Елена Хаецкая - Летающая Тэкла
Наконец взошла луна. Здесь, в густом лесу, она казалась – особенно в начале своего царствования – куда менее значительной персоной, нежели в степи или на море, поэтому и отношение к ней было у Арденнских обывателей довольно панибратское.
– Кажись, луна, – вот и все, что они, бывало, в подобный час молвят.
Еврипид Тангалаки при появлении бледного светила таинственно, по-пьяному, улыбнулся и почти сразу же как-то очень ловко испарился, хотя братия не спускали с него глаз, кажется, ни на миг.
Он отсутствовал с полклепсидры; но вот он возвращается – и не один, а в компании с рослым мутантом, который весьма усердно хромает на обе ноги.
– Позвольте представить, друзья мои, – чуть заплетающимся языком произносит Еврипид Тангалаки; однако речь его внятна, а глаза наконец оживились, и в них скачут шутики. – Это друг мой Гай Корнелий, честный мутант.
Лицо патриция Эмилия – разумеется – сохраняет полное бесстрастие. Под маской-имаго брат Тассилен напряженно думает: Гай – конечно, Сулла; но знают ли о связях этого Суллы с Тангалаки прочие клоны или же он действует в одиночку?
Карлики-оруженосцы посылают своим пленным братцам мысленные запросы. Они столь усердствуют в телепатии, что их бородатые физиономии так и пляшут – одна гримаса сменяется другой.
– Что еще? – отзываются пленники.
– Только что к нам в лагерь явился один из Сулл.
– Прикидывается мутантом!
– Хромает!
– Скоро мы ему ноги переломаем – не будет прикидываться!
– Прекрасненько, – казалось, пленники удовлетворенно потирают руками.
– Что знают об этом другие?
– Кто?
– Другие Суллы!
– А, – сказали четверо оруженосцев, – понятно. Мы спросим.
– У кого?
– У прислужников.
– У малюток.
И пленники принялись думать наперебой:
– Этот гад, Метробиус, он как-то раз, еще давно, ловил какого-то бедолагу в лесу – как обычно. Устроил облаву с Суллами. И в сеть попались – случайно! – эти малютки, из трибы Аракакоры. А наша домина, Регина Коклида, Аракакора то есть, царица улиток, – она тогда была совсем кроха…
– Она тогда еще не родилась, – перебил один из пленных братцев, – это ее матушка была тогда совсем кроха…
– Словом, это было давно, – заключил третий карлик.
А четвертый продолжал – мысленные сигналы от сильного волнения так и прыгали, наскакивая друг на друга:
– Они случайно попали в сеть,
не повезло,
проклятый Метробиус схватил их и ну исследовать
кромсать ножами
и шутки ради наделал из них клонов Суллы
бедные малышки
он сделал это шутки ради!
упырь-упырь-упырь
для трибы это страшное оскорбление
она хочет вызволить гены сотрибутов, изъять их у Метробиуса
домина Аракакора – она все это затеяла!
– Стало быть, домина Аракакора нарочно направила нас прямо в пасть к Метробиусу? – переспросил один из свободных оруженосцев, а его братец возмущенно прибавил:
– Она знала? Она послала нас на верную гибель? Рискнула жизнью патриция?
– Она пыталась нам рассказать все словами, – послал мысль пленный карлик. – Но мы ее не поняли. Их язык был для нас тогда слишком труден.
И посыпались разъяснения:
– У них принято так: если кто-то не понимает слов, истолковывать истину делами.
– Объяснять суть дела поступками.
– Создавать объясняющие ситуации.
– Мы с нею друзья, а между друзьями должна быть полная ясность.
– Она же показала нам свое отношение, когда спасла от диких улиток! Это был с ее стороны истолковывающий поступок.
– Мы участвовали в празднике. Истолковывающий поступок с нашей стороны.
– Тогда она попросила о помощи.
– Указала дорогу, где мы сможем проявить себя как друзья всей трибы.
– Назвала путь, на котором мы окажем неоценимую услугу.
– Это был еще один истолковывающий поступок. Большое доверие с ее стороны!
– Ясно, – сказали свободные оруженосцы. – А кто вам все это сообщил?
– Малютки-слуги. Мы усовершенствовались в их речи. Целыми днями только и делаем, что с ними болтаем. Вот, послушайте.
И в головах свободных братцев тотчас пребойко зацвиркало и зачирикало.
– Хватит, хватит! – вскричали они. – Слушайте теперь! Спросите у малюток: сколько Сулл тайно отлучилось нынче вечером и каковы их имена.
– Сколько, мы знаем – двое. Имен не знаем.
– Спросите!
– Невозможно. Малютки их не различают. Для них все Суллы на одно лицо.
– Плохо, – мысленно буркнули братья-оруженосцы. – Ну, пока, ребята. Скоро увидимся.
Когда телепатическая связь прекратилась, эти двое вдруг почувствовали себя одиноко.
Тем временем Суллу, фальшиво припадающего на здоровые ноги, подвели к патрицию Эмилию. Сулла склонился перед имаго и широко взмахнул рукой. Жест был изящным – в этом Сулле, как он ни отвратителен, не откажешь.
Брат Тассилон, ложный патриций, при виде клона ощутил внезапную и неуместную зависть и тотчас начал с нею бороться. Чтобы укрепить себя, он стал думать о возвышенных вещах, недоступных искусственной имитации жизни.
В орден брат Тассилон попал подростком. Подобно многим летальным мутантам, он был крайне несчастным подростком. Августа Винделиков увидела его осенним дождливым днем, а увидев брезгливо сморщила нос и отдернула руку, не пожелав оделить никаким подаянием, – столь непригляден был юный мутант, о котором точнее было бы сказать не «покрытый», но «поросший» многочисленными язвами. В кабак его не пустили, несмотря на то, что мутант располагал деньгами; в результате Тассилон оказался в базилике и там согревался.
В тот вечер отец Юнгерикс проводил с орденом семинар по теоретическому добру. Бездомному мутанту позволили остаться и послушать. Отец Юнгерикс сказал, в кратких словах, следующее. Любую недостачу, сказал он, восполняет любящий нас Исус. Голодному Исус вместо хлеба, безбрачному – вместо супруга, бездетному – вместо ребенка, бездомному – вместо дома. И чем больше недостача, тем больше места в жизни мутанта занимает Исус. А жизнь летального мутанта, лишенного большей части житейского блага, – почти вся сплошь Исус, и это есть наибольшее возможное благо.
Вот что восстанавливал в памяти брат Тассилон, слово за словом, словно низал жемчужные четки на нить, а потом охватил всю эту мысль разом, целиком, как бы обняв ее чувствами, и ощутил ее медленное, ласковое вхождение в душу. Это помогло ему вынести присутствие Суллы и избавиться от ненужной зависти, ибо телесное совершенство клона является ложью и отдаляет от Исуса…
– Приветствую вас, любезный… э… – заговорил патриций Эмилий рассеянно.
– Гай Корнелий, – молвил Сулла.
– О! – выговорил фальшивый Эмилий. – Корнелий? Корнелий?
