Алан Фостер - Рассказы
Девид хмуро пил.
Где-то среди зрителей при особо кровавом взрыве раздался смех.
Испытывая сверх меры отвращение, Дэвид обернулся к толпе пьянчуг.
— Ату! Эй вы, животные!
Несколько шокированные, вероятно необычностью среди них такой вспышки, они переключили внимание.
— Вдохновляющее зрелище, хрюкалы, не так ли? — пробормотал он. — Сколько крови! Пусть же она всегда будет красной и льется в изобилии! — он выпил. — Смерть всегда была хорошим развлечением, а мы только сделали его коммерческим а? Несколько мгновений насилия здорово приправляют жизнь. Увечья — это тоже массаж! — он вдруг отвернулся.
Какой-то тип внушительных размеров и слабого интеллекта был иною мнения. Он предстал перед Девидом.
— Кого это ты тут назвал животным, наглец?
Девид ответил, и он загоготал.
— Прекрасно все слышу! А еще говорят, что алкоголь замедляет реакцию.
— Теперь все люди — звери, мой ожиревший, отупевший друг. Все мы пляшем под один и тот же самый ритм разрушения.
Подошедший ткнул плохо повинующимся пальцем в направлении телевизора.
— Ты оскорбляешь мое любимое шоу, приятель.
— Твое любимое шоу? Скажите на милость, а я и не знал! И ответ у меня на все неправильный. Черт с ним! Я импровизирую.
Он повернулся и запустил стаканом в телевизор. Для кандидата в члены правления цель была примечательной. Экран разлетелся вдребезги.
— Это свинство.
— Еще чего? Вызов на битву! Одна обезьяна против другой в схватке за выживание. Выйдем на свет рампы! Технологию — вперед! За «Фрости-0»!
Он чуть повернулся и откозырял разбитому стереотелевизору.
— Идущие на смерть приветствуют тебя!
Внезапный поворот — и он схватил за ремень ошарашенного противника и начал колотить его. Вскоре тот, впрочем, опомнился и сам набросился на Девида. Вскоре они слились в единое целое.
Остальные патроны питейного заведения столпились в предчувствии «живого» представления.
Хотя бармена эта перспектива не устраивала. Он просигналил двум крупным джентльменам в глубине комнаты. С отработанной тщательностью они растащили сражающихся в разные стороны, не причиняя им вреда.
— Оттащи тощего спереди, а я большого уберу назад.
Девид получил изрядную долю ударов, но как-то смог удержаться на ногах. Обернувшись, он прорычал несколько отборных ругательств вышибале. Но на его череп такое оружие не действовало, и все словесные выпады отскакивали от него, как от стенки горох.
Слегка оглядевшись, Девид обнаружил, что у него кровоточит крупная ссадина на лбу. Он вынул платок и начал промакивать ее, озираясь по сторонам.
С помощью быстро вытрезвляющих пилюль он сумел обнаружить телефонную будку. Даже просто вынуть свою кредитную карточку и просунуть ее в щель автомата было болезненным. Прижав трубку к уху, он подождал ответа.
— Личный номер, код четыре — шесть — два. Теперь, пожалуйста, номер — 767-44533.
Он прижал к голове другую руку и поморщился от боли. Видеоэкран перед ним прояснился.
Табличка исчезла, предоставив место дяде Дону Техасу, сидящему в шелковой пижаме с мартини в руке на широкой кушетке. Сквозь микрофон доносилась музыка и на ее фоне конские смешки. Картинка вдруг загудела и по ней побежали помехи.
— Плохая видимость на этом конце. Это ты, Девид?
— Да. Послушай, дядя Дон, я хочу приехать и поговорить с тобой.
На экране появилась пара рук с длинными ногтями. Дон хлопнул по ним, отметая их вместе с хихиканьем.
— Сейчас? Ты что, рехнулся?
— Очень важно, дядя Дон. Я… я думаю покинуть работу.
— Что? Ты рехнулся! — проговорил Дон, уставившись в экран. — Скажи, что это у тебя с лицом?
Девид потрогал запекшуюся на щеке кровь.
— Так… ничего. Повреждение произошло во время обсуждения достоинств текущей программы. Неприятие дружеской критики.
Дядя Дон неодобрительно хрюкнул:
— Похоже, что ты сам был частью такой программы. Хорошо, тогда продолжим. Но если ты во что-то вляпался, Сарноф поможет тебе!
Без всякого щелчка дядя положил трубку и прервал связь. Перед тем как покинуть будку, Девид еще какое-то время смотрел на пустой экран.
Было два часа ночи и над восточным побережьем проходил относительно холодный фронт. Девид промок.
Коридор максимально охраняемого дома его дяди был отделан искусственным мехом и узловатой сосной.
Скорчив гримасу, Девид подошел к дяде.
— Привет.
Дон бегло осмотрел племянника и повернулся.
— Так! Надо полагать, они вернули все детали, когда собирали тебя заново? Хорошо пошли.
Апартаменты Дона были роскошны и дорогостоящи. Он усадил Девида перед низеньким столиком с тремя свободной формы стальными графинами на нем.
— Посиди здесь и отдышись, пока я попытаюсь что-нибудь достать, чтобы склеить твою черепушку.
Дон вышел из комнаты, чуть задержавшись в серповидных дверях.
Девид смотрел ему вслед. Потом налил себе немного бренди и, отхлебнув, оглядел комнату.
Все как и прежде. Тяжелая красно-пурпурная эротическая мебель все так же резко контрастировала с раннеамериканской конторкой в дальнем углу. Бумаги сгрудились в глубине и по бокам, микромагнитофон издавал звуки музыки, навевающей минорные мысли.
Вернулся Дон.
— Успех.
В руках у него были пластыри и аэрозоль.
Пока Девид морщился и дергался, Дон очистил рану и опрыскал разнообразные синяки.
— Хотел бы я знать, прежде чем ты умрешь что такое оказалось настолько важным для тебя, что ты потребовал от меня прервать совещание.
— Ой-ой, «совещание»! — ухмыльнулся Девид. Затем он уже серьезно продолжил:
— Дон, после того, как умерли мои родители, ты стал мне почти отцом и…
Дон с отвращением встал.
— О, ради Нильсена! — он перешел на фальцет. — С тех пор как умерли мамуля и папочка, ты был прямо как… — Эн уставился на Девида. — Если ты пришел сюда выплакать свое опьянение, то поднимайся и отчаливай, племянничек!
Девид улыбнулся.
— Хорошо, Дон, хорошо. Успокойся.
Он уставился на свой коньяк.
— Как я уже сказал, я думаю оставить этот бизнес…
Дон напряженно уставился на него.
— Ты серьезно? А я-то думал, что это просто спьяну.
Он налил себе и сел.
— Ну, и почему ты решил оставить этот бизнес? Я полагаю, что твой нелепый выпад на заседании правления, хмм, имеет к этому отношение? Мне пришлось потратить чертовски много времени, чтобы успокоить старую Крысиную Морду и других.
— Дон, тебе не приходило в голову, что на теперешних стереовизорах слишком много насилия?
