— Ты слышал о других? — спрашиваю я Джада. — Рик уже кого-нибудь заколол?
— Он связался со мной и сообщил, что он спустился на анате в какой-то канат, так как хотел услышать там голоса, — он улыбается. — У меня такое чувство, что другие тоже скоро вернутся. Робин знает, что все это чисто трудовая терапия.
— Она также разочарована, как и я.
— В то, что мы сейчас проводим, ты не будешь втянут. Чем больше Премиум мы привлекаем, тем больше шанс измены.
После внимательного взгляда на Pad мы идем вдоль по коридору мимо многого количества дверей. Лампы мерцают. Откуда-то слышны стоны, которые заставляют меня остановиться. Джад продолжает шагать дальше.
— Во время твоего отсутствия мы провели более тридцати арестов. В основном потенциальных КРЫС. Там как раз была голодная судорога, — объясняет он.
— Почему вы морите их голодом?
Джад останавливается.
— Министры считают, что они быстрее расколются, если достаточно голодны. Твоя сестра приходит каждый день, чтобы повертеть перед их носами коктейлем из фруктов или тортиком.
— Моя сестра?
— Она работает как ассистентка Ланса Вина. Кажется, что ей это доставляет удовольствие.
Я не понимаю этого. Ниам искала работу?
Джад открывает дверь, на которой висит табличка "Вход только с прибором для дыхания", он входит, и поток холодного воздуха проникает в коридор. Назад он возвращается с Беа на буксире.
— Туда, — говорит он и толкает нас в пустую камеру, по стенам которой стекает вода от конденсата. — Я хочу напомнить только один раз, что Купол всегда был в руках Министерства, даже если менялись главы. Никто не сдастся без боя.
— Они получат борьбу, — отвечаю я. Если бы только это было так легко, как я делаю здесь. Это было сложнее всего, что я когда-либо видел.
— Ты уже нашел рекрутов?
— У нас почти нет заявлений. Чиновничья жизнь в Зоне 2 не так уж и заманчива, с тех пор как они начали понимать, какая игра там ведется.
— Через пару дней у тебя будут сотни заявок, а может даже и тысячи. Мы с Беа разузнаем, кто еще остался из мятежников, и объясним им наш план. Они пошлют людей, которые возьмут на себя обязательства...
Джад грызет ноготь.
— Тем самым я подвергаю мою семью опасности.
— Но ты уже ввязался во все это, — мой голос звучит жестче, чем я предполагал. Джад прикладывает палец к губам. Он не может сейчас взять и отказаться от своих слов. Мы нуждаемся в нем. — Ты предоставляешь убежище разыскиваемой террористке.
Он смотрит на Беа так, как будто ему только теперь стало ясно, кто она и за кем стоит.
Затем он понуро опускает голову.
— Я знаю, — говорит он. — Где Джаз? — жалобно хнычет Беа.
Джуд потирает виски.
— В больнице. Она уже поправляется.
— А ее нога? — спрашивает она.
— Она почти ее потеряла, но все обошлось.
— Ее опросили?— спрашиваю я.
— Она пыталась их убедить в том, что она дочь отверженных и ее родители погибли, сражаясь на стороне мятежников. Она делает вид, что ненавидит мятежников, так как они виноваты в смерти ее родителей. Прирожденная актриса.
