Кирилл Бенедиктов - Точка Лагранжа (Сборник)
Руми досадливо крякнул и вновь занес мачете над головой. Было ясно, что на этот раз Однорукий не промахнется.
Капитан разжал пальцы быстрее, чем осознал, что делает.
Мачете с глухим стуком ударило в корень. Анненков выбросил вверх левую руку в отчаянной попытке перехватить огромный нож. Пальцы скользнули по металлу, сорвались…
Бездна под ногами издала торжествующий рев.
Капитан повалился на левый бок, из последних сил помогая себе ногами. Один из болотоходов, кажется, свалился с ноги, но непонятно было, лучше стало от этого или хуже. Анненков заорал, дернулся, пытаясь вывинтиться из мягкого капкана болота, и наконец сумел выпростать на поверхность правую руку, сжимавшую «маузер». Несколько раз рванул спусковой крючок.
Отдачей от выстрела его вбило в топь с головой. А потом сверху обрушилось на капитана что-то мягкое и тяжелое.
Анненков вцепился в индейца свободной рукой, потянул вниз, на глубину — тот почему-то не спешил тонуть, как будто был наполнен изнутри воздухом, — судорожными движениями подминая под себя, и, пока тот не ушел совсем глубоко, выбрался на край западни, используя тело врага как ступеньку. Выбравшись, он долго лежал лицом вниз, сотрясаясь всем телом, с омерзением выплевывая забившую горло болотную жижу. Потом кое-как поднялся на колени, привалился спиной к ближайшей кочке и принялся чистить «маузер», поминутно сплевывая и матерясь. В таком положении и нашел его на рассвете Ланселот Стиллуотер, осторожно выехавший на утыканную мертвыми деревьями болотистую проплешину, посреди которой зияла наполненная черной, вязкой на вид водой квадратная яма.
— Вы вовремя, Ланселот, — сказал ему Анненков. — И хорошо, что с лошадью. Веревка есть? Отлично. Нам придется понырять.
18
— Прежде всего, — сказал капитан Анненков, — я хотел бы с вами попрощаться. Вряд ли мне представится такая возможность после того, как я закончу свой рассказ.
— Это еще почему? — подозрительно спросил дон Луис. Он спустился в гостиную в охотничьем костюме, не успев переодеться после проводов Гутьерреса.
— Да, Юрка, что это ты придумал? — поддержал его Стеллецкий. Ник, в отличие от хозяина «Холодной горы», выглядел по-домашнему: мягкие фланелевые брюки, теплый белый свитер из шерсти альпаки. В руках Стеллецкий рассеянно вертел пузатый бокал с виски.
— Расследование завершено, — пожал плечами Анненков. — Больше мне здесь делать нечего. К тому же я не думаю, что большинство из вас захотят пожать мне руку.
— Сеньор капитан нас интригует, — тонко улыбнулась Миранда. — Вполне в духе английских детективных романов, которые так замечательно пишет эта… как ее… миссис Кристи.
— О, так даже интереснее! — поддержала ее Машенька. — В этих романах сыщик обязательно собирает всех в одной комнате, запирает двери, а потом объявляет…
Тут она сделала большие глаза, смешно свела к переносице брови и с выражением произнесла:
— Преступник среди нас, господа! Стеллецкий громко рассмеялся, но смех его прозвучал одиноко.
— Предлагаете закрыть дверь? — без улыбки осведомился Анненков. — В таком случае следует кое-кого подождать; собрались еще не все.
— Так, значит, это правда? — быстро спросил дон Луис. — Ну, насчет того, что преступник действительно один из нас?
Прежде чем ответить, капитан немного подумал.
— Нет, — сказал он наконец. — Это неправда.
— Тогда зачем вся эта комедия с запиранием дверей? Не понимаю!
— Ваша жена уже ответила на этот вопрос. Так интереснее.
— Ну-ну, — скептически хмыкнул дон Луис. — И кого же мы ждем?
— Ланселота Стиллуотера. И, возможно, еще одного человека. Впрочем, я могу начать свой рассказ и без них. Предлагаю всем наполнить бокалы — история, которую вам предстоит услышать, довольно долгая.
РАССКАЗ КАПИТАНА АННЕНКОВА
С самого начала я допустил ошибку, которая едва не завела все расследование в тупик. Я очень долго не мог поверить, что кристалл горного хрусталя, который прапрапрадед нашего любезного хозяина выиграл в кости, действительно обладает какими-то особыми свойствами. Должен признаться, что я всегда был большим скептиком, чем, например, мой друг полковник Стеллецкий, но даже он в магию кристалла не верил. То, что полковник был лично заинтересован в том, чтобы считать El Corazon простым куском кварца, я понял далеко не сразу.
А ведь разгадка истории лежала буквально на поверхности — достаточно было поверить в магические свойства драгоценности рода де Легисамо. Тогда все сразу вставало на свои места…
Дон Луис неоднократно упоминал о том, что для эффективного использования талисмана нужны особые способности. Это второй ключ к разгадке, на который, к моему стыду, я тоже не обратил поначалу должного внимания.
Дело в том, что сокровище дона Луиса не выполняло желания в буквальном смысле этого слова. Оно вообще ничего не выполняло — его функция заключалась совсем в другом. И здесь я должен поблагодарить господина барона — без его потрясающих познаний в этой области я вряд ли вышел бы на след.
Я не знаю, правда ли El Corazon создали атланты, как говорит господин барон. Но кто бы это ни был, они создали машину для записи души.
Что представляет собою душа, мы не знаем. Но если представить себе, что это некие колебания волн, подобные звуковым, то их можно будет записать на подходящем для этого материале, в точности так, как Томас Эдисон записал музыку на пластинках для своего фонографа. Мне кажется, что El Corazon и есть такая пластинка, фонограф и еще что-то, для чего у нас пока нет названия. Он воспринимает мелодию человеческой души и сохраняет ее внутри себя… и там, внутри, эта мелодия постоянно звучит, не затихая ни на мгновение. Когда первый владелец сокровища, Ман-сио Серра де Легисамо, использовал его для выигрыша в карты или кости, он по простоте своей думал, что волшебный кристалл сбивает руку противника или заставляет его идти не с той масти. На самом деле талисман просто записывал мелодии душ тех, кто сидел с Мансио Серра за одним столом, — и даже, наверное, не мелодии целиком, потому что, если моя догадка верна, для того чтобы записать полноценную копию души, требуется время, — а только наиболее «громкие» их ноты: азарт, алчность, стремление выиграть любым способом, честным или нечестным… А сам Мансио, желая своим противникам проигрыша, каким-то образом влиял на эти ноты… искажал их звучание… превращал музыку в какофонию. И вот еще что очень важно — копия души, запечатленная в кристалле, сохраняет связь со своим оригиналом! Поэтому те, кто садился играть с хозяином талисмана, все время проигрывали. Их души поневоле входили в резонанс с колебаниями кристалла, а руки совершали те действия, которые были выгодны Мансио Серра. Если бы пра-прапрадед дона Луиса как следует разобрался в свойствах доставшегося ему сокровища, ему вообще можно было бы не играть в азартные игры — достаточно было посидеть за обедом с каким-нибудь богачом, и тот совершенно добровольно отдал бы ему все свое состояние… Впрочем, под конец он, наверное, все-таки кое о чем догадался и сам: об этом косвенно свидетельствует история с епископом Сьюдад-де-лос-Рейес и дочкой вице-короля. Однако, догадался он или нет, рассказать наследникам о свойствах кристалла Мансио так и не успел, поэтому всем последующим владельцам сокровища приходилось додумываться до них самостоятельно.
