Дмитрий Колосов - Кутгар
— Не знаю.
В этот миг я почувствовал реакцию, идущую от другого тумаита.
— Говори ты.
— Капитан думает, что т'ена в лесу нет.
— Правильно думает! — Я мысленно расхохотался, заставив лицо оставаться бесстрастным. — Я сейчас далеко.
Я ощущал, как тумаиты пытаются понять, что мои слова означают. Они отличались быстротой действий, но никак не сообразительностью.
— Теперь вы расскажете мне все, что знаете о корабле и вашем капитане.
— Нет! — воскликнул сержант. — Я давал клятву Ритт.
Должно быть, это была какая-то страшная клятва, потому что сержант переполнился гордостью. Однако на меня эта новость не произвела ни малейшего впечатления.
— Я могу выпотрошить ваши мозги, — медленно, с расстановкой произнес я, — но предпочитаю получить эти сведения по доброй воле.
С этими словами я поднял ружье. Сержант внешне остался спокоен, а вот его напарник посерел.
— Не буду скрывать, — продолжал я, — один из вас умрет, но другому я сохраню жизнь, так как он мне нужен. Выбирайте сами, кто будет этим другим.
— Т'ен, я согласен рассказать обо всем! — торопливо закричал воин, за что был удостоен презрением, золотистой волной исшедшим от сержанта.
— Хорошо.
Мой палец вдавил небольшой выступ в основании ружейного ложа, и воин исчез во вспышке пламени. Пылающий комок покатился вдоль стены, потом ударился в нее и затих. Лишь весело плясали чадящие язычки огня. Второй тумаит с виду бесстрастно смотрел на них, но я видел ужас, переполнявший его естество. Я слышал этот ужас, я с удовольствием внимал ему.
— Говори, — сказал я.
Тумаит очнулся.
— Не буду.
Я не испытывал почтения перед его мужеством. Оно было напускным.
— Напрасно. Я тебе не враг, я враг капитану.
Сказав это, я перевел ствол ружья чуть в сторону, направив его между ног тумаита. Одновременно я сообщил, что намереваюсь предпринять. Волна ужаса в сознании пришельца нарастала подобно шквалу, пока не поглотила его полностью.
— Я расскажу! — завопил он.
— Слушаю.
Тумаит поспешно принялся связывать образы. Они бежали неровными строчками, создавая в моем сознании объемную картинку. Сначала она была затуманенной, но постепенно дымка уходила, и вскоре изображение стало ясным, словно на сфероснимке.
О капитане пленник знал мало. В его представлении капитан ассоциировался с холодом и злом. Такой воспринимается белая акула, рыщущая в ледяных волнах в поисках добычи. Сержант не был исключением. Астронавты все как один боялись своего капитана. Существовало устойчивое мнение, что он тоэсот. Я перевел данный образ словами нелюдь и колдун. Капитан появлялся внезапно и столь же внезапно исчезал. Он мог раздвоиться. Порой астронавты встречали на корабле чудовищ, которых, как они считали, порождал капитан. Еще тумаит добавил, что капитану очень много лет. — Сколько, никто точно не знает. Но он управляет звездолетом уже шесть поколений.
И все эти шесть поколений звездолет уничтожал все живое в Галактике. Многие астронавты шепчутся между собой, что пора бы вернуться на родину, но немногие отваживаются сказать это капитану. А тех, кто все же осмеливается, ожидает смерть — таинственная и беспричинная. Последнее, что я узнал о капитане, была его любовь к алому цвету.
Это было немного, но вполне достаточно. Теперь я был уверен, что имею дело с зрентшианцем. Холодная суть, бессмертие, умение останавливать время, клонирование и способность к трансформации — всем этим владели лишь зрентшиайцы. Второе, в чем я был почти уверен, увы, представлялось малоприятным. Судя по тому, что рассказывал пленник, капитан-зрентшианец был опытнее и сильнее меня.
Информация о судне оказалась куда более богатой. На Кутгар опустился базовый корабль высшего класса. Корабль-город, снабженный замкнутой системой обеспечения. Он не нуждался практически ни в чем, получая все необходимое за счет регенерации. Лишь изредка, примерно раз в поколение, капитан сажал свое судно на планету, богатую хлористыми соединениями, пополняя запасы чрезвычайно ценного для тумаитов вещества.
Корабль состоял из сот модулей, объединенных в четырнадцать уровней. Навигационная рубка располагалась в восьмом. Там же были и покои капитана.
Проникнув в сознание тумаита, я растворился в нем и брел по бесконечным, наполненным хлористой синевой коридорам. Все выглядело необычным, и в то же время меня не покидало ощущение, что мне уже приходилось прежде бывать здесь. Это нетрудно было объяснить, ведь я пользовался плененным мироощущением тумаита, и это было занятно.
Среди прочих цветов преобладали коричневые и синие. Я шагал неторопливо, осматриваясь по сторонам. То и дело навстречу попадались пришельцы.
Пришельцы… Я вдруг с оттенком удивления обнаружил, что воспринимаю тумаитов именно как пришельцев. И в то же время я понимал, что не вправе так поступать. Ведь я был на Кутгаре точно таким же гостем, заброшенным, сюда против своей воли. Но я думал о тумаитах именно как о пришельцах, а следовательно, я уже свыкся с мыслью о том, что Кутгар стал моим новым домом. Опасный признак!
Тумаитам не было дела до моих терзаний. Они выглядели озабоченными, все как один спеша по каким-то своим, только им известным делам. Было любопытно наблюдать за тумаитами в их естественной среде, где они не испытывали потребности в обезличивающих коконах скафандров. Несмотря на необычную внешность, я воспринимал их почти что как своих знакомых. Впрочем, они и были моими знакомыми, точнее, знакомыми моего тумаита. Я встречал и женщин, и детей, но более всего — мужчин. Вполне симпатичные, способные быть счастливыми, существа. Они улыбались мне, а некоторые здоровались, касаясь четырехлапой рукой черного знака-кода на моем левом плече. С другими здоровался я, поступая точно таким же образом. Эти, другие, были ниже меня по положению.
Я перемещался с уровня на уровень, посетил оранжереи, в которых росли пищевые кристаллы, побывал в отсеке, где размещалась батарея лазеров, осмотрел лабораторию и иные помещения. Кое-куда, где стояли часовые, мне не удалось попасть, в другие места я проникал беспрепятственно. Меня пропустили в навигационную рубку, хотя на входе был знак, разрешавший доступ только офицерам-навигаторам, и дали выйти. А потом я забрел в громадные покои, странный вид которых вызывал беспокойство. Все здесь — пол, стены, навесной потолок, плафоны, мебель и даже одежда существа, сидевшего спиною ко мне, — было алого цвета. Расслышав мои шаги, существо начало оборачиваться. Я почувствовал, что в глубине сознания, не моего, сознания тумаита, рождается страх. И в тот же миг я услышал отчаянный крик демона Люнхирефа:
